– Нормально, – Егор опустил топор и повернулся. – Бабуль, Алена о сне говорила, в котором нашу деревню увидела. Кто его навеял?
– Да кто ж его знает, – засуетилась бабка, пряча глаза.
– Я, – от деревьев отделилась до сих пор не видимая Пороша.
– Зачем? – удивился Егор. Он втайне думал, что нравится девушке. К чему приглашать соперницу?
– Затем, что отношусь к тебе хорошо, – лешачиха смотрела зелеными глазами. В них читались боль и сострадание. – Ты любишь ее очень. Надо было дать вам возможность разобраться.
– Ты, того, разобрался, что ли? – вступила в разговор бабка.
Егор отвернулся.
– Девонька, поди в дом, помоги на стол накрыть, – кивнула бабка лешачихе, Пороша исчезла за деревом, словно ее не было.
– Так что, в город вернешься? – Ираида подошла поближе.
– Нет. Не место мне там, – Егор справился с эмоциями и повернулся к бабке. – Почему так, мы с ней совсем чужие, а сердце болит?
– Жизнь такая, – усмехнулась бабушка. – Я ведь на старика чего сержусь. Уж лет как семьдесят глупый поступок простить не могу. Люблю потому что. Ты, – перевела она разговор, – работу на сегодня заканчивай. Пойдем с родней знакомиться.
– С какой родней? – удивился Егор. – Вы с дедом говорили, я последний в роду.
– Строго говоря, если по линии мамы, то последний, – завела песню бабушка, подталкивая его к выходу из леса. – Но если взглянуть с другой стороны, родни много.
Они едва успели войти во двор, как девчушка с русыми косичками врезалась в ноги Егора.
– Простите, дяденька, – она хитро заморгала голубыми глазками и, хихикнув, побежала прочь.
– Это Катюшка, дочка Оноприя, у него жена из водяных будет, – пояснила бабушка, пока Егор смотрел на непонятно откуда растекшуюся лужу под ногами.
– А Оноприй кто? – ошалело уточнил Егор.
– Это же дядька твой двоюродный. Сын моей сестры от первого брака.
– Бабуля, у меня много родни? – уточнил Егор, глядя, как на порог избы высыпают все новые и новые люди. Он настолько свыкся с тем, что остаток жизни проживет без человеческого общения, что не знал, как реагировать на произошедшие перемены.
– Хватает, – уклончиво ответила она.
– Так почему я узнаю это только сейчас? – Егор посмотрел на женщину в упор.
– Я должна была увериться, что ты точно остаешься. Понимаешь, парень ты молодой, горячий. Мог проболтаться.
– Бабуля… – начал Егор.
– Постой, Егорушка, родни полный дом, – женщина приветливо помахала почти двум десяткам людей разных возрастов, продолжающих выходить из избы, точно она была резиновой. – Мы же договаривались, на людях называешь меня тетей.
– Я буду делать это при одном условии, – покачал головой Егор.
– При каком? – насторожилась женщина.
– Ты по-настоящему, слышишь, по-настоящему дашь мне слово больше ничего от меня не скрывать.
– Конечно, обещаю, родной ты мой, – и бабка хитро сверкнула глазами.
