дебри грязного спора в Белой гостиной. Луиза не могла представить себе, о чем он вообще думал.
Очевидно, он и не пытался думать, что было совершенно не похоже на него. Блейксли был самым умным человеком из всех встречавшихся ей до сих пор, хотя она предполагала, что каждый может поглупеть в любой момент.
Именно это и случилось с Блейксли.
Луиза была совсем не уверена, что простит ему это. По крайней мере, не ранее следующей недели.
— В порядке вещей, что незамужняя женщина дружит с неженатым мужчиной? — спросил мистер Грей лорда Пенрита.
— Нет, не совсем, — ответил Пенрит таким приятным и спокойным голосом, что можно было подумать, что он читал лекцию об обычаях коренного населения какой-нибудь отсталой провинции. — Но, понимаете, леди Луиза не совсем обычная девушка.
— И правда, — согласился мистер Грей, оборачиваясь, чтобы снова взглянуть на нее. — Она совсем необычная.
— Я бы не хотела, чтобы меня обсуждали, как будто меня здесь нет, — сказала Луиза более резко, чем следовало бы.
Конечно, в сложившихся обстоятельствах ее мог бы простить даже самый горячий блюститель правил. Только таковых среди присутствующих не было. Редкая и запоздалая удача.
— На самом деле я вообще не хотела бы, чтобы меня обсуждали, и уж точно — чтобы меня оценивали.
— Ничего не поделаешь, — сказал мистер Грей в своей странной отрывистой манере. Это сильно резало слух. — Вы незабываемы. Люди запоминают вас и не могут не говорить о вас. Неплохо было бы научиться наслаждаться этим.
У нее пропал дар речи на целые пять секунд.
К несчастью, пока она вновь обретала спокойствие, лорд Пенрит добавил:
— Это правда, леди Луиза. Разумеется, вы это знали? Вы уникальны, и это всегда достойно обсуждения!
На подобные заявления у нее просто не могло быть ответа. Могло ли это хоть в какой-то степени сойти за комплимент?
Очевидно, нет.
— Не стал бы утверждать, что леди Луиза была предметом обсуждения. Но она, разумеется, не может быть темой для сплетен, — сказал Блейксли.
Луиза готова была его расцеловать.
Странно испытывать такое желание к Блейксли. Она не знала, откуда возникла эта мысль. Это все наверняка из-за собравшейся компании. Она никогда еще не попадала в такую странную компанию, ведущую такие странные разговоры. У Луизы возникло желание обвинить во всем Софию, и, по сути, она не видела причины не сделать этого.
— Конечно, нет, — тут же отозвался Пенрит. — Я ничего такого и не имел в виду.
— Тогда, должно быть, вы имели в виду, — сказал низким и серьезным голосом Блейксли, — что о ней, как и о любой прекрасной леди, упоминается только при обсуждении красоты и ума, как оно всегда и происходит, потому что они так редко сочетаются в одной женщине. Разумеется, вы говорили о том, что Луиза Керкленд и есть та самая женщина.
Мужчины скрестили взгляды, как они это обычно делают, пытаясь безмолвно угрожать друг другу. Она не понимала, какой в этом смысл, когда слова могут быть таким действенным оружием. Но мужчины никогда им не пользуются. Луиза не знала, как с собой справиться. Она и впрямь хотела обвить шею Блейксли руками и поцеловать этого циника в щеку.
Несомненно, даже циничный, саркастичный мужчина мог вырасти в ее глазах в подходящей ситуации. Пенрит и Джордж Грей создали такую ситуацию.
Возможно ли, что все это входило в расчеты Софии Далби?
Непохоже.
— Точно, — сказал мистер Джордж Грей еще загадочнее, чем обычно.
В его глазах угадывался огонь желания, который он совсем и не скрывал. Его необузданность соответствовала его свободным манерам.
Не то чтобы ей это нравилось, но удобнее было свыкнуться с его вниманием. Ему нравилось смотреть на нее. Он явно считал ее желанной. Что в этом ужасного?
Конечно, было в этом что-то сомнительное.
И все же Луиза почувствовала, как легкая улыбка удовлетворенного женского самолюбия затаилась в уголках ее губ. Ей, может, и не следовало улыбаться, но она улыбалась. Мистер Грей мог принять это за поощрение, хотя Луиза этого не хотела.
— Я вас рассмотрел, — сказал мистер Грей. — В его взгляде было что-то манящее. Вполне оценить его силу Луиза не могла, так как все еще упиралась локтем в Блейксли, который подрагивал от закипающей злости. — Мне понравилось то, что я увидел. Я хочу вас, Луиза Керкленд, и я добьюсь вас.
Луиза перестала улыбаться.
— Простите? — прошептала она.
— Нет, Луиза, это он должен просить прощения, — сказал Блейксли, поворачиваясь к мистеру Грею и заслоняя ее от чарующего взгляда.
Это был надежный щит. К несчастью, мистер Грей был достаточно высоким и достаточно привлекательным. С такими темными волосами и с единственной висящей в левом ухе блестящей серебряной серьгой… его, скажем так, трудно было не замечать, независимо от того, кто перед ним стоял.
— Я не собираюсь просить прощения, — заявил Грей, совершенно спокойно и, пожалуй, даже забавляясь. — Я увидел то, что хотел. Я буду действовать в соответствии с этим. Она ни с кем не помолвлена. Я спрашивал у Софии. Эта женщина вольна выбирать своего спутника. И им буду я.
— Здесь так дела не делаются, — вступил в разговор Пенрит довольно игриво.
Все это веселье начинало ее тяготить. То, что происходило, не казалось ей забавным. Однако она отчетливо услышала какой-то смешок у себя за спиной. Луиза была уверена в этом так же, как и в том, что на ней белое платье. Несомненно, кто-то развлекается за ее счет.
Но ее достоинство не позволило ей посмотреть, кто смеялся над её затруднительным положением.
— А следовало бы, — ответил Грей, вызывающе глядя на Блейксли и Пенрита. — Как долго вы знаете эту женщину? И все-таки вам не удалось добиться ее. Вы, должно быть, не хотите ее. А я хочу.
Она почувствовала, как Блейксли выпрямился от злости, и ничто не могло принести ей большего удовольствия. Вот, наконец, нашелся хоть кто-то, кого не радовало неподобающее поведение мистера Грея. Она совсем не была знакома с обычаями и традициями американцев, но полагала, что Джордж Грей был не типичным американцем. Разумеется, даже у американцев должны быть правила поведения и традиции ухаживания. Конечно, техника «хватай-и-беги» нашла бы не много сторонников даже в Америке.
Хотя он не хватал ее и не бежал. Пока что. Но судя по взгляду его темных глаз, Луиза могла предположить, что Джордж Грей был способен на это.
Ей не следовало улыбаться мистеру Грею. Вот к чему приводят улыбки, адресованные странным людям. Безусловно, Блейксли никогда не действовал подобным образом по отношению к ней. А ведь Луиза улыбалась ему достаточно долго. Не считая улыбок, расточаемых Даттону, и того, что из них вышло.
— Вам не получить ее, — сказал Блейксли.
Луиза бросила на него взгляд и поразилась выражению его лица. Она впервые видела его таким. Блейксли, очаровательный, неприступный Блейксли, выглядел совершенно смертоносно.
О, святые небеса.
Этого было достаточно, чтобы заставить девушку снова улыбаться.
— Это почему же? — спросил Грей.
— Она не та, кого стоит лишь поманить, — ответил Блейксли, взяв Луизу за локоть.
— Отлично сказано, Блейксли, — вставил Пенрит.
