беременность, Лена Полетаева…
Всё.
Забыть.
Переключиться.
…А предать своих Птиц не мог физически.
И никого, ничего в мире не боялся.
— Вы собираетесь звонить Ие? — вопрошал Кайман.
— Надо бы Бороде позвонить… — выдала Тройняшка очередную умную мысль.
— До того, чтоб дозвониться на гипер в мерцании, наука, блин, ещё не дошла!
— Вы вообще можете хоть что-нибудь сделать без указки?! — взвился Димочка. — Таисия, только скажи мне, что Демченко или Бабушка запретят вытаскивать Светку, только попробуй! Или ждать неделю, пока сюда перекинут ещё кого-нибудь из Эрэс?
Шеверинский улыбался. Глаза его потеплели. Проблемы оставались, и серьёзные, но то были проблемы другого рода. Во всеоружии, по твёрдой земле идти навстречу опасности — совсем не то, что тонуть в болоте. Есть Ленка со своим драконом, которая интуитивно делает то, чему иные учатся лет десять. Есть Димыч, который вот-вот вернётся в нормальное состояние — притягательно-весёлый, насмешливый, искрящийся, неотразимый Синий Птиц… Они всё решат и сумеют всё.
Лилен подняла голову, пытаясь найти взгляд Севера.
— Ты, дедушка, не ходи в нашу песочницу, — с лаской советовал Птиц кому-то в небе, откинувшись на спинку кресла и томно изогнув кисть с сигаретой. — Не бери наши формочки. Забьём совочками, похороним — не найдут…
И Шеверинский любовался им.
Обнимая Лилен за плечи.
Им.
Любовался.
И тут девица Вольф взбрыкнула.
— Никуда я не с вами! — плюнула она, от злости позабыв половину русских слов. — Я… мы… я не так приехала! Мои родители… вы говорили… я для так. И Дельта со мной для так. Я не буду вам… как вы хотеть!
Дельта, почуяв её гнев, услышав оклик, зашипел. Поднялся на задние лапы, огромный и страшный, биологическое оружие. Его сила окружила экстрим-оператора, как невидимая стена. Лилен перевела дыхание.
Никто её не заставит делать то, чего она не хочет. Никто не сможет её использовать.
— Лена, — немного удивлённо проговорил Север сверху, ей в макушку, и Лилен дёрнулась, — что ты? Извини. Таисья — она такая, в случае чего стенку прошибёт…
«Она ксенолог-дипломат, — мысленно поправила его Лилен. — Умеет и поаккуратнее прошибать стенки…»
— Мы с Дельтой, — сказала она медленно, чтобы не ошибаться больше, — пойдём на судоремонтный. Делать своё дело. А вы — своё.
— Ну вот… — уронил разноглазый Этцер.
Отвлёкся от дисплея, встал, опёрся на край стола.
Дельта обернулся к нему.
На миг Лилен вновь почувствовала связь с семитерранином через живой передатчик — и всё умолкло. Дракон опустился на четыре лапы, подумал.
И отошёл в сторону.
Дельта.
Который обещал, что будет ей как друг — экстрим-оператору…
Лилен позвала его.
Ещё позвала.
И ещё.
Маленькая женщина, вверенная его заботам. Она не была в опасности, она гневалась и поступала необдуманно. С женщинами такое бывает, даже с большими, даже с матерями прайдов, и тогда мужчины не торопятся повиноваться: ждут, когда ум их вернётся в покой…
«Малыш никогда бы так…»
У Малыша был свой ум. И у его подруги — тоже.
У Лилен земля ушла из-под ног. Сердце поднялось к горлу, словно в «крысе», которую лихач-водитель уронил в пике с большой высоты…
Подошла Таисия. По-кошачьи, мягко ступая, с неотвратимостью хищницы.
— Лили, — терпеливо сказала она. — Ты уже не можешь уйти.
— Почему? — из последних сил прошипела та.
— Видишь ли, — Чигракова помедлила. — Ты нам нужна… и ты очень много узнала. Не бойся. Пока ты с нами, у тебя всё в порядке. Но если ты попытаешься от нас отделаться, сбежать, попросить помощи, а помощи ты можешь попросить только у землян, видишь ли…
Лилен не могла смотреть ей в лицо. Как ни старалась. От взгляда особистки хотелось загородиться руками.
— Помнишь местера Лоу? — очень мягко спросила Таис. — Его уже нет.
Глава двенадцатая
Дикий Порт
Салон правительственного лайнера оформлен в стиле хайтек-комфорт. Анатомические кресла с функцией массажа, большие и мягкие, точно кровати, обступают маленький стол; изящные шкафчики скрывают под лакированным деревом множество полезнейших функций; перламутровые стены лучатся мягким светом, и от гобеленов, выдержанных в золотисто-персиковой гамме, ложатся едва приметные тени.
Когда-то из одной земной страны в другую добирались много дней. И вновь недели пути разделяют дома человечества. Прежде — разделяли месяцы; но морально устаревшие заатмосферники почти все списаны с рейсов, даже грузовые перевозки осуществляются на гиперкораблях. Зарастают травой старые космодромы, рассчитанные на приём челноков с орбиты: гипер садится сразу на поверхность планеты, не создавая неудобств и не нанося вреда экологии.
С одной стороны, это значительно усложнило жизнь пиратам: теперь им приходилось охотится вблизи портов назначения, ежесекундно рискуя оказаться в перекрестье прицела гарнизонных солдат. С другой стороны…
О да, не слишком честная сделка.
Откровенно говоря, совсем нечестная.
Но очень выгодная. Особенно в перспективе. Тем более — в складывающейся обстановке.
Местер Ценкович, учёный, душевед и политик, попивает, развалясь в кресле, серебристый коктейль. В памяти его снова и снова, как звенья головоломки, возникают чьи-то поступки, слова, взгляды. Элия Наумович занят раздумьями. Абстрактное мышление у него развито лучше образного, и лишние ассоциации не засоряют алхимического огня мысли. Будь иначе, он, пожалуй, сравнил бы свою логическую паутину с мироощущением корректора, всеми этими огненными нитями, за которые можно потянуть и услышать звон.
Он тоже видит вероятности. Но реализовать нужную умеет с помощью продуманных планомерных действий. Не обращаясь к теневому времени, не выводя песен, не прося сказочную избушку повернуться передом.
…Резко, точно проснувшись, Элия тянется к брошенному на столе браслетнику и включает запись.
