еще и подпер снизу шторы спинкой разломанного дивана, стоявшей в углу.
– Еще и гвоздями прибей! – с серьезным видом посоветовал Леша.
– Да ладно тебе, Лешка, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы ночью всех не будило, – махнул рукой Саша.
Боря внимательно все это выслушал, потом в который раз перевел взгляд на висящий на одном гвозде засов…
– Да, кстати, о гвоздях: есть они у нас? – спросил он. Лешка захохотал:
– Решил внять умному совету? А если б тебе посоветовали окно досками заколотить?
– Должны быть, – ответил Степа. – В чулане посмотри.
Боря молча взял фонарик и вышел.
Чулан находился через стену и представлял собой крошечную каморку без окон, заваленную всякой домашней утварью. Искать пришлось довольно долго, Боря разгребал вещи, и когда что-нибудь с грохотом падало, из-за стенки доносился смех. Наконец банка с гвоздями, а также ящик с инструментами нашлись на полке перед самым Бориным носом. Он взял все необходимое и отправился в комнату.
– Зря я раньше этим не занялся, – проворчал он, приступая к починке засова.
Выровнять, потом прибить… Леша, даром что насмехался, взялся помогать, а потом девушки попросили их починить засов еще и в своей комнате – там, оказывается, он был и вовсе оторван и валялся на подоконнике.
Спать по этой причине легли поздно. Боря едва вспомнил о своем намерении взять камешек. Держа его в руках, долго не мог уснуть, то и дело поглядывал на окна. И хотя все было спокойно, чувство тревоги не отпускало…
– Борька, вставай, вставай! – вопила над самым ухом сестра. Да мало того, что вопила, так еще и трясла немилосердно!
– Ну что тебе надо? – недовольно проворчал он и закрыл глаза руками, потому что в комнате горел свет.
– Что тут происходит? – раздался недовольный голос кого-то из парней.
– Вставайте скорее! Ольги нет!
– Как нет? А куда она могла деться? – Леша сел на своем матрасе, протирая глаза.
– Может, в туалет вышла? – предположил Саша.
– Может, и вышла, только обратно не вернулась, и дверь нараспашку! Мы обыскали двор – нет ее! – ответила Фишка.
Сон с парней как рукой сняло, они принялись спешно одеваться. В комнату вошел профессор, тоже уже одетый:
– Не понимаю, почему мне ни о чем не сказали, еще хорошо, что я проснулся от шума! Где Таня с Мариной?
– Во дворе, всех дожидаются…
– Одни во дворе?! У вас ум есть? Все бегом, фонарики не забудьте!
Боря подумал о самом страшном, что могло произойти, вспомнил о своем камешке. Но в руке его не было – Боря во сне выронил его и теперь еле отыскал рядом с матрасом.
– Ну что ты копаешься, идем скорей! – крикнул Степа, выходя за дверь. Боря торопливо сунул камешек в карман и поспешил за остальными.
Не сговариваясь, вся группа побежала через раскоп к скале. Боре было страшновато вновь увидеть раскоп ночью, но на этот раз там никого не оказалось. Впрочем, у скалы тоже не было ничего и никого подозрительного. Все остановились, стали оглядываться по сторонам, светя во тьму фонариками. Боря принялся усердно изучать гладкую поверхность камня, словно надеясь найти там какую-нибудь зацепку.
– Ну что, придется искать в лесу, – сказал Иван Евгеньевич. – Предлагаю разделиться на две группы…
– Не надо разделяться! – возразил Саша. – Давайте все сейчас пойдем на ту сторону, на место нашего прежнего раскопа…
– А и верно, – согласился профессор, и другие одобрительно закивали.
– А если там не найдем, предлагаю навестить деревню сектантов! – быстро выпалила Фишка. Она не ожидала, что у нее получится это сказать, опасалась очередного спазма.
– Зачем? – удивилась Марина. – Ты думаешь, это сектанты похитили Ольгу?
Натка только пожала плечами. Иван Евгеньевич подошел к ней и медленно, взвешивая каждое слово, спросил:
– У тебя есть основания для такого подозрения? Да или нет?
Фишка пару секунд помедлила, а потом решительно кивнула.
– Ну что ж, идем. Все равно туда идти мимо старого городища.
Перейдя мост, группа свернула с привычной дорожки вправо. Миновав березовую рощицу, все вышли на большую, заросшую сорняком пустошь.
– Вот это и есть городище, – сказал Степа ребятам, после чего во весь голос закричал: – Ольга!
– Ольга! Ольга! – подхватили другие, разбредаясь в разные стороны. И тут – Боря не сразу понял, в чем дело – впереди раздался сдавленный крик, кто-то из парней метнулся в том направлении, за ним поспешили остальные.
Боря бросился туда же, и первое, что он увидел, была высокая каменная плита, перед которой лежали на земле большой плоский камень и еще одна плита, поменьше. Рядом с ними на траве сидела Ольга, прижав руки к груди, и явно находилась в полной прострации. Однако взгляды Степы, Маринки, Натки и профессора были устремлены не на нее, а вперед, в сторону леса. Боря тоже посмотрел туда, и ему на мгновенье показалось, что там что-то мелькнуло.
– Знаешь, Борька, я тебе теперь верю! – подал голос Степа.
– В чем?
– Помнишь, ты рассказывал про старуху? Извини, что сразу не поверил… Но ведь, согласись, верится в такое с трудом. А теперь увидел…
Вмешалась Фишка:
– Это я увидела первая! Показалось – что-то большое шевелится, подошла ближе. Смотрю, а здесь эта плита, и рядом с ней три фигуры, две из них такие скрюченные, а между ними Ольга. Я закричала, бросилась вперед, тут и остальные со всех сторон…
Тем временем Таня с Мариной склонились над Ольгой, осматривая, нет ли ранений.
– А я успел посветить фонариком, – продолжал Степа. – Видели б вы эту бабку! Чисто Баба-яга, а ловкость прямо обезьянья! Но самое страшное – ее руки…
– Постой, ведь речь шла о трех фигурах! – перебил Леша, подошедший последним. – Кто же был третий?
– Не разобрал, мужик какой-то. Когда мы подоспели, эти двое Ольгу бросили и бежать…
– Да еще так быстро, как-то по-звериному, – прибавила Фишка. – Думаю, теперь их уже не догнать.
– Это точно, – согласился профессор. – Ну как она, девчата?
– Цела, – ответила Таня. – Но в состоянии шока, испугалась сильно.
… До дома Ольгу довели под руки. Она шла довольно уверенно, но за всю дорогу не произнесла ни слова, напрочь игнорируя все вопросы. А уже в кухне, после стакана чего-то крепкого, неожиданно залилась слезами.
– Что случилось, почему ты плачешь? – некстати спросила Натка.
– Погоди с вопросами, – тихонько сказал ей Иван Евгеньевич. – Пусть сначала успокоится, наплачется вдоволь.
– Да она каждую ночь плакала! – неожиданно заявила Маринка. – И куда-то выходила прошлой ночью, с полчаса ее не было.
Ольга моментально затихла, залпом выпила стакан воды и злобно воскликнула:
– Ну и что? Великая сенсация! Да, плакала, да, выходила, так что из этого?
Воцарилось неловкое молчание. Такой грубый выпад был совершенно несовместим со спокойной,
