тебя – ведь если бы не ты, я бы никогда не стала такой, какая я сейчас. Я не убегала от себя, как некоторые. – Она сглотнула, не позволяя слезам пролиться. – Может, ты в чем-то и прав, и я должна была поехать с тобой, но теперь об этом поздно сожалеть. И никогда не смей говорить, что я не последовала за тобой, потому что не любила тебя, слышишь? Я любила тебя… Всегда. Даже сейчас. А ты трусишь и отказываешься от своего счастья из-за каких-то призраков. Толкуешь о том, что, дескать, ты меня недостоин. И знаешь, что я тебе скажу? – Ее голос повысился. – Ты и вправду меня недостоин, Эндрю Ларами!
После этих слов наступила оглушительная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием Джен.
Эндрю закрыл глаза. Мучительная улыбка показалась на его лице.
– Ты права, Джен, – сказал он. – Я убегаю от проблем. Из нас двоих ты более сильная. Должно быть, в этом я пошел в свою мать.
– Не смей обвинять ее в своих грехах! – воскликнул Джен. – Как ты вообще можешь об этом судить, если в последний раз видел ее ребенком? Ты должен был найти свою маму сразу, как только узнал от Джералда, почему она уехала! Вместо этого ты предпочел сражаться со всем миром. – Она недоуменно покачала головой. – Сейчас я даже начинаю задаваться вопросом: за что я тебя так люблю? Но не мне тебя судить…
Плечи у Эндрю ссутулились, лицо застыло, словно маска. Как она ошибалась, думая, что он сможет справиться со всем! Как еще ей пробить казавшуюся теперь непробиваемой стену, которой окружил себя Эндрю? Как заставить его услышать себя?
Снаружи послышались мужские голоса. Должно быть, это Клей с Доусоном. Джен села, стараясь успокоиться и взять себя в руки.
Хлопнула дверь.
– О, О'Кифи! – В комнату ввалился Клей Грегори с рюкзаком в руках.
Мужчины обменялись рукопожатиями.
– Я на минутку выйду, – сказал Эндрю. Дверь за ним захлопнулась.
Губы Джен растянулись, изображая подобие улыбки.
– Похоже, прибыло подкрепление, – вставая и принимая рюкзак, сказала она.
– Так, кое-какие зимние вещички. Надеюсь, тебе будут впору.
– Последний писк моды? – попробовала пошутить Джен.
– А то! – широко усмехнулся Клей. Его взгляд охватил комнату, задержался на аккуратно заправленной кровати, на двух кружках, стоящих на столе и сгоревших свечах.
– Даже не вздумай! – воинственно предупредила его Джен.
– Но я и так молчу.
– Вот и продолжай в том же духе.
Клей засмеялся:
– Ладно-ладно. Конечно, это не мое дело.
– Совершенно верно.
Надевая на себя теплые вещи – сапоги, которые оказались ей чуть-чуть великоваты, перчатки и лыжный костюм, – Джен сказала себе, что у нее уже есть опыт по переживанию конца света.
Что ж, придется пережить и еще один.
Глава 13
Большинство цветов каким-то чудом пережило снегопад. Зеленая трава снова приятно радовала глаз. Снег, начавшийся так внезапно, так же внезапно растаял, и на следующий день от него остались лишь большие лужи.
Дрю стоял у небольшого заборчика уже несколько минут, не зная, на что решиться. Наконец, сделав глубокий вдох, он открыл дверцу и подошел к холмику, на котором росли маргаритки и колокольчики. У него не возникло сомнений, кто позаботился посадить их здесь. Это могла быть только Джен. Она оказалась Джералду дочерью больше, чем он – сыном.
На могильном камне были выбиты дата рождения – сегодняшний день, дата смерти и имя покоившегося в могиле. Больше ничего.
– Прости, – прошептал Эндрю.
Поздно, слишком поздно, но все-таки он пришел, чтобы сказать свои слова сожаления.
– Прости. Я был не прав и слишком упрям… Ты был хорошим отцом. Я доставил тебе много горя.
