Крайнев молча кивнул. С солью в оккупации была просто беда. За килограмм соли давали мешок картошки, за три - муки. Саломатин под угрозой расстрела запрещал бригаде отбирать у населения продукты, поэтому бойцы жили впроголодь. За соль можно было выменять все, но с Большой земли ее не возили, Сталин запретил.
- Пойдем в баню! - предложил Саломатин. - Истопили давно...
Парились они долго и всласть. Когда вернулись в избу, там ждал Ильин.
- Следующей ночью с Большой земли самолет! - сообщил он и посмотрел на Крайнева. - Тебе велели ждать и в N пока не возвращаться!
- Не больно-то хотелось! - сказал Крайнев, зевая. - Видеть эти рожи тевтонские...
Ночевать Крайневу определили штабной избе. Хозяев ее временно отселили к родственникам, Крайнев остался один. Он не стал раздеваться, терпеливо дождался полночи и жадно вдохнул воздух. Запахло прелью, и он оказался в Москве. Гаркавин немедленно набросился с вопросами, но Крайнев сослался усталость и пообещал назавтра представить подробный отчет. Его переодели и отвезли домой. Настя этой ночью дежурила, и Крайнев, смертельно уставший, завалился спать. Проснулся он затемно. Кто-то невидимый нежно целовал его в губы, щеки, шею...
- Настенька! - засмеялся Крайнев. - Милая! Я так по тебе скучал!
- Попробовал бы сказать, что нет! - хмыкнула Настя, скользнув под одеяло. - Сейчас проверим...
- Папу видел? - спросила она, когда Крайнев угомонился.
- Нет. Мы далеко от тех мест.
- Что там?
- Война...
- Под пули не лез?
- Не довелось.
- Врешь, наверное, - сказала Настя. - На душе тревожно было.
- Я тоже переживал, - сказал Крайнев. - За тебя.
- Суток не прошло, как расстались! - сказала Настя. - Забыл?
- Никто не заходил, не звонил, не писал?
- По электронной почте пришло письмо от Ефима Гольдмана. Откуда он знает твой адрес?
- Был на визитке, - сказал Крайнев, приподымаясь. - Оставлял ее Соне.
- Соня умерла.
Крайнев упал на подушку.
- Плачешь? - Настя погладила его по щеке. - Я тоже плакала. Хороший был человек.
- Что пишет Ефим?
- Рассказал, где похоронили, и просил выслать образец твоего ДНК. Зачем ему?
- Для коллекции.
- Опять врешь! - вздохнула Настя. - Родство установить хочет. Я бы не посылала. Из принципа. Как можно не верить матери! К тому же он - твоя копия.
- Откуда знаешь?
- Видела фотографию.
- Какую?
- Которую ты вечно бросаешь, где не попадя. Не бойся, я не ревную! - она прильнула щекой к его плечу. - Только забавно: у тебя, такого молодого, сын, внуки, правнуки...
- У некоторых тоже родни вагон! - сказал Крайнев, обнимая Настю. - Одних племянников восемь...
Когда Настя уснула, Крайнев тихонько встал и затворил за собой дверь. Включив компьютер, он прочел письмо Ефима. Затем пошел на кухню, взял бумажную салфетку и уколол палец кончиком ножа. Темно-красную капельку промокнул салфеткой, сложил ее и засунул в конверт. После чего отнес письмо в ближайшее отделение экспресс-почты. По возвращению засел за отчет. Через час он отправил его электронной почтой, после чего оделся и поехал к Гаркавину.
Подполковник встретил его неласково.
- Детский сад! - ругался он, потрясая распечатанным отчетом. - Как ты сходу не провалился, не понимаю! Фотографию в документах интендантуррата кто переклеивал?
- Ильин.
- Печать на фото яичком катал? От нее фальшивкой за версту тянет!
- Жандарм не заметил.
- Слепой, наверное. Зачем вы в спекуляцию полезли? Вас в N за солью посылали? Что, если Бюхнер - агент СД? Или Абвера?
Крайнев не ответил. Объяснять Гаркавину, что такое соль на оккупированной территории в 1943 году было бесполезно. Про жадный блеск в глазах Бюхнера тоже.
- Виктор Иванович! - сказал Гаркавин, заметив его состояние. - Прошу отнестись к моим словам серьезно.
- Подумаешь! - сказал Крайнев. - Даже если б меня арестовали! В полночь фьють - и я здесь. Была птичка - и улетела!
- Не подозревал, что вы так легкомысленны! - вздохнул Гаркавин. - До полночи дожить надо. Вы не подозреваете, какие в СД костоломы. Мы изучали. К полудню из птички сделали бы фарш, оставив нетронутыми голосовые связки, чтоб могла петь. Запела бы! Нормальный человек не в состоянии терпеть такую боль! Сколько людей из-за тебя погибло бы, думал?
Крайнев потупился, ему стало стыдно.
- Отправляя вас в прошлое, мы не предполагали, что вам придется стать разведчиком. Подготовка была другой. Ваше легкомыслие - это наша вина. В прошлое вы не пойдете.
- Как?! - Крайнев вскочил.
- Просто. Я не разрешу.
- Как же так?.. - забормотал Крайнев. - Меня там ждут.
- Две недели усиленных занятий.
- Две?
- Людей к такой работе готовят годами.
- Это в современном мире, где опытные разведки, совершенные технические средства.
- Зато в военное время чрезмерная подозрительность. Шпиона видят в каждом.
- Я не могу ждать две недели! Меня там ждут!
- Операцию можно совсем свернуть. Эксперимент проведен, результат получен.
- Доказательств нет.
- То есть?
- Чем вы докажете, что эксперимент удался? Мой отчет? Я мог написать его, не выходя из квартиры.
- Дюжий говорил: умеете торговаться, - покачал головой Гаркавин. - Ладно, неделя. При условии двенадцатичасовых занятий.
- Хоть сутки напролет!
- Документы вам исправим.
- Не забудьте бланки на получение продуктов.
- Что вас так тянет в спекуляцию?
- Потому что я интендант. Какой бы секретной не была воинская часть, продукты она получает на армейском складе. По документам легко установить численный состав, причем количество офицеров и рядовых по отдельности; по нормам отпуска продуктов - род войск; по форме заявленных продуктов - находится часть в обороне или готовится к наступлению...
- Не то вы училище выбрали! - сказал Гаркавин. - Здесь стали бы полковником. Будут вам бланки! Хоть вагон! Ничего сложного: обычная бумага, синяя печать... Не паспорт биометрический.
За учебой неделя пролетела быстро, Крайнев попрощался с Настей и отправился воевать. Гаркавин не только заново изготовил для него документы интендантуррата, но и подготовил полдесятка других. Теперь Крайнев при случае мог выдать себя за пехотного офицера, летчика, танкиста и даже
