– Они ушли, – он удивленно смотрел на Алену, словно только сейчас обнаружил, что она стоит рядом с ним. – Взяли и ушли. Что за бред? Как они могли?
– Возьми себя в руки и четко скажи: кто и куда ушел, – прикрикнула на него Алена.
– Моя четверка. Самое лучшее, что у нас было. Сказали, что это семейное дело, и они не желают вмешиваться. Господи, что я теперь скажу Хозяину?! – Светловолосый схватился за голову. – Я же сам их отбирал. Их тренировали мои люди.
– Это те, которые трупами на лестнице валяются? Да уж, чувствуется, они душу вложили в их подготовку, – съязвила Алена. Она с тихим злорадством наблюдала за тем, как сильный и уверенный в себе мужчина у нее на глазах превратился в слабого и беспомощного рохлю. «Все они такие, – ехидно подумала она. – Только прикидываются крутыми, а копни поглубже, такая же грязь, как у всех. Безумный, разъедающий душу страх старости и смерти».
– Хватит ныть, – оборвала она стенания Светловолосого. – Звони хозяину, уже светает. Мы не можем больше тянуть, сейчас пойду я.
– Да-да. Конечно, – Светловолосый судорожно стал искать сотовый у себя в карманах, не замечая, что уронил его на землю. Алена наклонилась, подняла телефон, всунула его в дрожащую потную руку и двинулась к подъезду.
Хозяин поднимался по лестнице заплеванного, давно не крашенного подъезда, не понимая, как ведьма такого уровня могла жить в этих условиях. Он дошел до нужной квартиры и брезгливо толкнул ногой висящую на одной петле обожженную дверь. Двинулся на кухню малогабаритной квартиры, за пару шагов преодолев пространство прихожей. И здесь его горе-воины бились всю ночь? Войдя на кухню, он сразу понял, что что-то не так, по затравленному взгляду Алены.
– Клянусь, я не делала ничего такого, – бросилась она к нему с оправданиями. Он на ходу отвесил ей оплеуху, откинувшую ее к обеденному столу. За его другим концом сидела Полина. Кажется, только сейчас он понял выражение: бледная как смерть. Мертва? Да как они посмели ее убить? Только он имел на это право. Лишь он должен был получить по праву победителя последний глоток, последний выдох ее жизни. Ее силу.
Он вплотную подошел к Полине. Даже сейчас она была потрясающе красива. Красива именно той притягательной красотой сильных и независимых людей. Не выдержав, он наклонился к ней, чтобы забрать хотя бы то, что еще можно было взять. Вдруг глаза Полины открылись.
– Что, за последним поцелуем пришел? – прошептала она. – Черта тебе лысого, а не поцелуй! – И она хрипло расхохоталась. Практически одновременно с этим из ее груди вырвался сноп синеватого пламени. Хозяин отпрыгнул назад, потирая обожженные губы. На его глазах ведьма превратилась в пылающий факел. Потом потухла так же внезапно, как и загорелась. Теперь за обеденным столом, накрытом цветастой полотняной скатертью, вместо женщины сидела черная головешка.
Хозяин первым пришел в себя. Он посмотрел на Алену.
– Где мальчишка?
Алена недоуменно пожала плечами.
– Он у себя в комнате, – на кухню услужливо заглядывал Светловолосый. Но мои люди не могут туда войти.
– Теперь могут. Его мать мертва. Защиты больше нет. И помните: он мне нужен живым.
Топот человеческих ног наполнил квартиру. Послышался шум драки, чьи-то стоны, крики. Хозяин внимательно вглядывался в напряженное лицо Алены.
– Симпатичный мальчик, – процедил он.
– Ты обещал, что не убьешь его, – Алена с трудом разлепила сжатые до белизны губы.
– Мне нужна его сила, а не он. Потом развлекайся на здоровье. А он хорош, – казалось, Хозяин доволен тем, что драка в комнате продолжается так долго.
Зазвенело разбитое стекло, а затем наступило затишье. Хозяин усмехнулся. Алена судорожно сцепила руки, пытаясь унять дрожь.
На пороге кухни показался Светловолосый.
– Ну? – Хозяин вопросительно поднял бровь. – И где наша добыча? Хотелось бы с ней побеседовать.
– Боюсь, пока это невозможно, – голос Светловолосого звучал сдавленно. – Он сбежал.
Глава 3
Егор проснулся от шума. Он с удивлением уставился на бревенчатую стену, пытаясь понять, где оказался.
– Я просила такую малость, – звучало откуда-то снизу, – накормить парня заговоренной едой. Но тебе, как обычно, надо своевольничать, – пронзительный голос женщины вонзался ему в уши.
– Нехорошо человека воли лишать. Должно быть право выбора. Уж тебе-то это известно, – ответил знакомый голос старика.
– На себя посмотрел бы со своим выбором. Был мужик мужиком, а теперь кто? Морок одомашненный.
– Хозяин я. Зато всегда рядом с тобой. Забочусь. За домом слежу. Хочешь, пирожками накормлю?
– Этими пирожками не меня надо было кормить. Ирод ты. Моего единственного внука погубить хочешь.
– Ну, разошлась, раскричалась. Небось и парня уже разбудила.
– Хочу и кричу, ты мне не указ.
– Ну да, тебе никто не указ, – фыркнул старик.
Заскрипели ступени деревянной лестницы. Приоткрылась дверь в спальню. Мягкая теплая рука легла Егору на плечо.
– Ужо проснулся? – полувопросительно-полуутвердительно сказал старик.
– Да, дедушка, – повернулся к нему Егор.
– Бабка твоя домой пожаловала. Как обычно не в духе. Так что давай-ка, спускайся вниз. Поздоровайся да поговори по-хорошему.
Егор спустил ноги с кровати, и тут же в голове застучали тысячи невидимых молоточков. Он поморщился.
– Болит? – сочувственно сказал старик.
Егор кивнул, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.
– А все эти бабы, – старик покосился на дверь, – все поят и поят нас своими травами. Все оберегают от чего-то. На-ко выпей, – старик протянул ему деревянный ковшик с рыжим напитком. – Ты не опасайся, это квас. Лучшее средство от головной боли.
Егор отхлебнул. Ему действительно полегчало.
– Вы там скоро болтать закончите? – раздался женский голос. Снова заскрипели ступеньки.
– Помнишь, что я тебе говорил? – толкнул его в бок старик. – Договаривайся.
«Черта с два, – подумал про себя Егор. – Заманили меня сюда обманом и еще хотят, чтобы я играл по их правилам».
И тут на пороге показалась женщина. От неожиданности у Егора перехватило дыхание. Перед ним стояла мама.
– Ма, ты как здесь оказалась? Ничего не понимаю. – Он озадаченно уставился на старика, потом снова посмотрел на женщину.
– Вот так растишь детей, растишь, а они потом мать от бабушки отличить не могут.
У этой женщины был такой же тембр голоса, как у мамы. Вот только она непривычно растягивала окончания. Женщина сделала пару шагов, выходя из полутьмы коридора на свет. И Егор увидел, что, в отличие от матери, у нее были не серые, а ярко-зеленые глаза. Сейчас они пристально и насмешливо изучали его.
– Удивляешься? Думал, раз бабушка, то старая да страшная, как Баба-яга?
Егор пропустил эти слова мимо ушей.
– Значит, это вы моя бабушка, – он встал. – Не могу сказать, что рад встрече. Не знаю, что именно вы с матерью задумали. Почему решили разлучить меня с любимой женщиной? Я, вообще, не собираюсь ничего выяснять или ругаться. Только ставлю вас в известность, что возвращаюсь домой. Нравится вам это или
