Или…
Они и развязывают войну? И «социально альтернативные», работавшие на Фронтире и Таинриэ, «сепаратисты» Терры-без-номера, «наци», буянящие на Древней Земле — одна и та же компания?
Я непроизвольно задержала дыхание, осмысливая эту идею, и скоро почувствовала, что мне не хватает кислорода.
— Ну да, — сказал Дитрих несколько удивлённо. — По-моему, это с самого начала было ясно.
Я снова почувствовала себя дурочкой.
— Это не вопрос, — продолжал мастер, сощурившись на солнце. — Это просто неважно. Даже если сами исполнители считают себя разными партиями, всё равно они работают на одну цель.
— Независимость колоний?
Дитрих посмотрел на меня с изумлением.
— Нет, конечно!
На Древней Земле живёт десять миллиардов человек. На всех периферийных планетах, как выяснилось — около сорока миллионов. Но как ни странно, силы практически равны. Девяносто процентов флота принадлежит периферии. На Земле находится наука, образование, высоко — и гипертехнологичное производство. Но сырьевых ресурсов у Земли почти нет. Во время войны выгребли подчистую. Разве что в Антарктиду забираться.
И ещё одно обстоятельство. На Земле крайне мало найдётся людей, готовых поступиться комфортом. Даже не пойти сражаться, а просто снизить свой уровень жизни. Зажравшиеся земляне очень любят своё пузо. А также то, что под ним.
Я родилась землянкой. И я совсем не прочь снова получить полноценный сертификат. Но пока мне нельзя жить на Древней Земле, я злобствую. И не думайте мне запрещать.
И всё-таки независимость колоний равно невыгодна и колониям тоже. «Колонии — это пальцы», — сказал Дитрих. — «Человеку без пальцев плохо. Но пальцы без человека — вообще ничто».
— Тогда какая это цель?!
— Не знаю, — совершенно спокойно сказал Дитрих. — Меня сейчас интересуют две вещи. Одна тактическая, вторая — стратегическая. Я хочу, чтобы вторая самка последней модификации отправилась туда, где ей положено находиться, то есть на мыс Копья. И я хочу знать если не имя большого босса, то хотя бы тех, кто составляет высший эшелон. Это о многом скажет. Что ж, попробуем убить разом двух зайцев.
— …я в ту пору ещё рядовым был.
Проводим это мы зачистку базы противника. Война уже к концу шла. С нами хвостатый и девка, у сержанта лента живая вроде галстука повязана. Короче, настроение бодрое, страха не ведаем. Идём по коридорам. И нашли мы то, что у них типа казармы. Как положено, проводим обыск. Девка со зверюгой пошли коридоры окрест обнюхивать, а мы шаримся. На предмет сувениров. И гляжу я, рядовой Перес, у него ещё кличка была — Полжопы, точно нашёл чего занятное. Сидит, уткнулся в угол, икает и трясётся, икает и трясётся. Сержант увидал и спрашивает: «Рядовой как-тебя-твою-мать, ты почему сидишь тут в небожественной позе, икаешь и трясёшься?» А тот отвечает: «Сержант, я тут такое нашёл! Да вы сами посмотрите». Сержант глянул, подзатыльник ему дал и говорит: «У тебя, сблёвыша мышиного, у самого в тумбочке баба голая. А рритский мужик, что, хуже?» Тут уж все понабежали. Ржут, шутки травят, а сгрудились так, что и не видать ничего. «Эх, жаль, — гогочут, — спиной лежит, сисек не видать, говорят, их восемь! Кайфа-то!» Сержант засмолил цигарку и толкует: «Вот и задумаешься, такие уж ли мы разные. Может, и воевать не надо. Может, миром договоримся?» И тут ему кто-то: «Сержант, а ведь это не баба». Тот: «А кто же?!» «А мужик». Подумал-подумал сержант и плюнул: «Нет. Не договоримся».
