— Куда направляетесь? — спросил он.
— Под Гродно.
— Что в санях?
— Солома и немного дров.
Жандармы осмотрели сани. Снопы соломы и поленья дров не вызвали подозрений. Им разрешили ехать дальше. Оба с облегчением вздохнули.
Начало уже темнеть, когда вдали показались одиночные постройки. Вскоре они подъехали к какому-то крестьянскому дому. Вышел хозяин, открыл ворота, и они въехали во двор. Вырва перекинулся с хозяином несколькими фразами, а потом вместе с Антоном зашагал пешком в город. Метель усиливалась.
Кузнечно-слесарная мастерская находилась на Белостокской улице. Они подошли к ней огородами и долго наблюдали, нет ли во дворе кого из посторонних. Антон остался на всякий случай в сторонке, а Вырва подошел к дому кузнеца и постучал в окно. Скрипнула дверь, и Сибиряк исчез внутри дома. Спустя минуту он вернулся с каким-то мужчиной, неся два свертка.
— Все в порядке? — нетерпеливо спросил Антон.
— В порядке. На, держи. Сделано как надо.
— А что за аккумуляторы? — продолжал расспрашивать Антон.
Незнакомый мужчина шепотом объяснил их напряжение и силу тока.
— Отлично! А изолированный провод? — спросил Антон.
— Есть.
Они пожали кузнецу руку и отправились в обратный путь. Возвращались той же дорогой. Брели по колено в снегу. Свертки оказались тяжелыми.
Из-за сильной метели долго не могли найти рощу с одиночными постройками. Пришлось порядком поблуждать среди снежных заносов и сугробов. Наконец впереди замаячили какие-то строения, а за ними, чуть дальше, ряд других. Оказалось, что они заблудились и вышли с другой стороны к предместью Гродно. С трудом разыскали знакомый огород и вскоре, выбившись из сил, добрались до дома связного. Уставшие, опустились на лавку. Выехать из Гродно решили в два часа ночи.
Аккумулятор спрятали под сеном. Дорогу занесло, и лошадь с трудом двигалась по глубокому снегу. Временами они теряли ориентировку, и им казалось, что они едут по широкой пустыне, поскольку вокруг не было видно ни деревьев, ни домов. Вырва понял, что они опять заблудились.
Впереди замаячил лес. В нем было тихо и безветренно. Снега стало меньше. Лошадь беспокойно запрядала ушами.
— Неужели волки? — отрывисто произнес Вырва.
— Лишь бы не немцы!
— Лесов по этой дороге не должно быть. Значит, заблудились, Антон. Ну и погода.
Вырва остановил лошадь, спрыгнул с саней и начал ориентироваться по мху на деревьях. Поехали дальше. Наконец лес кончился. Дорога привела к шоссе, вдоль которого тянулись телеграфные столбы.
— Может, это шоссе в Одельск? — неуверенно шепнул Вырва.
Ехали довольно долго, но вот вдали показались постройки. Вырва подошел к ним, но спустя минуту вернулся бегом.
— Это Кузница! Куда нас только черти занесли! Надо скорее бежать отсюда!
Вскочив в сани, они помчались в направлении Индуры. Вдруг их лошадь беспокойно захрапела. Навстречу им из темноты вынырнули две человеческие фигуры. Не успели они разобраться, кто идет, как громкий окрик «Хальт!» заставил их остановиться.
— Бей сразу и поточнее! — успел шепнуть Вырва.
Двое жандармов с винтовками наготове приближались к их саням.
— Стой! Документы!
Вырва, как пружина, выскочил из саней и кастетом, зажатым в руке, ударил по голове одного из жандармов. Тот повалился на землю. Антон, не вылезая из саней, так как жандарм стоял рядом с ним, со всего маху ударил немца дубинкой. Тот упал под сани. Возбужденные молниеносной схваткой, Вырва и Антон несколько секунд молча смотрели на застывшие на снегу темные фигуры. И только лошадь беспокойно храпела.
— Что теперь будем делать? — спросил Антон.
— Здесь их оставлять нельзя. Это смерть для жителей ближайшей деревни.
Они побросали трупы жандармов в сани, прикрыли их сеном и, погоняя изо всех сил лошадь, помчались в направлении Индуры. Ехали молча, поскольку были еще возбуждены тем, что произошло.
— Ну и что будем с ними делать? — спустя некоторое время опросил Антон.
— Скоро перекресток. Дороги разойдутся: одна — на Индуру, другая — на Одельск. Свернем на Одельск. По дороге бросим их в болото...
В этот вечер члены Антифашистского комитета в Хомонтовцах собрались в избе Писевича и ждали Вырву и Антона. Наконец появился Борковский и сообщил, что те вернулись лишь в полдень и, не говоря ни слова, завалились спать.
— Привезли, что хотели? — спросил Рогацевич.
— Привезли, сам видел. На санях у них видны следы крови.
— Крови? А не сказали, откуда она появилась?
— Нет, они едва держались на ногах от усталости.
Залаяла собака, дверь приоткрылась, и в комнату вошли Вырва и Антон. Вырва поставил на стол рацию.
— Что-нибудь случилось по дороге? — спросили их.
— Ничего особенного, — ответил Сибиряк.
— А откуда кровь на санях? — спросил Рогацевич.
— Я же сказал: ничего особенного. Просто «подвезли» двух жандармов, и те немного испачкали сани. Антон, собирай рацию!
— Не спеши, сейчас включу, — ответил тот и поставил рацию на лавку возле печки.
Потолковали о новостях, а затем Генек перенес рацию на стол, и вместе с Антоном они взялись подключать провода к батарее и тянуть антенну на чердак. В избе воцарилась тишина. Антон покрутил одну ручку, потом другую, и из рации донесся сначала характерный треск, а спустя минуту шум разноязычных передач и наконец музыка.
— Передают Чайковского! — обрадованно крикнул Вырва. — Это Москва!
— Да, это Москва, — пробормотал Антон. — Который час?
— Скоро десять.
Спустя некоторое время музыка умолкла и послышался голос диктора:
«Говорит Москва, московское время — двадцать два часа. Передаем последние известия. По сообщению Советского информбюро, сегодня наши войска, нанеся мощный удар силами танковых соединений, артиллерии и пехоты, прорвали линию фронта в районе Великих Лук и продвинулись на пятьдесят километров в глубь сильно укрепленной обороны противника. Уничтожено большое количество артиллерийских орудий. Сбито 93 вражеских самолета. Взято в плен до 60 тысяч солдат и офицеров противника...»
Внимательно выслушав последние известия, все бросились обнимать и целовать друг друга. Затем Вырва принес пишущую машинку, и подпольщики до утра печатали листовки.
— Ты все факты проверил? — спросил Вырва Рогацевича.
— Да. И в Холынке, и в Клюковцах.
— Тогда рассказывай!
— Когда в прошлом году в те края нагрянули немцы, предатель выдал шесть коммунистов. Все они погибли. Кроме того, он составил список тех, кого следует увезти в Германию. Часто ходит в жандармский участок в Холынке...
