оставаться. Продолжай веселиться. А домой тебя отвезут твоя мать и Стэнтон.
Веселиться? Он что, шутит или не врубается? Или, хуже того, вовсе списал меня со счету, так что даже не обращает внимания на мое настроение.
Я отстранилась от него, чтобы его запах не кружил мне голову.
— Как-нибудь сама разберусь. Забудь обо мне.
— Ева. — Он потянулся ко мне, и я торопливо отступила.
— Я ее заберу, Кросс, — произнес Кэри, обнимая меня.
— Не становись на моем пути, Тейлор, — предостерег Гидеон.
— А мне показалось, будто у тебя какая-то срочная работенка, — фыркнул Кэри.
Я сглотнула, хотя в горле образовался ком.
— Гидеон, ты произнес прекрасную речь. Это было лучшее впечатление за весь вечер.
Он резко, словно от оскорбления, вздохнул и запустил пятерню в волосы, а потом внезапно выругался. Что стало причиной, я поняла лишь после того, как он вытащил из кармана вибрирующий мобильник и уставился на экран.
— Мне надо идти. — Он поймал и удержал мой взгляд, а затем слегка провел кончиками пальцев по моей щеке. — Я тебе позвоню. — После чего он исчез.
— Хочешь остаться? — тихо спросил Кэри.
— Нет.
— Ну, тогда я отвезу тебя домой.
— Нет, не надо. — Мне хотелось немного побыть одной. Посидеть в горячей ванне с бутылкой холодного вина и избавиться от депрессии. — Тебе лучше остаться здесь, это может принести пользу твоей карьере. Поговорить мы сможем дома, после твоего возвращения. Или завтра. Я собираюсь весь день проваляться на диване.
Его взгляд с сомнением скользнул по моему лицу.
— Уверена? — (Я кивнула.) — Хорошо.
Но было видно, что я его не убедила.
— А вот если ты попросишь швейцара вызвать к подъезду лимузин Стэнтона, то я смогу заглянуть в дамскую комнату.
— Ладно. — Кэри пробежал пальцами по моей руке. — Я заберу из гардероба твою шаль и буду ждать на улице.
Поход в туалет занял больше времени, чем я ожидала. Во-первых, меня то и дело останавливали желающие перекинуться парой фраз: похоже, из-за того, что я появилась в сопровождении Гидеона Кросса. А во-вторых, в ближайший туалет нескончаемым потоком входили женщины, так что я нашла другой, в дальнем конце помещения. Где и заперлась в кабинке, чтобы прийти в себя. Никого, кроме служительницы, там не было, а потому можно было не спешить.
Я была уязвлена настолько, что мне трудно было дышать, не говоря уже о полной сумятице в голове. Почему он так странно прикоснулся к моему лицу? Почему так взбесился, когда я не осталась возле него? И какого черта вздумал грозить Кэри? Все это в совокупности придавало новый смысл старому выражению «бросать то в жар, то в холод».
Я закрыла глаза, стараясь восстановить самообладание. Господи, ну только этого мне не хватало!
В лимузине я позволила себе эмоционально обнажиться и до сих пор чувствовала себя жутко уязвимой. Мне потребовались долгие часы психотерапевтических занятий, чтобы научиться избегать подобного состояния. И сейчас я хотела одного: поскорее попасть домой, укрыться, избавиться от постоянной необходимости прикидываться, будто со мной все в порядке, хотя дело обстояло с точностью до наоборот.
«Ты сама в это вляпалась, — напомнила я себе. — Вот теперь и расхлебывай».
Глубоко вздохнув, я выбралась наружу и замерла от удивления. У раковины, скрестив руки, стояла Магдалена. Она явно проследила за мной. И вот теперь она дожидалась момента, когда я расслаблюсь и потеряю способность к самозащите. Я вздрогнула, но справилась с растерянностью и решительным шагом подошла к раковине, чтобы вымыть руки. Магдалена повернулась и посмотрела в зеркало, изучая мое отражение. Я, в свою очередь, изучала ее. В жизни она выглядела еще лучше, чем на фото. Высокая, стройная, с огромными темными глазами и каскадом прямых черных волос. Губы были сочными и красными, скулы высокими и рельефными, платье сдержанно-сексуальным: кремовый атлас, потрясающе контрастировавший с ее оливковой кожей. Она выглядела как офигенная супермодель и была чертовски сексуальна.
Когда я взяла поданное служительницей полотенце, Магдалена заговорила с ней по-испански, попросив оставить нас наедине. Я не преминула добавить к этой просьбе «Рог favor, gracias». Магдалена, подняв бровь, пристально посмотрела на меня, но и я, ясное дело, в долгу не осталась, смерив ее столь же холодным взглядом.
— Ох, надо же, — пробормотала она, как только служительница вышла, и издала действующий на нервы скрипучий звук, словно царапнув ногтями классную доску. — Ты с ним уже перепихнулась.
— А ты нет.
Это, похоже, ее удивило.
— Ты права. Я нет. А знаешь почему?
Я выудила из сумочки пять баксов и бросила на серебряный поднос.
— Да потому, что он не хочет.
— И я тоже не хочу, потому что ему не нужны серьезные отношения. Он молод, прекрасен и наслаждается этим.
— Это точно, — кивнула я.
Глаза ее сузились, с лица исчезла улыбка.
— Он не уважает женщин, которых трахает. Стоит ему запихнуть в тебя свой член — и больше ты его не интересуешь. Так было со всеми его подстилками. Но я по сию пору здесь, потому что меня он хочет удержать надолго.
Мне удалось сохранить хладнокровие, хотя удар был нанесен ею расчетливо, в самое уязвимое место.
— Как трогательно.
Выйдя из туалета я, больше нигде не задерживаясь, поспешила к машине Стэнтона, сжала руку Кэри и нырнула внутрь, с нетерпением ожидая, когда машина тронется с места.
— Привет, детка! — воскликнул Кэри, когда на следующее утро я выползла в гостиную. Он валялся на диване в одних свободных спортивных штанах, забросив скрещенные ноги на кофейный столик. Растрепанный, полураздетый, он выглядел на удивление естественно и уютно. — Как спалось?
Я подняла вверх оба больших пальца и отправилась на кухню за кофе, но возле барной стойки остановилась, увидев огромный букет роз. Они источали дивный аромат, и я вдохнула его полной грудью.
— Это еще что?
— Принесли час назад. Воскресная доставка. Чудесные и жутко дорогие.
Я сорвала прикрепленную пластиковой лентой карточку и открыла ее.
Я все время думаю о тебе.
— От Кросса? — спросил Кэри.
— Ага.
Я провела большим пальцем по надписи, очевидно сделанной им от руки. Почерк был решительный, мужественный и сексуальный. А жест весьма романтичный, особенно со стороны парня, в репертуар которого романтика вроде бы не входила.
Бросив карточку на стойку, словно обжегшись, я налила себе кружку кофе, молясь о том, чтобы