Постараюсь больше тебя не разочаровывать и сделаю так, чтобы ты мог мной гордиться.
Но для того чтобы его отец мог им гордиться, Эндрю нужно было кое-что сделать. Сегодня раздался телефонный звонок, и ему сообщили, что Ноа ранен и отправлен в госпиталь в Германии. И тогда Эндрю принял решение.
Разбираясь с собой, со своим прошлым, он отталкивал от себя близких людей, причинял им боль. Теперь с этим должно быть покончено! Да, ему никогда не изменить прошлое, но в его силах изменить настоящее, а вместе с ним и будущее.
Достав из кармана белый камешек, Эндрю положил его рядом с цветами.
– С днем рождения, папа, – тихо сказал он.
Джен возвращалась после встречи с риелтором. Так непривычно видеть вывеску «Продается» на новом кафе. Она невольно отвела взгляд.
Несмотря на свои слова и уверенность, что она справится, в глубине души Джен понимала, что просто крепится. Нет, ей никогда не заглушить эту боль, и уж точно не здесь, когда Эндрю живет неподалеку. У нее оставался лишь один шанс – уехать и снова попытаться его забыть, вырвать из своего сердца.
Когда перед ее глазами возникла фигура Эндрю, она подумала, что у нее начались галлюцинации. Затем ее взгляд упал на цветок, торчавший у него из кармана. Ее сердце быстро забилось – она узнала цветок. Эндрю пришел к ней, побывав на могиле Джералда. Да ведь у Джералда сегодня был бы день рождения, будь он жив! А она забыла.
При виде Джен сердце Эндрю забилось где-то в горле. Он видел только ее, поэтому не сразу заметил, что на витрине кафе появилась табличка «Продается». А когда заметил, череда мыслей пронеслась у него в голове. Она продает кафе? Свою пекарню, которая значит для нее так много? Неужели это все из-за него? Неужели именно он своим упрямством и слепотой вынудил ее решиться на этот шаг?!
Но он не может потерять ее! Только не ее. Он уже потерял Джералда. Чуть не потерял брата. Еще одной утраты ему просто не пережить. Не теперь, когда пелена, так долго закрывавшая ему глаза, наконец упала с глаз.
Время для Джен остановилось. Исчез весь окружающий ее мир. Перед ней был лишь один человек, который смотрел на нее со страхом, с надеждой, с мольбой… И с любовью. И прежде чем Джен могла подумать, ее ноги сделали шаг навстречу. Одновременно навстречу ей шагнул и Эндрю, и Джен осознала лишь, что вновь очутилась в его объятиях, почувствовала его губы на своих губах, его нежность и отчаяние, когда он прижал ее к себе так, словно не собирался больше отпускать…
Слезы текли по ее щекам. Джен все еще не могла поверить тому, что это наконец-то произошло. Когда она уже была готова сдаться и отступиться, это наконец-то произошло!
Она всхлипнула, слезы не желали останавливаться.
– Ну что же ты плачешь, Джен? – нежно спросил Эндрю, но его отрывистый голос сказал ей, что он сам едва сдерживает рвущиеся наружу чувства. – Теперь все будет в порядке, я обещаю тебе. – Он поцеловал ее в волосы и шепотом, так, что она едва расслышала его слова, произнес: – Боже, я такой идиот, Джен! Принес тебе столько страданий! Но я люблю тебя…
Слезы заструились по ее щекам еще быстрее.
– Ну, Джен, – с мольбой в голосе сказал Эндрю и добавил, надеясь, что это остановит поток ее слез: – Люди, наверное, смотрят…
– Ну и пусть, – мотнула головой Джен. – Я так счастлива, что мне сейчас ни до кого нет дела.
Держась за руки и тесно прижимаясь, друг к другу, стараясь поскорее уйти от дождя, они прошли два квартала. Остановившись перед калиткой, за которой виднелся дом родителей Джен, Эндрю задумчиво сказал:
– Когда же я был здесь последний раз?
– Это уже не имеет значения, – сказала Джен.
