отношения, можно будет ненавязчиво все разузнать, и если с первой попытки это не удастся, у него будет и вторая, и третья, и все последующие.
Исчерпав все приемы обольщения, как бы ему это ни было неприятно, Иван прибег к испытанному варианту – он попросту ее купил. Вскользь продемонстрировал, что располагает деньгами и готов на нее их потратить. Комплименты, сдобренные шикарными букетами, принимались ею вполне благосклонно. Девушка согласилась пойти с ним в дорогой ресторан, а потом понеслось: вечеринки, прогулки, походы на выставки… Они с Майей стали парой – нелепой, противоречивой, без всяких перспектив на будущее.
Несмотря ни на что, Майя Ивану нравилась, как нравится терпкий, изначально кажущийся отвратительным экзотический фрукт. Его нужно распробовать, после чего смаковать по кусочку, к нему можно, в конце концов, привыкнуть и уже не представлять своей жизни без этого фрукта или же пресытиться им и оставить его навсегда.
Майя носила интересные украшения, каких не увидишь ни в торговой сети, ни на ком-либо другом. Ее африканские серьги, качаясь, позвякивали при ходьбе, на шее висел кулон – золотой месяц с рубинами, кольца, браслеты – все было оригинальное, авторской работы. И, несомненно, дорогое – дешевых украшений Майя не признавала. Он сам ей подарил одно такое, когда они, гуляя по городу, зашли в спрятанную в глухом переулке ювелирную мастерскую. Когда она остановилась около арки и повела его за собой во двор, Иван не удивился – это было в ее стиле. Они могли оказаться где угодно – хоть в чьей- нибудь квартире (обязательно хорошо обставленной, в хлев Майя не пошла бы), хоть на крыше, но тоже с обустроенным входом. Ни в квартиру, ни на крышу они не попали, а спустились в подвальчик жилого дома.
– Здесь колдует Ефим. Настоящий чародей, – сообщила она перед входом, придавая своему голосу нотки таинственности.
Очередной чудик, впавший в детство, заочно дал этому Ефиму характеристику Иван. Ему представился великовозрастный балбес в карнавальном костюме мага в окружении эзотерической мишуры. Но за дверью оказался заурядный магазин, разве что без вывески, с одним прилавком и одним продавцом – интеллигентного вида пожилым евреем.
– А! Маюша! Только вчера о тебе вспоминал. Куда это, думаю, пропала моя красота? Почему это она не заходит? А ты – вот она, легка на помине. Как всегда, хороша и свежа, роза моя майская!
– Да, давненько я не заходила, – окинула она взглядом ювелирные изделия под стеклом. – Я смотрю, браслет с пауком никто не купил, – заключила она.
– Так ведь он тебя дожидается, душа моя.
– Можно я его примерю?
– Конечно, можно, браслет для того тут и лежит – чтобы ты его примерила и полюбовалась. – Он открыл витрину и выложил перед Майей на красную бархатную подушечку свои изделия.
Она с нетерпением надела браслет на тонкую руку и повернулась к зеркалу. Иван подивился столь удачному сочетанию, казалось бы, несочетаемого: благородного металла, тонкой паутиной оплетавшего запястье, и крупного – до уродства – паука.
– Восхитительно! – сказала Майя, демонстрируя браслет Ивану.
– А я что говорю? У тебя безупречный вкус! – выдал ей очередной комплимент Ефим. – Так что, берете?
– Берем, – уверенно произнесла Майя.
Иван намек расценил правильно. Он, конечно же, мог его проигнорировать, и ему было плевать на то, что в сложившейся ситуации он выглядел бы жлобом, но браслет ему понравился, и он подумал: почему бы и не сделать ей подарок?
Стоил он весьма прилично. Но Майя иных вещей не признавала. Она сама назначила себе цену и выбирала вещи под стать себе.
Определенно, с Майей было нескучно. Она ласково называла его Бегемотиком – в честь булгаковского кота Бегемота.
– Иван – имя красивое, но слишком простое. Я буду звать тебя Азазелло! – объявила она, потягивая глинтвейн и кутаясь в плед. Они с Иваном сидели у нее дома, в лоджии, и смотрели на сгущавшиеся сумерки.
