вынужден заняться сначала только самыми необходимыми органами. Он надеялся продолжить лечение, когда она немного окрепнет, но сейчас она была слишком слаба, чтобы перенести операцию. Фактически, с каждой минутой появлялись все новые и новые проблемы.
Еще и Джим постоянно наведывался в лазарет. Он появлялся здесь каждые несколько часов – посмотреть, как чувствует себя Джорай и узнать об успехах Маккоя и Зулу. Маккой неоднократно повторял, что он узнает первый, если что-нибудь изменится, но Джим должен был удостовериться сам. Постоянное ожидание сводило его с ума. Он беспокоился и о Джорай, и о Римиллии. Часы неумолимо отстукивали время, а он до сих пор не имел ясного плана, что делать, когда начнется тревога.
Так что, когда через полтора часа после его предыдущего визита дверь лазарета скользнула в сторону, Маккой даже не поднял глаза от гипоспрея, который он заполнял натриево-калиевой смесью, и просто сказал:
– Нет, Джим, ей не лучше.
– Я сожалею, доктор, –раздался женский голос, и Маккой ошеломленно поднял глаза, обнаружив рядом с Джимом советника Хэйдар.
– Что вы здесь делаете? –спросил он, почти инстинктивно пытаясь защитить своего пациента от человека, который, возможно, пытался ее убить.
Если она это и заметила, то не подала виду
– Я здесь, чтобы увидеть нашего координатора, –сказала она. – Совет должен знать об ее состоянии. И я беспокоюсь как друг.
Маккой прикусил язык и повернулся к Джорай с заряженным гипоспреем. До сих пор он симпатизировал Хэйдар, но если она была причастна к нападению на Джорай – а, скорее всего, так и было – он не хотел видеть ее в лазарете.
Джорай не отреагировала, когда он ввел электролиты, но монитор у нее над головой показал некоторое улучшение состояния. Снова повернувшись к Хэйдар, он сказал:
– Вы сами можете видеть, она в довольно плохой форме. Так делают с людьми фазеры, поставленные на 'убить'. Но, если у нас будет время и немного удачи, думаю, она поправится.
Хэйдар подошла ближе. Кирк сдержался, послав Маккою предостерегающий взгляд, но доктор отразил его обратно. Черт побери! Она, казалось, не обратила на это внимание.
– Вы считаете, что сможете создать для нас новые циклонные деревья? –спросила она.
– Мы работаем, –сухо ответил Маккой.
– Я в этом не сомневаюсь. Вы в любопытной ситуации, доктор, не правда ли? С одной стороны, вы пытаетесь спасти жизнь координатора, а с другой –уничтожить дело всей ее жизни.
- Я пытаюсь спасти как можно больше жизней, –Маккой почувствовал жало, но не стал обращать на него внимания. – Никакой этической дилеммы здесь нет.
– Что ж, я тоже, доктор, –сказала Хэйдар. – Наши цели совпадают, различаются только методы.
Маккой гневно хлопнул гипоспреем по ладони. – Чьи-то методы включают фазерный разряд в спину, и теперь у меня тут пациент в критическом состоянии, а у вас – заблокированный совет. Я не могу назвать человека, сделавшего это, союзником!
Кирк вмешался.
– Боунз, я уверен, советник Хэйдар здесь ни при чем. Это она послала к нам Джорай.
Маккой удивленно взглянул на нее. – Вы?
– Я была там, когда на нее напали, –ответила Хэйдар. – В заседании был перерыв. Мы все там были.
– Тогда кто за этим стоит? Вы видели нападавшего?
Хэйдар покачала головой. – Я не знаю. Все что я видела, это то, что он был в защитном костюме, и дематериализовался сразу после выстрелов. Это может быть кто угодно. Слишком много партий настроены против проекта Джорай. Все становятся более воинственными, по мере того как приближается время вращения. Мы надеялись, что ваше присутствие здесь заставит их держать себя в руках, но теперь, когда совет блокирован…может начаться война.
– Так что вы поднялись сюда, чтобы оценить, насколько вероятно то, что Джорай умрет, и вы получите перевес, –сказал Маккой.
Хэйдар кивнула.
