— Вчера вечером не появился перед прихожанами, ожидавшими слова Божьего на своих церковных скамьях. — Джимми, все время беспокойно передвигаясь по кухне, рылся в карманах. Наконец он извлек из кармана небольшой пистолет и стал любовно его поглаживать. — Дураки несчастные.
— Отец Макариос сообщил мне об этом.
— А он сообщил, что вместе с ним исчезло полмиллиона церковных денег?
— Он не назвал цифру, но было ясно, что речь идет о значительной сумме.
— Его-то вам и следует искать.
— Я полагал, что этим занимаетесь вы и Макариос. Если, конечно, вы не подключили полицию.
— Ха! Макариос даже думать не смеет о том, чтобы обратиться в полицию. Он считает, что этот черт раскается и приползет, имея наготове какое-нибудь объяснение. Они ненавидят скандалы. Ну ладно, в любом случае мои люди уже ведут поиски.
— Я подозреваю, что он присвоил эти деньги и теперь попытается залечь на дно. — Иоаннес говорил медленно, взвешивая каждое слово. — Не думаю, что икона у него. Он напрямую общался с покупателем. Предполагалось, что даритель — так он называл покупателя — передаст икону церкви.
— Но вы так и не узнали, кто же был этот даритель?
— Он нам его не назвал.
— Может, он вообще его выдумал?
— Возможно.
— Итак, с кем же вы собираетесь встретиться? С Андреасом Спиридисом?
Иоаннес вздохнул. Совершенно ясно, что в этих стенах секретов не существует.
— Кое с кем, кто приехал сюда из Греции примерно в то же время, когда завертелось все это дело. Кто связан с этой иконой.
— Не из церкви?
— Нет, он связан с правительством. Он на пенсии, но все еще остается на связи. Или его держат на связи. Или американцы держат его на связи. Не важно. Мы его разыскали. Не уверен, что он имеет к этой истории какое-то отношение, но основания для такого предположения есть. Пожалуйста, уберите пистолет.
— Вы сказали «правительство». Вы имеете в виду спецслужбы, госбезопасность — что-то в этом роде?
— Да. Но он стар. Даже старше, чем я.
— Старше или нет, эта штука нам может понадобиться, — сказал Джимми, вертя в руках пистолет. — Без оружия я не пойду.
— Я вообще не прошу вас идти.
— Думаю, вы скоро узнаете, что отец Макариос настаивает на моем участии.
— Да. — Иоаннес окинул взглядом молодого человека, обратив внимание на глаза, нос, форму головы. — Знаете, а вы на него похожи. На епископа. Только не говорите, что вы родственники.
Такая догадка явно не понравилась молодому человеку.
— Я его племянник. Но это не имеет значения.
— И вы что-то вроде детектива?
— Мы называем это «частный расследователь». Но я работаю в основном на церковь.
— О, рыцарь церкви. Весьма прискорбно, что у них находится для вас работа.
— Почему бы нам не увидеться с этим человеком прямо сейчас?
— Потому что его сейчас нет. Он уехал из города на пару дней.
— Значит, ждем?
— Уверен, что у вас есть и другие дела. Не смею вас задерживать.
— Вы знаете больше, чем говорите. Я не выпущу вас из виду.
— Я хочу подчеркнуть, что, если вы собираетесь меня сопровождать, вам придется четко следовать моим инструкциям. Я не допущу никакого вмешательства, чтобы ни говорил Макариос.
— Все вы одинаковые, — вздохнул толстяк. — Думаете, что знаете все лучше всех. Почему? Потому что вас ведет божественный свет? Священники не должны заниматься расследованиями.
— Скажите это Богу, брат.
За грязным, в царапинах окном поезда проплывал Коннектикут. Глубоко врезавшиеся в берег бухты, болотная трава, то все еще пожухло-коричневая, то зеленеющая молодой порослью. Белые цапли, пробирающиеся по болоту или медленно отрывающиеся от земли, взлетая. Пристани для яхт, пустые пляжи, серые контуры островов. Потом пошли участки, густо поросшие лесом. Деревья уже начали подергиваться зеленоватой или красноватой дымкой молодой листвы. Мир возвращается к жизни. Андреас отвернулся от окна.
Поездка в Бостон оказалась пустой тратой времени. Он встречался с вдовой одного из своих оперативников. Двадцать лет этот человек успешно проработал в разведке, а потом лишился пенсии, потому что предпочел Америку Греции, находившейся в то время под властью полковников и изменившейся до неузнаваемости. Андреас не смог помочь ему тогда, да и сейчас не многим мог быть полезен — разве что отдать дань уважения. За последние годы он нанес десятки подобных визитов, но от этого каждый из последующих не становился легче. Американский контакт, с которым он познакомился в Кембридже, был старым другом, но на служебной лестнице стоял на ступеньку ниже Моррисона. Будучи в отставке, он преподавал в колледже и ничем не мог ему помочь. Андреас испытывал раздражение из-за необходимости сидеть там, вспоминая, каким он был хорошим человеком, как важно было его человеческое участие для всех, кто его знал, думая при этом только об одном — о том, насколько полезна эта встреча. Что важнее — полученная информация или потраченное время? Неужели он уже потерял способность думать по-другому? В душе он даже возненавидел эту вдову, женщину редкой доброты и мужества. Позор.
Он хотел поскорее вернуться к Алексу. Его сын, вероятно, был благодарен ему за этот перерыв в общении. Они не могли долго выносить присутствие друг друга, какая бы сильная любовь их ни связывала. Андреасу скоро нужно будет возвращаться в Афины, конечно, если Алексу не станет хуже. Счет в отеле вырос до неимоверных размеров, да и вообще в Нью-Йорке им овладевала клаустрофобия. Главным сейчас было удостовериться в том, что Фотис не втянул Мэтью в свои махинации. Именно на этом следовало сосредоточиться с самого начала, но запах Мюллера опять ударил ему в ноздри. Лучше отказаться от этой затеи. Как бы то ни было, пока Бенни ничего не обнаружил.
Он отказался от покупки мобильного телефона, которыми, похоже, пользовались здесь все. Его безмерно раздражала необходимость слушать телефонную болтовню одновременно семи человек, сидящих на соседних местах. Конечно, он понимал, что это изобретение очень удобно. Лет двадцать назад оно было бы незаменимо в его работе. Поскольку он не являлся обладателем этого чуда техники, ему пришлось дождаться десятиминутной остановки в Нью-Хейвене, спуститься в холодный мрачный тоннель и воспользоваться таксофоном. Он автоматически начал было набирать номер Мэтью, но передумал и вместо этого позвонил Бенни.
— Где тебя черти носят?
— Я в поезде. Что случилось?
— Я нашел его.
Андреас выдохнул и закрыл глаза.
— Ты уверен?
— На девяносто пять процентов. Над оставшимися пятью придется поработать тебе. Когда ты возвращаешься?
— Через два часа.
— Сегодня не очень удобно. Слишком много шума. Нанесем ему визит завтра.
11
Мэтью намеревался вернуться на Манхэттен в тот же вечер, но мать убедила его остаться ночевать.