Дальше, спрашиваешь? Что было? Да ничего чтобы особенного… Примчалась девка, как в жопу укушенная. Хвостатый её чего-то унюхал. Говорит, база не пустая. В смысле, девка говорит. Тут уж шутки в сторону, вперёд в полной готовности. Засада там была. То-то мы так легко внутрь вошли. Наружу сильно хуже выбираться было. Крепко нас ррит потрепали…
5
Не так важна скорость в абсолютных величинах, как в относительных. Когда Аджи на пределе возможностей уносилась в пустыню, а я сидела у неё на плече — дух захватывало от того, как мелькают валуны и бьёт ветер. Средняя скорость «крысы» в полтора раза больше, но никаких острых ощущений не доставляет. Бросая «крысиные» моторы в форсаж, пилот ловит истинный кайф, а во много раз большая скорость отрывающегося от земли шаттла вызывает только раздражение и беспокойство. Перекрывающий световую заатмосферник — вещь обыденная и вообще устаревшая. А в гипере скорости не чувствуешь. Вошёл и вышел.
Я стояла на палубе катера. Брызги летели в лицо, пенные волны уносились назад. Мы шли на пределе, металлическое тело корабля под ногами содрогалось от напряжения. Ума не приложу, почему эта громадина называлась «катером». Капитан пытался мне объяснить, но я не поняла. Что-то про разные принципы устройства: корабли бывают «лодки», «планеры» и «катера». Капитан оказался смешной. Как из фильма про пиратов. У него даже трубка имелась.
Катер летел к другому материку. В быстроте хода он уступал скучному большому экраноплану, но шёл на полной, рассекая валы, и от скорости хотелось смеяться.
Я поначалу ещё боялась. Очень высока была вероятность стычки. Кто знает, каким оружием располагает охрана, наверняка у них есть резаки.
— Янина, — сказала Анжела, которая отправилась с нами как врач, — ты же сама экстрим-оператор. Можно подумать, ты не знаешь, что в этом случае делается.
Да, я знаю. Живое оружие не пойдёт в лобовую атаку. Неслышимые, не излучающие тепла, расчётливые, бесстрастные, драконы проберутся в здание и уничтожат противника быстро и эффективно. Резаки не успеют выстрелить. Но я всё равно волновалась. Казалось, что воевать идёт детский сад, а не оружейный завод.
Второй мастер сидел на корточках у борта и курил. В облике русского не обнаруживалось особенного мира, но уверенность и сила от него исходили невероятные. И не было угрозы, ожесточения, злобы. Я представила его в бою и подумала, что он бы убивал как стихийное бедствие. Безмятежный, неподсудный.
— Игорь, — почти жалобно спросила я. — Вы точно знаете, что делаете?
— Яна, — сказал мастер с русской прямотой. — Если бы нам пришла блажь захватить на планете власть, мы бы это сделали в два счёта.
И усмехнулся.
…Ладгерда сидела на корме и смотрела на буруны, уходящие из-под днища. Дитрих сказал, что она сама захотела отправиться с нами. Заставить самку сделать что-то против её воли никакой мастер не способен. Я подумала, что Дитрих проверял меня, когда спрашивал, приказывала ли я Аджи. Ладгерда не собиралась в ближайшее время заводить ещё детей. Она хотела выручить девушку своей расы и заодно развеяться. Её мужья дремали рядом с нею на палубе, зато недавно пришедшие в возраст отпрыски, двадцать семь высокоэффективных элементов вооружения, облазили и обнюхали весь корабль. Двое состязания ради вызвали Малыша на бескровный поединок. Малыш победил обоих. Одного — собственной силой и храбростью. Второго — хитрым приёмом, которому я успела его научить.
Ха! Это началось снова. Только теперь мне не помогала опытнейшая Даниэла. А Кесума, хоть и помнила не по-старчески ясно все элементы боя, совершенно не знала методику обучения. Как, собственно, и я. Бедный Малыш ошалевал. Мы ведь даже не знали, как объяснить ему некоторые комплексы. Идей среза влёт и множественной цели он пока осознать не смог.
Зато команда судна любовалась битвой вместе с детьми и мужьями Ладгерды. Кажется, при этом установилось некое взаимопонимание. Авторитет мастеров позволил им нанять катер, но первые часы пути рыбаки поглядывали на нукт с опасливым подозрением. Зрелище того, как хвостатые звери, словно люди-