– Отчасти это верно. Ее смерть –или даже ее отставка – позволят новой партии большинства прекратить это безумие прежде, чем оно нас уничтожит.
Маккой опустил гипоспрей на стол.
– Ну что ж, мне жаль вас разочаровывать, но она сейчас явно не в форме, чтобы сказать, подаст она в отставку или нет. И, несмотря на чьи-то решительные попытки прикончить ее, я не собираюсь позволить ей умереть. Так что вам придется решать ваши проблемы каким-то другим способом, –Маккой глубоко вздохнул. – Я пытаюсь дать вам еще одну возможность, и я продолжу это делать, но пока мы не добились успеха. Вам, наверное, придется придумать что-нибудь еще.
– Спасибо за оценку ситуации, доктор. Я передам ваши слова совету.
Она повернулась, намереваясь уйти, но Кирк придержал ее за локоть. – Прежде чем вы уйдете, – сказал он, – может, мы попросим мистера Зулу показать вам, чего они уже добились.
Маккой подошел к кровати Джорай и вздохнул. Протоплазер исцелил бы пораженные ткани, но изменения метаболизма, необходимые, чтобы завершить процесс, станут огромным стрессом для остальных систем. И еще что-то шло не так, как следовало. Если ее состояние не стабилизируется в ближайшем будущем, Маккой серьезно сомневался, что сможет вытащить ее. Может быть, он сможет поддерживать жизнь еще день, или два, достаточно долго, чтобы усложнить проклятую политическую ситуацию, но ее шансы снова возобновить работу в качестве верховного координатора были абсолютно никудышными. Точнее, их практически вообще не было.
Это так просто – отпустить ее. Только получасовая небрежность…и все будет кончено. Тогда Хэйдар и ее сторонники создадут новый блок в совете, и их будет семеро против шести – против проекта вращения. Они предотвратят эту катастрофу, может быть, предотвратят войну. У Маккоя и Зулу будет достаточно времени, чтобы найти правильную мутацию циклонных деревьев и привести в порядок атмосферу.
Он судорожно сжал кулаки. Однажды он уже принял подобное решение – касательно своего собственного отца. Пораженный неизлечимой болезнью, старший Маккой умолял об освобождении от долгой, мучительной смерти – и молодой доктор, приняв самое трудное решение в своей жизни, позволил ему достойно умереть. Через несколько месяцев было найдено лекарство, и Маккой понял, что его отец мог остаться жив. Он поклялся тогда, что никогда не повторит этой ошибки.
Но раньше судьба целой планеты не лежала на чаше весов.
Маккой закончил обработку протоплазером, наблюдая, как жизненные функции стабилизировались. В это раз она не умрет. И в следующий тоже. Как заметила Хэйдар, Маккой работал как сумасшедший, пытаясь сконструировать циклонное дерево, что разрушало все, чего добивалась Джорай, но с равным усердием он работал, чтобы Джорай дожила до того дня, чтобы увидеть это.
Нет, будь оно проклято, думал он, убирая инструменты и возвращаясь в лабораторию, нет здесь никакой этической дилеммы. И быть не может.
Зал совета была наиболее изысканно украшенной комнатой из всех, какие Кирк видел на Римиллии. Да, пожалуй, и на других планетах. По всему пространству комнаты стояли скульптуры, портреты прежних консулов и полки с историческими ценностями увешивали стены, с потолка свисали две огромные кристаллические люстры, а все свободное пространство было инкрустировано золотом.
Кирк задался вопросом, почему все это великолепие не еще было перемещено в хранилище, но затем понял, что ответ был очевиден. На самом деле, никто не ожидал, что проект вращения начнется, так что не видели никакого смысла в напрасной трате времени и сил. Кирк надеялся, что сможет доказать, что они ошибаются.
Он заметил, что только три или пять портретов на стене изображали мужчин. Очевидно, настоящая ситуация была не нова здесь. Интересно, как они отреагируют на то, что в кресле координатора сидит мужчина? Хэйдар попросила его участвовать в заседании, и настояла, чтобы он занял центральное кресло – как напоминание о том, что Джорай все еще жива и находится на борту корабля. И пустое кресло рядом должно было напоминать, что консул Телинга мертва, и убийца все еще среди них.
