Маг повернулся и бегом, не оглядываясь, кинулся в переулок.
Он бежал, пока сердце не начало выпрыгивать из груди, а ноги – подламываться. Он не размышлял: то, с чем ему пришлось столкнуться, была одна сплошная невозможность. Она настолько выходила за рамки привычного мира, что принять ее означало расстаться с рассудком. Остановившись, Лонси уперся руками в колени и попытался отдышаться, а одновременно с этим – найти хоть какое-то объяснение происходящему, нащупать почву в неведомой зыби.
«Я не только напился, – подумал он с тоской, – я еще и надышался... проклятые рескидди! Что они там курили, в этом кабаке? Разве могут быть такие галлюцинации просто от дыма конопли? Наверняка еще какая-то магия. Здесь, рядом с Истоком, магию тратят шут знает на что...»
Придя к этой мысли, он почти успокоился. Заново проверил содержимое чемоданчика, убедился, что не обворован. Потом сел на чемоданчик и обхватил голову руками. Теперь у Лонси болело все, от головы до пяток. И подошва на одном ботинке протерлась почти насквозь... проклятые заброшенные улицы, вот так-то оно – бегать по камням и стеклам. Что теперь делать? Новые ботинки – это в его теперешнем положении роскошь заоблачная. «А идти все равно надо, – безнадежно напомнил себе Лонси. – Надо выбираться».
С тяжелым вздохом он встал и поплелся вперед. Оставалось только надеяться, что галлюцинаций больше не будет. В конце концов, он достаточно пробыл на свежем воздухе.
Свернув за угол, в очередной узкий и мрачный переулок, Лонси увидел вывеску. Надпись на ней сделали не на риеске, а на языке местных, аллендорец ее не разобрал. Дверь под вывеской была полуоткрыта, и внутри горел свет. «Ну вот, – со смутным облегчением сказал себе маг. – Есть тут и магазины, и питейные заведения, просто не на главной улице. Таков, наверно, обычай. Любопытно, откуда родом здешние жители?..» Впрочем, Лонси, до смерти измученного и все еще потного от пережитого страха, всерьез волновало только одно – как отсюда выйти. Вывеска, дверь – это значило, что кто-то ждет посетителя, простой живой человек бесхитростно зарабатывает деньги. Наверняка хозяин знает риеску – как же иначе он сможет иметь дело со сборщиками налогов? И подсказать дорогу не откажется...
Дверь чуть скрипнула и словно бы шире растворилась навстречу, когда Лонси поднялся на единственную ступеньку перед нею.
И он вошел.
Судя по виду и запаху, это была лавка экзотических товаров, притом экзотических для самих рескидди. Неудивительно, что магазинчик, запрятанный так глубоко в переулках, оказался предназначен не для вездесущих путешественников, а для местных жителей. Лонси почти улыбнулся, раздумывая, почему хозяин открылся так рано, ведь до самого вечера ему здесь не стоит ждать покупателей... впрочем, может, он еще и не закрывался.
Аллендорец шагнул вперед.
Ряды причудливых масок, похожих на диковинные черепа, смотрели со стен; то здесь, то там среди них тускло поблескивали темные лезвия странно изогнутых ножей. Деревянный пол украшали сложные, прихотливо вьющиеся узоры; они выплескивались на стены и языками пламени подымались к самому потолку. Узоры эти отдаленно походили на схемы заклинаний, но Лонси был все же образованный маг и намек на схему мог усмотреть в любых каракулях... Под потолком висели чучела животных и птиц. На полках, уходивших в глубь помещения, стояли рядами загадочные предметы: статуэтки, шары в бронзовых когтях, цветные фонарики, подобия выточенных из дерева замков или небывалых животных, пирамидки и кубы, покрытые все тем же узором, безлистные искривленные деревья из самоцветных камней. Истинным назначением всех их, вероятно, было украшение комодов или туалетных столиков. В тяжелых подсвечниках горели толстые свечи; их было так много, что огонь наверняка пылал благодаря Третьей магии, а вовсе не воску и фитилю. Тяжелый удушливый запах стоял в лавке; в нем смешивались смрад дешевого табака, дух сохнущих трав, благоухание ароматической древесины с Востока, тошнотная вонь гнили и грязи. Но этот запах, хоть и был крепче некуда, удивительным образом не лез в ноздри и не дурманил голову в отличие от дымов привокзального кабака. Да, пахло скверно, но как-то ненавязчиво.
