Мори.
Император Уарры.
Сердце Неле подкатило к горлу.
Девушка вытянулась как струна. Руки ее заледенели от ужаса. «Не может быть, – торопливо сказала себе Неле. – Что это мне причудилось? Приснилось...» – но память была жестока. Падал на колени непобедимый Итаяс, жуткие безликие люди окружали его и императора, и Мори задавал ей вопросы, а лицо его, такое знакомое и дорогое, менялось на глазах, становясь мертвой маской. «Да как же это?» – спрашивала Неле в испуге. Так же ясно она помнила и другое – изумрудное сияние, что привело ее обратно в жизнь, и яркий воздушный шар, и жуков, которых надо есть серебряными копьецами. Мори был добрый уаррец, самый лучший человек на земле. Неле думала, что Итаяс убьет его. Она испугалась, как никогда в жизни. Она думала спасти Мори, как он спас ее, и упросить Итаяса пощадить доброго уаррца...
Теперь брат в уаррском плену. Император поставил его на колени, а потом отшвырнул, как падаль. Итаяс убил много уаррцев и много рабов привез из уаррских деревень. Если просить Мори... ведь Мори пощадит ее брата... он добрый... но он не добрый на самом деле, он – император Уарры... но ведь он спас ей жизнь...
В глазах у Неле темнело.
– Ты проснулась? – донесся сквозь подступающий мрак ласковый голос рескидди. – Неле, как ты себя чувствуешь?
Младшая Мать была сильнее мрака... Неле открыла рот, но сказать ничего не смогла. Только спустя минуту она выдавила:
– Госпожа...
– Не плачь, Неле, – сказала рыжая священница. – Лучше скажи мне, что тебя тревожит. Я помогу.
«Нет, – подумала Неле. – Никто мне не может помочь». Стоило Акридделат сказать, чтобы она не плакала, как слезы навернулись на глаза – а до того их не было. Пускай Младшая Мать творит чудеса, она не превратит страшную правду в сон, не сделает так, чтобы Мори не был императором...
Потом Неле стало стыдно. В такое время она думала о себе!
– Госпожа Младшая Мать, – прошептала горянка, – я боюсь... за моего брата.
– Итаяс жив. Ему ничто не угрожает. Юцинеле, ты разве не помнишь? Морэгтаи обещал, что не причинит ему вреда.
«Морэгтаи, – повторила про себя Неле. – Младшая Мать велела отправить письмо императору Морэгтаи... значит, она все знала, и это правда». Против всякого разумения душою Неле овладело с этой мыслью черное горе. Последняя надежда истаяла.
Горянка закрыла глаза.
– Неле, – вновь зазвучал мягкий настойчивый голос рескидди, – не время спать. Вставай. Умойся. Для тебя приготовили завтрак, ты наверняка хочешь есть. Не позволяй себе тонуть во тьме. Это неверный путь.
В словах Акридделат прозвенел скрытый приказ – и что-то внутри Неле распрямилось. Неле умела подчиняться приказам. «Только глупец и безумец не знает минут малодушия, – говорил Наргияс. – К чему корить себя за них? Честь в том, чтобы поступать смело. Мысли твои принадлежат только тебе».
Юцинеле заставила себя откинуть одеяло и встать. Пронзительный взгляд Младшей Матери все еще пугал ее, и она отводила глаза. Но душа ее быстро избавлялась от гнилой слабости. «Я должна думать, – велела Неле сама себе. – Младшая Мать сказала, что поможет мне. Я ей нужна. Нужно хорошо подумать. Я смогу помочь Итаясу...»
Пальцы ее, шнуровавшие платье, остановились.
Как изменяется мир... совсем недавно Неле уповала на силу брата. Никого сильнее его она не знала. Уаррские танки и мертвецы грозили Таяну, но смерть всегда грозит жизни. Это не диво. Среди живых людей брат был самым великим героем.
Теперь его меньшая сестра думает, как спасти его, – и думает, что может спасти.
Неле осторожно посмотрела на Младшую Мать.
