ведь я не совершаю ничего недозволенного! Просто отдыхаю. Я это заслужила. Я скоро вернусь, а пока...
А пока Марко нес нам дымящуюся пиццу. Вот молодчина: мы так проголодались!
...Когда начали сгущаться сумерки, мне стало обидно до слез: как короток оказался день! Несмотря на то что мы встали пораньше, желая удлинить его.
Марко доставил нас к катеру, идущему на Лидо.
Он хотел сам довезти нас до острова, но по всем пристаням объявили штормовое предупреждение, и легким лодкам нельзя было отходить далеко от берега. Я огорчилась, Андрей же вздохнул с облегчением. Понимаю его: приятно ли быть третьим лишним?
На прощание мы с Марко обменялись адресами, как близкие друзья. И я, несмотря на Андрюшино фырканье, поцеловала гребца в щеку.
Решено: пришлю ему из Москвы кассету с записями русских вокальных баркарол. У нас песни этого жанра писали и Глинка, и Чайковский, и Рахманинов. Пусть расширит свой репертуар.
Ариведерчи, Марко!
Глава 13
«Море волнуется раз...»
От Венеции до Лидо катерок домчал нас быстро, однако погода за это время успела перемениться. Адриатическое море, доселе дремавшее в полном штиле, теперь слегка заволновалось.
Катер покачивало у причала, но Андрей и не подумал подать мне руку, сходя по трапу. Какой контраст с недавним поведением Марко!
— А помочь даме? — возмутилась я. — Тебя когда-нибудь учили правилам хорошего тона?
— Не вижу: где тут дама? — Он наигранно стал озираться по сторонам. — Вижу девицу легкого поведения, готовую целовать первого встречного.
— Ах, так?! Ну и шагай в гостиницу один. А я пошла искать приключений: девицам легкого поведения спать по ночам не положено.
— Очень хорошо, — сухо сказал он. — Отправляйся на заработки. В итальянской валюте. Второй раз вряд ли тебе попадется столь бескорыстный гондольер.
И пошел, не оборачиваясь, к нашему отелю. А я побрела по пустынному ночному пляжу. Земля под ногами, казалось, покачивалась: сказывался день, проведенный на воде. А может, это терпкое красное вино кружило мне голову. Или воспоминание о заботливых прикосновениях Марко...
А рядом плещется прохлада! А что, если и впрямь погрузиться в воду? Только купальника с собой нет.
Я огляделась: поблизости — никого. Лидо — оживленный морской курорт, но сейчас отдыхающие спят. И прибрежных отелях почти не видно светящихся окон. Раз кругом пусто, можно искупаться и нагишом.
Так я и поступила, сложив одежду у приметного тента на берегу, чтобы потом без затруднений отыскать в темноте.
Какое блаженство! Поцелуи моря ничуть не хуже мужских ласк, которых мне нынче так недоставало.
Заплываю все дальше и дальше, покачиваясь на волнах, уже вполне ощутимых. Помню, в детстве мы барахтаясь в нашей тихой речушке, подстерегали волны, расходящиеся от моторных лодок, шумно радуясь при их приближении:
— Шторм! Шторм!
Сейчас меня подбрасывает сама Адриатика: вверх-вниз, просто чудо!
Море волновалось все сильнее, и я, зная, что никто не слышит, от избытка чувств запела первое, что пришло в голову:
— Мы на лодочке катались золотисто-золотой! Не катались, целовались, не качай, брат, голо... вой... Ой!
Высокая волна, непонятно откуда взявшаяся, вдруг накрыла меня вместе с моей безрассудной головой, и я хлебнула соленой морской воды. Не успела продышаться, как на меня накатил следующий вал. Я взмыла ввысь — и тут же рухнула в бездну. Вот как, оказывается, начинается настоящий шторм! Не случайно на пляжах не было купающихся: видимо, в наше отсутствие всех предупредили об опасности.
Меня трепало и швыряло в разные стороны. Я потеряла ориентацию: где берег, куда плыть? А вскоре вопрос «куда?» сам собою отпал. Теперь передо мной стояла одна задача: удержаться на плаву, не пойти ко дну. Выжить! Зачем, зачем я не пошла с Андреем в наш роскошный, комфортабельный «Эксельсиор»? Нежилась бы сейчас на белоснежных простынях, пахнущих лавандой и фиалками...
Выжить! Выжить во что бы то ни стало! Держись, Санька. Ты сильная. Ты умеешь побеждать. Как глупо умереть в момент триумфа... Умереть? И мой Золотой лев поедет домой без меня? Ну уж нет. Я не сдамся. Ты отдыхаешь в отеле, драгоценный Leone d'oro. Мне бы сейчас твои крылья. Зачем крылья — льву? А мне бы пригодились. Александра Кузнецова взлетела б над беспощадной Адриатикой... Да вот я и взлетаю — и вновь падаю.
Мысли путаются... Вспоминается нелепое, опять-таки из детства: «Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три...» Удар! Замри... Умри... Не умирай, Санька, слышишь? «Есть у нас еще дома дела!»
Дела, дела, как я устала. Поспать бы. Ведь сегодня выходной — воскресенье... Колокола звонят... Почему-то наши, православные... Я сама — как язык колокола. Меня бьет, бьет... Я не могу больше. Я сдаюсь. Прощай, Венеция! Прощай, Илья, мама, Андрей! Прощай, жизнь! Ариведерчи, мой крылатый Золотой лев! Господи, помилуй мя, грешную...
Глава 14
Стоп-кадр
Я очнулась и явственно увидела совсем рядом с собой облака. Самые настоящие, белоснежные, на голубом небе.
Понятно: я умерла. Утонула... Вот уж не думала, что после смерти сразу попаду на небеса: нагрешила-то я в своей жизни немало.
Надо мной склонилось чье-то лицо. Спокойное, с правильными чертами. Глаза — как небо. Светлые, точно солома, волосы.
Он красивый. Я знаю, это ангел. Хотя смутно напоминает мне кого-то, виденного при жизни, на земле. Ангел сдержанно улыбается, и я, успокоившись, вновь впадаю в небытие...
...Когда я в следующий раз пришла в сознание, то обнаружила, что плыву по воздуху мимо стены, сложенной из цельных необтесанных камней. Сумрачно. Сыровато. И жутковато. Ад, что ли? Да нет, не слишком страшно. Скорее — загадочно.
Я приподняла голову: четверо мужчин несли меня на носилках. Одетые в красные ливреи с золотым позументом, они шагали размеренно и безмолвно.
Все ясно — это съемки какого-то исторического фильма! А я? Что я тут делаю? На какую роль пригласили меня? Пока что я укутана теплым мягким одеялом.
Меня внесли в старинный зал с низкими сводами, покоящимися на массивных колоннах. Замечательно выстроена эта декорация рыцарского замка. Только вот электрические люстры... Здесь должны бы пылать факелы!..
Люди в зале сдержанно переговариваются на неизвестном мне языке, отдаленно напоминающем немецкий. Понятно, совместная постановка...
А вот и тот самый, кого я недавно приняла за ангела. Ах да, наконец вспомнила: викинг. Он что,
