утром, где-то в половине девятого, отправится на прогулку. Я зайду за тобой, и мы прокатимся по Босфору. Что скажешь?
— Это было бы чудесно.
После потрясающей поездки по Босфору Диана в своей комнате пыталась отдохнуть перед уроком, но впечатлений было слишком много.
Госпожа Зейнеп повезла ее в местечко на берегу под названием Ортакёй. Позавтракав в маленьком ресторанчике, они поднялись на борт частной яхты и отплыли от причала, над которым возвышались резные камни мечети.
По спокойным синим водам Босфора они проплыли вдоль европейского побережья до крепости Рамла. Потом яхта повернула к азиатскому побережью и прошла вдоль него до Мраморного моря. Пообедали они на небольшом островке, где возвышалась Девичья башня, лишь недавно открытая для широкой публики. До этого веками вход в нее был запретен.
Диана собиралась ограничиться кебабом, но не устояла перед чередой дивных блюд оттоманской кухни, поданных на стол.
Госпожа Зейнеп категорически запретила все разговоры о розах до урока, но зато они много смеялись и даже устроили нечто вроде мини-чемпионата по шуткам и анекдотам.
Диана подумала, что госпожа Зейнеп сделала все, чтобы этот день запомнился ей навсегда. Она была так мила и сердечна, что Диана начала опасаться, не принимают ли ее опять за Мэри.
Спускаясь вниз па урок, Диана размышляла, будет ли сейчас госпожа Зейнеп такой же веселой и обаятельной, какой казалась целый день, или снова примет серьезно-торжественный вид, необходимый для «искусства слушать голоса роз».
Точно в назначенное время госпожа Зейнеп сказала:
— Идем сразу в сад, дорогая. Не будем терять время.
Диана последовала но дорожке за быстро шагающей госпожой Зейнеп. Когда они оказались в центре сада, Диана вдруг увидела большую розу, которую не замечала раньше. В нее были высажены две отдельные розы, которые переплелись между собой: одна красная, а другая белая. Красная роза стояла прямо, а белая склонила цветок к земле. Розы так тесно переплелись стеблями между собой, что их можно было принять за один куст с двумя разноцветными бутонами.
— Это Сократ? — спросила Диана.
— Нет. Имя написано на вазе.
Диана склонилась и прочитала надпись мелкими буквами: «Эфес».
— Эфес? Древний город?
— Верно. В окрестностях Мелькука, на западе Турции.
— И вазу прислали оттуда? Здесь только две розы… Вы собираетесь посадить их здесь?
— Да. ваза прибыла из Эфеса. Мы сначала держали се внутри, но вчера вечером вынесли сюда. А высадим ли мы Розу Эфеса здесь или нет, зависит только от этих двух роз. У них три дня на размышление. Их или высадят здесь, или отправят обратно в Эфес; все зависит от испытания, через которое они пройдут.
Уже не удивляясь словам госпожи Зейнеп, Диана спросила:
— Что за испытание? — Словно сам факт, что розы проходят испытание перед тем. как их высаживают, был самой естественной вещью на свете.
— Одним из самых важных качеств роз в этом саду является умение жить в гармонии с остальными, невзирая на различия в цвете, размере и происхождении. Их жизнь здесь свободна от зависти, ссор и тщеславия. Поэтом)', когда мы высаживаем в саду новую розу, то должны быть очень разборчивы. Розы влияют друг на друга и через какое-то время перенимают все у окружающих роз. У нас сеть замечательная пословица по этому поводу. «Виноградины спеют, когда любуются друг другом». Поэтому, прежде чем высадить розу, мы должны проверить, не окажет ли она негативное влияние на другие розы. Кроме того, случай с Розой Эфеса особый. Он стал таким, потому что в вазу высадили две розы с абсолютно противоположными характерами. Со временем их корни срослись так. что нет возможности их разделить. Их особенность в том, что они постоянно находятся в конфликте. Потому для нас важно, чтобы они доказали, что могут быть одной розой. — Бросив задумчивый взгляд на Розу Эфеса, госпожа Зейнеп продолжила: — Но боюсь, это будет нелегко. Несмотря на то что они из одной местности и выросли на одной и той же земле, каждая по- разному смотрит на себя. Красная роза вначале росла в храме Артемиды в Эфесе, а белая — в церкви Богоматери, тоже в Эфесе. Красная роза убеждена, что она Артемида, богиня охоты. и поэтому наотрез отказывается отзываться на другое имя. У белой розы нет комплексов на этот счет, и мы зовем ее Мириам.
— Вы сказали «богиня охоты»? — переспросила Диана. — А разве не Диана была богиней охоты? У меня ведь такое же имя. и друзья иногда называли меня богиней…
— Верно, в римской мифологии Диана — это действительно богиня охоты. Но в греческих мифах она известна как Артемида. Мифы об Артемиде куда более древние, и образ богини несколько изменился, прежде чем стать римской Дианой.
— А в чем конфликт между этими розами? — немного помолчав, спросила Диана.
— Хочешь, я передам тебе их разговор?
И хотя Диана старалась не показывать этого госпоже Зейнеп, на самом деле ей очень хотелось послушать, о чем говорят Артемида и Мириам.
— Почему бы и нет? Если это, конечно, не отвлечет нас от урока.
Госпожа Зейнеп уселась на землю рядом с вазой. и Диана последовала ее примеру.
— Привет, Роза Эфеса. — сказала госпожа Зейнеп. — Не возражаешь, если мы послушаем тебя? — Несколько секунд помолчав, она повернулась к Диане. — Артемида нагрубила мне: «Меня зовут Артемида, а не Роза Эфеса, старуха». Впрочем, если она так хочет, то я буду обращаться к ним как к двум разным розам, называя их отдельными именами. Я буду повторять за ними разговор слово в слово. Готова?
Диана кивнула, и госпожа Зейнеп начала говорить, повторяя то, о чем беседовали Артемида и Мириам.
— Нельзя ли повежливей, Артемида? Какая разница, каким именем нас называют?
— Что значит «какая разница»! — возмутилась Артемида. — У меня есть имя! Великое имя. известное всем, данное небесами! Ар-те- ми-да, вот кто я! И бот хорошо знают меня. Я великая Артемида! Я прекраснейшая из прекрасных. Я богиня, а не цветок, как ты. Цветы могут быть лишь украшением моего храма.
— А ты ничего не заметила?
— А что?
— Ты только и говоришь «я», «меня», «моего».
— Разумеется. Я всегда так говорила и буду говорить. Если уж сама Артемида не заслуживает того, чтобы говорить «я», то кто тогда? Может, жалкий смертный цветок вроде тебя?
— Ты постоянно твердишь, что ты богиня, а я цветок, но на самом деле ты знаешь правду.
— Какую правду?
— Неважно… Не хочу тебя расстраивать.
— Расстраивать? Меня? И кто? Ты что ли? Не смеши меня, жалкий цветок. Подумать только, цветок собирается расстроить саму Артемиду! Ха-ха-ха… Ну-ка, смешной цветок, давай, огорчи меня…
— Что ж, если хочешь, но скажи прежде, кто такая Артемида на самом деле. Скажи, чтобы весь сад знал.
— Что за чушь? Кто не знает Артемиду? Кто не знает меня?
— Мы не в твоем храме. Артемида.