– Почему Азазелло? – удивился он. Ему было, в общем-то, все равно, как его будут звать, но выбор прозвища показался ему неожиданным – как ни крути, а на злодея со специфической внешностью он никак не тянет.
– И правда, какой из тебя Азазелло? Ты больше похож на кота Бегемота, такой же милый и обаятельный. Решено, будешь Бегемотиком!
– Хорошо, тогда как мне называть тебя, милая? – рассмеялся он. Кот Бегемот – тот еще фрукт, персонаж из свиты Сатаны, но что есть, то есть – котик весьма очарователен. Даже говоря комплимент, его подруга не могла обойтись без колкостей. Или она сказала колкость, смягчив ее комплиментом?
– Как хочешь, только не зайкой, мышкой, кисонькой и прочим зоопарком. Терпеть не могу банальностей!
– А на зайку ты и не похожа. Лукреция Борджиа – вот кто ты.
– Борджиа?! – Она захохотала, как ведьма, высоко запрокинув голову. – Мне нравится – роковая красавица Средневековья! Называй меня Лукрецией, не возражаю.
Майя могла разбудить его среди ночи (в ее понимании, это было раннее утро) и сообщить, что они идут смотреть на звездопад. Приезжали в какую-то квартиру с террасой, выходящей на крышу, откуда открывался вид на спящий город. Могла привести его на городское кладбище и там, у старых, заросших сорняками могил, читать ему свои стихи. Или же притащить его на «пижамную вечеринку». Она тогда нарядилась в свою шелковую, грязно-розового цвета пижаму, набросила сверху плащ и в таком виде вышла из дома. По дороге они заехали в ГУМ, чтобы в отделе элитного белья купить пижаму для него. Обычный махровый халат для пижамной вечеринки не годился. Иван отродясь не носил пижамы и не понимал, зачем ее покупать, да еще и за бешеные деньги. Сойдут и треники с футболкой! «Нет, так это будет просто дефиле домашней одежды», – возражала Майя на все его доводы.
«Надо так надо», – согласился Иван. Маскарад его забавлял. Он с удивлением отметил, что на его подругу, разгуливавшую по магазину в пижаме, никто не смотрит как на спятившую. Майя еще пожелала выпить чаю, и они зашли в кафе, где она сняла плащ, оставшись в пижаме. Иван на всякий случай оглянулся по сторонам – нет ли поблизости таких же шизонутых, как она, так что, может быть он, одетый в джинсы и свитер, выглядит белой вороной?
– Моя пижамка стоит как дорогой костюм, ее так и воспринимают, – уловила Майя его беспокойство. – К тому же тут никому нет ни до кого дела!
Действительно, на них никто не обращал внимания, все были заняты собой.
Вечеринка Ивану понравилась. В квартире – полумрак, всюду разбросаны подушки, гости в красивых домашних тапках и пижамах, похожих на вечерние туалеты. Все очень стильно и дорого. Новая шелковая пижама от «Хьюго Босс», в которую он переоделся в ванной, пришлась весьма кстати. Они гадали на картах, пили вино и курили кальян – в целом время провели неплохо.
За развлечениями Иван не забывал и про дело. После пижамной вечеринки они с Майей, хмельные и веселые, отправились к ней домой. Когда приехало по заказу такси, водитель с сомнением посмотрел на чудаковатую парочку в пижамах, но все-таки повез их. Таксист всю дорогу косился в зеркало заднего вида на своих странных пассажиров, которые всю дорогу смеялись и целовались, как подростки. Дома они продолжили пить вино, хохоча уже не от курева, а по инерции. В такой непринужденной атмосфере Иван завел разговор про брошь, которую Майя приколола к пижаме. По ее мнению, такое сочетание выглядело очень эффектно.
– Красивая вещица! Где раздобыла? В лавке у Ефима?
– Нет, – помотала она головой, при этом ее кудри закачались, как серпантин на новогодней елке.
– А где?
– Есть места, где еще можно найти стоящие вещи.
– Понимаю, не хочешь их выдавать. Не бойся, я никому не скажу, – перешел он на шепот, как заговорщик.
– А тебя тоже притягивает винтаж?
