Велли высунул голову из палатки и огляделся. Стоянка кочевников кишела людьми. У входа в пещеру паслись тощие верблюды, выискивая скудные кустики пустынной травы. Чуть ближе стайка малышей, на одном из которых уже красовалась рубашка Велли, кидалась камешками в измятый обломок металла, громко звеневший при каждом попадании. Грудные младенцы играли под присмотром матерей и девочек постарше. Кое-кто прял верблюжью шерсть. Остальные рылись в вещах пленников. Велли обреченно наблюдал, как одна из женщин методически превращает их надежное убежище в неровные полоски пластика, а другая разбивает серебряный заварной чайник тупым концом пустого кислородного баллона. В нескольких ярдах от нее еще одна кочевница перемешивала что-то белое и тягучее в тарелке спутниковой антенны, очевидно, принадлежавшей другому несчастному путнику.
Похоже, Бентли сказал правду: эти люди действительно жили на грани. А может, и за гранью.
— А куда подевались мужчины? полюбопытствовал Велли, оборачиваясь.
— Возможно, ушли с караванами. Люди Матрики основали торговый путь в дальние восточные колонии.
— Зато их женщины понятия не имеют о стратегии выживания. Взгляни, как они расправляются с нашим снаряжением.
— Не думаю, что вы правы, — покачал головой Бентли. — Просто для тех же материалов они находят иное применение, вот и все. Велли уронил клапан и, вернувшись, лег рядом со слугой на песок.
— Бентли, старик, я поражен! Ты говоришь на их языке и, похоже, знаешь все обычаи. Где ты всего этого набрался?
Бентли отвел глаза.
— О, это было давно. Мой отец увлекся программой вашего дедушки по разведению верблюдов и по какой-то причине вбил себе в голову, будто кочевники должны знать о верблюжьих скачках нечто такое, что непременно нам пригодится. Поэтому и нанял наставника обучать меня их языку. Но все, разумеется, оказалось впустую: редкие кочевники, приезжавшие в город, не могли сообщить почти ничего ценного, а я… э-э… так и не добился приглашения в их лагерь.
— Если бы ты только догадался, как их заинтересовать, — рассмеялся Велли. — Завести караван подальше в Лабиринт — и дело в шляпе! Бентли передернуло.
— Вот именно, в шляпе.
— Так что тебе сказала старуха?
— Вам этого лучше не знать.
— Нет уж, лучше знать. Давай выкладывай.
— Не стоит, сэр.
Велли с трудом верил собственным ушам.
— Бентли, должен ли я напомнить, что тебе было поручено вести переговоры о выдаче моих верблюдов и снаряжения? Насколько я понимаю, у меня есть полное право знать, как прошли переговоры.
Бентли вздохнул:
— Прекрасно, я готов. Прошу прощения, но Матриарх посчитала, что, оставшись здесь хотя бы на одну ночь, вы крайне их обремените. Она хотела, чтобы вы вернулись домой. Пешком. Но тут вмешались две женщины, которые подстерегли нас в каньоне, и предложили себя в качестве проводников.
— До дома? Позволить, чтобы меня привела домой парочка девиц?
— Если это послужите некоторым утешением, могу признаться, что они крайне впечатлены вашим упрямством, не говоря уже о ловкости. Их чувству юмора импонирует идея продолжения гонки. Люди Матрики знают кратчайший путь, который поможет нам наверстать время.
— Вот как? Что же… в таком случае…
— Однако нам придется продолжать путь на их верблюдах.
— Что?! Да нас попросту дисквалифицируют!
— Возможно, судьи не будут так строги. Наше снаряжение изувечено, верблюды украдены. Наверное, если описать нападение, напустив тумана, и каким-то образом увязать его с уничтожением нашей антенны…
— Они посчитают, что это дело рук Гордона! — воскликнул Велли. — Блестяще! Тогда не будет иметь значения, на каких животных мы закончим гонку, верно? Люди будут; аплодировать моей находчивости и изобретательности. И моей… как это выразиться… целеустремленности.
— Да, сэр.
— А позже мы сможем вернуться за нашими «кораблями пустыни». Слуга, не отвечая, принялся старательно разглаживать горку песка на полу. — Верно?
— Эти женщины в восторге от шерсти наших верблюдов.
— Шерсти? — удивился Велли. — Эти верблюды специально выведены как порода самых быстрых, самых выносливых животных на планете, а женщинам они нужны ради шерсти?!
— И ради стойкости тоже. Они желают сохранить верблюдов как производителей и решительно на этом настаивают.
Велли сообразил, что торговаться в его положении по меньшей мере бессмысленно.
— Ладно, пусть продержат их до зимы. Но к тому времени необходимо вернуть верблюдов, чтобы начать тренировать к очередной гонке.
— Сомневаюсь, что вам удастся их найти. Эти люди непрерывно кочуют. И, нисколько я понял, намерены оставить у себя трофеи навсегда.
— Ни за что! Отец меня убьет!
— Нет, — хмыкнул Бентли, — он убьет мистера ЛеБрю, которого заподозрит в организации нападения.
Велли расплылся в улыбке.
— Бентли, ты гений!
И только когда до него донеслось эхо женского смешка, вспомнил, о чем еще хотел спросить слугу.
— А с чего это ты покраснел? Там, в пещере, когда говорил со старухой?
Слуга снова ничего не ответил. Велли поднял глаза и к своему изумлению обнаружил, что лицо Бентли приобрело отчетливый ярко-розовый оттенок.
— Так что? — допытывался Велли.
— Они заметили, что все наши верблюды — самцы.
— И что из этого?
— Не в обычае женщин-кочевниц сохранять верблюдов мужского пола. От них слишком много неприятностей, поэтому самцов, как правило, продают караванам.
— И?
— Очевидно, наша гибридная порода лучше, чем у них. Как я упоминал, они намереваются спарить наших верблюдов со своими самками.
— И мысль об этом так тебя смутила? Бентли деликатно откашлялся.
— Видите ли, сэр, обычаи этих людей гласят, что только женщины выбирают пару для своих верблюдиц. И когда находят достойного производителя, естественно, предполагают, что владелец верблюда тоже имеет прекрасную родословную. Видите ли, он должен хорошо знать пустыню, иначе его верблюды зачахнут. Поэтому, когда дама выбирает самца, обычно приглашает его владельца на ночь в свою палатку.
Велли нахмурился.
— Так старуха хотела, чтобы я занялся с ней сексом? Надеюсь, ты сказал ей «нет».
— Поскольку я всего-навсего мужчина, мне такого права не дано.
— Что?! Бентли, это возмутительно!
И без того румяные щеки слуги густо побагровели.
— Я сумел вызволить вас из передряги, сэр, уверив, что верблюды принадлежат мне.
— Да ну? Что же… тогда…
Велли сам почувствовал, что краснеет.
— Мне и в голову не придет диктовать тебе, чем заниматься в свободное время.
