— Уже нашел.
— Молодец. Отнеси его к синьору Асколи, пусть разберется, что это за дрянь. Скажи ему, что, скорее всего, именно этим травили лошадей.
— Ясно.
— Потом поинтересуйся, где жил тренер Тео, и обыщи там все как следует.
— Почему жил? А, понял.
— До связи.
Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Кальяри откашлялся:
— Пойду, надо там прибраться, нечего лошадей мертвыми телами пугать.
— Угу, до вечера. Надеюсь, вы придете обедать, вместе с синьором Асколи, разумеется.
Кальяри ушел. Как только за ним закрылась дверь…
— Какого черта, — обратился я к Фернану, — ты его застрелил?
— Рефлекс, — вздохнул тот, — ты хотел сам ему отомстить?
— Вот еще, делать мне больше нечего! Здесь, на острове, где-то есть склад оружия, и не один. Тео знал. А теперь сюда понаедут придурки с ультраточными сканерами и все тут перероют.
— Если ты не найдешь все эти склады раньше, — заметил Фернан. — Сиди смирно, я еще не закончил.
Все это время Фернан обрабатывал и заклеивал след от удара, который начинался под левой лопаткой, пересекал спину и правое плечо и наискось опускался по груди до самого солнечного сплетения.
— А ты уже опять заметил что-то очень важное?
— Пока нет.
— Ладно, сегодня вечером больше никаких подвигов, чтобы не нарушать отчетности. И какой отчет? Одни догадки.
— Тебя пожалеть?
— Обойдусь. А чтобы ты не издевался, вот тебе задание: осмотри как следует весь этот дворец — наверное, тут все же были предусмотрены комнаты для прислуги. И не только. Старая конюшня не кажется мне человеческим жильем.
— Хорошо. А то я боялся, что ты не вспомнишь.
Оставшись один, я написал отчет для синьора Мигеля, то есть пересказал ему свои догадки. Больше же у меня ничего нет. Но Центральной бухгалтерии их проверить — пятиминутная работа. Но это еще не все. Дождаться, что ли, результатов исследования шприца? Нет, лошади — это отдельная проблема. Итак, «Отчет Энрика, часть первая. Всеобщее восстание на Ористано (спектакль отменяется)». Часть вторая непременно последует и будет называться «Люди как переносчики заразы и возбудители лошадиных болезней». Интересно, можно шутить в официальных отчетах или это предосудительно?
— Энрик! Энрик! — тряс меня кто-то за пострадавшее плечо.
— А? Что? Марио? Ты убить меня хочешь?
Мало того что я сплю днем, в одежде, так еще и не помню, как ложился. Я сел и потряс головой.
— О-о-ох, — с облегчением вздохнул Марио, — я уж думал, что у тебя такой сон — как он называется? Что-то летающее…
— Летаргический, что ли?
— Во-во!
— Что случилось?
— Свежие новости. Фернан сказал, что тебе понравится.
— А еще что он сказал?
— Что синьор Мигель быстро соображает.
— Ну?
— Тут всем пририсовали к окладу один ноль справа, по этому поводу будет большой праздник — тем более что Фернан разрешил разорить здешние холодильники.
Я прикинул: по палермским меркам, даже с лишним нулем справа все эти люди работают за гроши. Я не слишком перенапряг финансовые ресурсы корпорации. Но какой жест! Не думал, что синьор Мигель так театрален. Надо надеяться, что он и на всем острове навел такой порядок. Теперь можно немного расслабиться. Восстание не начнется прямо завтра. Может, оно, конечно, никогда не начнется, даже если все здешние жители будут ходить по колено в бластерах, — но все же оставленное оружие лучше найти.
— Энрик! О чем ты задумался? Тут во дворе целая толпа хочет пожать тебе руку.
— Пришло народное признание, — вздохнул я, — и что я буду с ним делать?
Все-таки я встал и побрел вниз: нельзя же заставлять себя ждать.
Я со всеми познакомился, всем пожал руку, даже старому дворецкому, который никак не мог решить, нравятся ему такие перемены или нет. Чинного обеда в избранном обществе не получилось, но лично я об этом не пожалел.
— А правда, что это ты прикончил Тео? — спросил меня Джованни.
— Нет, — я покачал головой, — это Фернан.
Джованни покинул меня и пошел благодарить Фернана. У него были серьезные основания так поступить.
Вечером все, кроме нас троих, отправились отсыпаться перед следующим рабочим днем в перестроенную конюшню. Я надеялся, что это в последний раз.
В гостиной я вспомнил о своих обязанностях.
— Марио, как прошел обыск вещей покойного?
— Нашел какие-то ампулы. Асколи сказал, у него нет оборудования, чтобы узнать, что это такое. Я оставил ему половину содержимого шприца и одну ампулу, остальное здесь.
— Ясно. Список задач на ближайшее будущее такой: во-первых, надо найти это чертово оружие; во- вторых — как-то узнать, чем травили лошадей, у Асколи же еще несколько пациентов; в-третьих, переселить всех в дом; в-четвертых, я хочу найти этого ублюдка, этого (…).
— Энрик! Никогда не слышал, как ты ругаешься. Успокойся. Все, что ты сказал — это не приметы.
— Прошу прощения. Фернан, ты ничего не заметил, когда разглядывал четверых очень грязных мальчишек, точнее троих из них?
— Хм.
— А если я добавлю, что родились они все с интервалом в две недели и никто из них не знает своего отца.
— Дьявольщина! Да этого скота (…).
— Вот, а ты говоришь, не ругайся.
Марио недоумевающе смотрел то на Фернана, то на меня. Я сжалился:
— Примерно четырнадцать лет назад здесь был месячник безнаказанного изнасилования.
Следующий взрыв ругани исходил от Марио.
— Ты уверен? — засомневался Фернан. — Вроде никто особенно не хранит свою девственность — не полковое знамя!
— Не совсем, но именно потому, что не хранят, предохраняться умеют.
— В таком диком месте…
— Но других детей нет. Семей нет, и детей нет.
— Но проверить все равно надо.
— Согласен. Вот и займись. Или нет, Марио, попробуй ты. Такой здоровый медведь — может, тебе пожалуются, имея в виду, что именно ты можешь свернуть шею и сказать, что так и было.
— Ага, я так и сделаю. Шею сверну. — Марио уже сжимал и разжимал кулаки, представляя себе, с каким удовольствием он будет это делать.
— Есть еще одна проблема, — задумчиво сказал Фернан. — Ну допустим, переселим мы всех сюда — и что будет через полгода?
— А что будет? — удивился Марио.
— Представляешь, неграмотных, озлобленных людей пустили в нормальное жилье, да еще и