Акридделат встала и погасила ночную лампу. Раздвинув занавеси, она приоткрыла окно. Утренняя прохлада вошла в комнату, отогнав безмысленное тепло сна.
Рассвет позолотил бескрайнюю гладь озера Джесай, в высоком небе медленно таяли облака. Было очень тихо.
Младшая Мать скрестила руки под грудью.
Неле ушла в умывальную комнату, а когда вернулась, увидела, что Акридделат стоит в той же позе, только опустив лицо. В чертах ее сквозила печаль.
– Госпожа Младшая Мать, – сказала Неле, – что-то случилось? Помочь ли мне вам чем-нибудь?
Та улыбнулась.
– Я буду благодарна, Юцинеле. Только нехорошо ведь просить о помощи голодного. Поешь.
Горянка не чувствовала голода, но послушно села за стол. Она видела, что рескидди тревожится. Младшая Мать словно сама боялась тех слов, что хотела сказать. «Даже у рескидди бывают минуты малодушия, – подумала Неле, принимаясь за еду. – И мне не стыдно бояться. Надо поступать смело».
Акридделат села напротив нее и налила в стакан сладкого травяного напитка, который пили по утрам рескидди. Зеленые глаза ее затуманились.
– Госпожа Младшая Мать, – сказала Неле через какое-то время, – я вот о чем тревожусь: я вчерашнего дня помню только половину. Что случилось со мной? Что было вечером?
– А что было утром? – негромко спросила священница.
Неле положила ложку и отвела лицо.
...перед добрым уаррцем стоял Итаяс, Демон Высокогорья.
На коленях стоял; и от напряжения жилы выступили на его шее как струны, а руки, связанные заклятием, висели словно перебитые.
У таянки заныли виски. Сердце ее стало тяжелым, как свадебный камень Отца-Солнца.
Что было потом, она помнила плохо. Кажется, она упала в обморок. Но допрежь того Мори обещал, что не убьет ее брата...
– Я поехала попрощаться с господином Дари, – сказала Неле. – А оказалось, что господин Дари – император Уарры. И брат мой Итаяс в плену у него. А потом... все.
Ей казалось, что она говорит очень спокойно, совсем без чувств, как должно воину.
Акридделат смотрела на нее с состраданием.
– Морэгтаи, господин Данари, увидел, что душа твоя в смятении. Он испугался за тебя. Он велел тебя усыпить, чтобы сон успокоил тебя и сердце твое не страдало. Он на самом деле император Уарры, повелитель огромной страны, и у него много забот.
«У меня много дел, – вспомнила Неле слова императора, – и дела эти тягостные. Я устаю от них. А рядом со мной нет другого человека, которого можно покатать на воздушном шаре...» Она верила Мори, и клала руку в его руку, и отправилась летать вместе с ним. Она молилась Арсет, чтобы он никогда ее не прогнал.
– Теперь ты проснулась, и я все могу объяснить тебе, – закончила Акридделат.
«Что? – подумала Неле почти в отчаянии. – Что объяснить? Я и так все поняла».
Она не хотела пустых речей. Младшая Мать сказала, что она должна что-то сделать. Пусть говорит, чего от Неле хотят. Она имеет право просить чего-то взамен и попросит освободить Итаяса. А там будь что будет. Даже вернуться в Верхний Таян и то лучше. Там жизнь тяжела, там не будет времени думать. В Рескидде людям жить легко, поэтому южане много думают и становятся мудрыми. Но они думают о великих вещах, и что им за дело до малых?
Лицо Акридделат стало строгим. Переведя взгляд на собственные сплетенные пальцы, она сказала:
– Неле, принцесса Лириния солгала тебе. Она – фальшивка. Ты – настоящая.
Юцинеле уронила стакан.
Пока Младшая Мать говорила, совсем рассвело. Стало жарко. Пришлось затворить окно. Дом рескидди охлаждали заклинания, а воздух снаружи стал горячим, словно в печке.
Юцинеле больше молчала. Иногда переспрашивала. Иногда не переспрашивала, видя, что Акридделат устала говорить и пьет травяной настой, чтобы освежить горло. «Уаррцы – арсеиты, как рескидди, – думала