– Эй! – осторожно позвал Лонси. – Эй...
Он подумал, что если в лавке горят свечи, значит, хозяин, уж верно, рядом. Свеча – не электрическая лампа, просто так не оставишь, особенно здесь, среди соломы, дерева и ветоши. Одной искры хватит, чтобы от лавки вскоре остался один пепел...
– Здравствуй, – отозвались ему.
Лонси вздрогнул и обернулся.
Ему стало стыдно: хозяйка была здесь с самого начала, но он не заметил ее, сидящую в тени, и с большим интересом оглядывал ее лавку, в то время как никаких покупок делать не собирался.
– Госпожа... – пролепетал он.
Она откинула голову и, сощурившись, оглядела его.
Невероятно толстая и очень немолодая, хозяйка не была старухой: слово это как-то не прилеплялось к ней. Платье, лишившееся цвета от грязи и старости, туго сидело на ее тучном теле, лицо было грубо размалевано, в зубах дымилась трубка на длиннейшем мундштуке. Женщина сидела за массивным, источенным жучками столом в углу, привалившись спиной к расписанной стене. Странные предметы высились на столе грудами, грозя обрушить его в труху; только перед хозяйкой оставалось немного места, и там она медленными движениями что-то раскладывала.
Лонси сглотнул. Вид у женщины был неприятный, почти жуткий.
– Госпожа, – набравшись храбрости, проговорил он, – вы не скажете... как выйти из этих мест к вокзалу?
– Какому вокзалу?
– Международному.
Жирные веки приподнялись, темные глаза снова обшарили фигуру Лонси. Маг сутулился и с несчастным видом смотрел в пол.
– Зачем тебе вокзал? – спросила торговка. – Ты же никуда не едешь.
Лонси поперхнулся.
– Я... почему вы так решили?
Женщина улыбнулась и ответила с неожиданной мягкостью:
– Те, кто уходит, выглядят иначе.
– Да? – пробормотал Лонси, теряясь, – настолько заметно...
Жирная торговка выглядела странно и выражалась странно – была вполне под стать своей лавке. Маг понимал, что продавец экзотических подарков для хорошей торговли и сам должен иметь экзотический вид, но после всех волнений, после видения рескидди в доспехах он готов был испугаться даже этой таинственной толстухи.
– Ночевать-то есть где? – вдруг спросила толстуха обыденно и дружелюбно и стала с удвоенной энергией что-то перебирать и раскладывать.
– Н-нет... – невольно выговорил Лонси, уставившись на нее. От сердца отлегло: хозяйка лавки все-таки была обыкновенной женщиной и даже, может быть, с добрым сердцем...
– Звать-то тебя как?
– Динрем. Динрем Леннерау.
– А-а... – неопределенно протянула толстуха и вытащила трубку изо рта. – Поиздержался, Динрем?
Все же странно она разговаривала и непонятно, чего хотела. Имени своего торговка так и не назвала. Впрочем, Лонси долго проработал в салоне и умел любезно беседовать с дамами, каким бы тяжелым характером те ни отличались. Его, сказать по совести, и в салоне-то держали из-за этого. Найти мага потолковей было куда как просто, но Лонси мог в несколько фраз умилостивить клиентку, на которую все остальные уже готовы были применить кое-что из Второй магии.
– Можно и так сказать... госпожа, – смиренно отвечал он.
– Хочешь со мной сыграть?
Лонси моргнул. До странности же ему в последнее время везет на игроков. До сих пор он не замечал, чтобы в Рескидде кто-то был одержим азартом.
– Сыграть? – недоуменно переспросил он. – Во что? В «палочку»?
Женщина хмыкнула, с насмешкой покосившись на него.
– Нет, – сказал она, – нет. Вот, хочешь, подойди, посмотри.
