Позавчера коньковский Вист и Силантий из Очакова встречались с нашим общим знакомым, — начал объяснять Прокурор.
С Алексеем Николаевичем? — сразу догадался Максим.
Да. Приехали за советом. Или, как это у них называется, «развести рамсы». Мол, что дальше с вами делать.
И что же им Коттон насоветовал? — Казалось, Максим не до конца верит Прокурору.
Заключить с сабуровскими мир. Во–первых, худой мир лучше доброй войны, а война уже всем надоела, во–вторых, и коньковские, и очаковские и без того обескровлены, а в–третьих… судя по всему, в недалеком будущем обе группировки могут влиться в вашу криминальную империю.
Неожиданно на шоссе рядом с отстойником остановилась двадцать первая «Волга» — ржавая, побитая, эдакий ветеран свалки металлолома. Странно, но подобные раритеты до сих пор встречаются на московских дорогах. Нечаев, продолжая слушать, автоматически обернулся в сторону «Волги». Из салона вылез невысокий сутулый мужчина в замасленной телогрейке, дернул капот, склонил голову, что?то бормоча себе под нос.
Может быть, переберемся на другое место? — предложил Лютый на всякий случай, словно что?то почувствовав.
Вас смущает этот старинный драндулет? — догадался Прокурор и продолжил чуточку иронично: — Думаю, ничего страшного не произойдет, если мы продолжим беседовать тут. Видимо, это усталый сельский труженик, продав продукцию своего фермерского хозяйства, едет домой. К сожалению, он еще не настолько богат, чтобы приобрести более современную и надежную машину.
Так на чем мы остановились? — напомнил Нечаев, продолжая, однако, краем глаза наблюдать за «Волгой» и ее владельцем.
Насколько мне известно, Силантий настроен воевать до победного. Вы ведь изучали его досье и знаете сами: он человек весьма амбициозный, жесткий, неуступчивый, а главное, не очень умный. Вист пока колеблется, но, судя по всему, предпримет шаги для примирения.
Если это действительно произойдет, в столице у нас не останется конкурентов. Не считая, конечно, несговорчивого Силантия. Но его ликвидация — дело нескольких недель. А после его гибели очаковские разбегутся в разные стороны.
Вот–вот, — поджал губы Прокурор, — думаю, к концу этого года вы станете единоличными хозяевами Москвы и Подмосковья. И тогда можно будет приступить к уничтожению «короля крыс»… Как вы понимаете, на этом заключительном и решающем этапе главная роль отводится вам, Максим Александрович.
Что вы имеете в виду?
Обладатель золотых очков не успел ответить — неожиданно водитель «Волги» отошел от машины и направился к ним.
Мужики! — крикнул он еще издали. — У меня, бля, предохранитель полетел. Может быть, у вас чего такого найдется? — кивнул он в сторону прокуроровской «ауди».
От этой машины не подойдет, — неприязненно хмыкнул Нечаев и, едва взглянув на водителя, поймал себя на мысли, что манера держать себя эдаким рубахой–парнем чуточку наигранная и потому малоубедительная.
Замасленная телогрейка со следами свежей земли, линялые джинсы, вязаная лыжная шапочка с легкомысленным помпоном… Лицо невезучего автовладельца было серым и морщинистым, левую щеку сверху вниз пересекал глубокий, сразу бросающийся в глаза шрам. Словом, оно было вполне обычным для сельского пролетария, но руки, хотя и были перемазаны машинным маслом, не имели следов тяжелой физической работы.
Руки эти еще более насторожили Максима. Хотя мысли его были полностью заняты беседой с Прокурором, нечто в облике и повадках этого странного деревенского работяги с руками интеллигента показалось ему отдаленно знакомым.
Будто он этого человека где?то мельком видел и даже, может быть, разговаривал с ним. Но Нечаев в своей бурной жизни сталкивался с таким количеством людей, что, как он ни напрягал память, ничего путного вспомнить не сумел.
Еще и поэтому подозрения и настороженность остались и укрепились.
Сунув руку в карман куртки, где лежал пистолет, Максим посоветовал, но уже подчеркнуто доброжелательно:
Возьми старый предохранитель, плотно оберни фольгой от сигаретной пачки и поставь на место. Должно сработать.
Так ведь не курю я, — виновато произнес подошедший. — Мужики, может быть, одолжите?
Ни слова не говоря, Прокурор протянул ему только что початую пачку сигарет. Владелец автомобильного антиквариата оторвал кусочек и, пробормотав нечто вроде благодарности, двинулся в сторону своей «Волги».
А Лютый, проводив его недобрым взглядом, продолжил прерванный разговор:
Как вы видите конечный этап? Какую роль отводите мне?
Все крайне просто: вы должны собрать максимум информации и улик, которые на судебных процессах окажутся неопровержимыми. Впрочем, все нити и без того у вас. А относительно собственной судьбы можете быть спокойны.
Имеете в виду возможную месть тех, кого я отправлю за решетку? — уточнил Максим.
Большинство лидеров, несомненно, пойдет на остров Огненный. Есть там такая жуткая тюрьма для тех, кому расстрел заменили пожизненным заключением. Кстати, большинство узников этой тюрьмы пишут заявления с просьбой об изменении меры наказания на расстрел. А вы… можете не беспокоиться, вы останетесь в авторитете. Я вам потом расскажу, что и как, — закончил Прокурор.
Лютый нахмурил лоб.
Еще несколько вопросов. Скажите, что будет со всеми этими подшефными бизнесменами, банкирами, которым сабуровские держат крышу? Куда пойдут астрономические суммы, переведенные на зарубежные банковские счета?
Бизнесмены будут по–прежнему заниматься своим бизнесом, получив, таким образом, полную свободу действий. Или почти полную. Теперешняя налоговая инспекция — похлеще любого отмороженного бандита, — хмыкнул Прокурор. — А ценности и деньги подлежат конфискации. Что, впрочем, естественно, как вы понимаете. Что?то еще?
Да нет, пожалуй, все, — согласился Нечаев, потом спросил: — Следующая встреча через неделю, как и договаривались?
Да, но уже в другом месте. В охотничьем хозяйстве, где обычно, — кивнул Прокурор и с какой?то необъяснимой печалью взглянул на собеседника — так, во всяком случае, показалось самому Лютому.
Всего хорошего.
И вам также.
Прокурор с чувством пожал Нечаеву руку..
Берегите себя, Максим Александрович, — были его последние слова.
Постараюсь, — кивнул Лютый, затем сел в свою старенькую машину и тронулся вперед.
Казалось, его мысли должны были быть заняты разговором с Прокурором, однако это было совсем не так: почему?то перед его взором стоял тот странный водитель «Волги», вспоминалась его манера разговаривать, двигаться, его слишком внимательный взгляд, словно изучающий собеседников. Кого?то он и впрямь напоминал. Но кого?
Жизнь, как известно, прекрасна, что само по себе удивительно и не бесспорно. Ибо эта же жизнь полна превратностей, что, впрочем, удивительней еще больше.
Наверное, если бы какая?нибудь проницательная гадалка или какой?нибудь экстрасенс поведали Вадиму Андреевичу Петрову, что произойдет с ним после фиксации беседы на Рязанском шоссе, тот никогда бы не поверил.
…Добитая двадцать первая «Волга» была буквально нафарширована подслушивающей и подглядывающей техникой. Три скрытые портативные видеокамеры давали отличную возможность фиксировать лица и движения «объектов», а специальный аудиосканер позволял слышать и записывать все звуки в радиусе пятидесяти метров, создавая, таким образом, своеобразную звуковую дорожку.
