Ко мне подскочил метрдотель. Он скользнул по мне оценивающим взглядом, сразу отметив и потертые обшлага куртки, и следы выведенных пятен на лацкане. Шесть месяцев назад, когда я покупал форму, в тусклом свете магазина она выглядела достаточно прилично. Но здесь, среди великолепия ресторана «Жюль Верн», я с тем же успехом мог бы появиться в лохмотьях. Жаль, не разорился тогда и не купил себе хорошую новую форму, как все остальные. Но с тех пор как привык считать каждую монету, каждую трату воспринимал как излишнее расточительство. И я всегда знал, что маме и сестренкам эти деньги нужнее. Хоть я и плачу сам за обучение и жилье здесь, в Париже, всё равно чувствую себя виноватым, что больше не могу посылать своим в Северную Америку жалованье юнги.
— У мсье заказан столик? — осведомился метрдотель, сверяясь с огромной книгой в кожаном переплете, лежащей на пюпитре из орехового дерева.
— Полагаю, на имя де Ври.
— Прошу сюда.
Он посмотрел на меня едва ли не с обидой и быстро повел к самому дальнему столику, какой только смог найти. Сердце у меня оборвалось не потому, что столик оказался рядом с кухонной дверью и у окна с видом на огромное колесо и тросы лифта, но потому, что Кейт ещё не было.
Я нарочно опоздал на двадцать минут, надеясь прийти позже её. Кейт всегда опаздывала. И некоторое время тому назад я решил опаздывать тоже. Посмотрим, как ей это понравится. Но если я опаздывал на пять минут, то она — на десять. Если я — на двадцать, то она — на сорок. Не знаю, как ей это удается. Все мои усилия пошли насмарку. Сегодня это было особенно возмутительно, поскольку в присланной ею утром записке речь шла об особой точности. «Ровно в двенадцать тридцать», — написала она, подчеркнув слово «ровно», словно я был из тех, кому нужно об этом напоминать.
— Угодно ли мсье заказать что-нибудь из бара? — поинтересовался метрдотель, придвигая мне стул.
— Думаю, я подожду, пока придет мисс де Ври, — ответил я.
— Разумеется.
Не прошло ещё и сорока восьми часов, как я вернулся в Париж. После аварийной посадки «Бродяги» на Цейлоне корабль был не в том состоянии, чтобы лететь дальше. Мистера Домвиля, всё ещё лежавшего без сознания, отправили в госпиталь. Я хотел остаться и удостовериться, что с ним всё будет в порядке; я даже предлагал помочь в ремонте «Бродяги», но капитан Тритус ясно дал понять, что не желает больше меня видеть. Он велел мне держать рот на замке и выставил за дверь. Ничего не оставалось, как отправляться обратно в Париж.
Хоть бы Кейт поторопилась. Нам было непросто встречаться в промежутках между её и моими занятиями. Она приехала летом, три месяца назад, со своей ужасной компаньонкой, чтобы подыскать квартиру на время учебы в университете. Я знал, что мисс Симпкинс не одобряет нашей дружбы. Хоть я и был теперь курсантом престижной Воздушной Академии, она всё ещё помнила меня юнгой и полагала, что у меня нет ни малейшего права общаться с юной мисс де Ври. Но мы всё равно встречались, по меньшей мере раз или два в неделю, обычно в квартире Кейт, а мисс Симпкинс сидела в уголке, делая вид, что читает. Интересно, заявится ли она сегодня на ленч? Надеюсь, что нет. Мне надо столько рассказать Кейт.
Я немного понаблюдал, как работает лифт, потом повернулся лицом к ресторанному залу и увидел, что я здесь самый молодой — моложе остальных лет этак на тридцать.
Я заметил трех братьев Люмьер, самых знаменитых создателей кинофильмов в мире, они спорили о том, кому достанется последний шоколадный эклер. За другим столиком мужчина, подозрительно похожий на великого Фарини, развлекал своих гостей, наливая шампанское из стоящей у него на ладони бутылки в хрустальный фужер, который он, балансируя, удерживал на мизинце. На другом конце огромного зала ярко накрашенная леди в наряде с павлиньими перьями стучала по столу кулаком и громко говорила что-то группе шокированных усатых джентльменов. Я узнал её по фотографии в газете. Ей повезло отыскать золото на Юконе, и теперь, сделавшись богатой, она пыталась купить Эйфелеву башню и переправить её в Канаду, балка за балкой. Пока безуспешно.
Я взглянул на замысловато изукрашенные ресторанные часы. Кейт опаздывала уже на полчаса. Мимо прошел официант с чересчур напомаженными волосами и поинтересовался, готов ли я сделать заказ. Когда я ответил, что всё ещё жду моего друга, он одарил меня весьма подозрительным взглядом и удалился. Я видел, как он прошептал что-то метрдотелю, и оба они зло посмотрели на меня. Щеки мои пылали.
Чтобы отвлечься, я уставился в огромное ресторанное окно. Чамп де Марс — аэродром популярный, и в небе было полно воздушных шаров, маленьких летучих суденышек, катающих туристов над крышами и шпилями города. Крылатые орнитоптеры тоже сновали по моросящему дождем октябрьскому небу с назойливым комариным зудением. Некоторые подлетали к башне совсем близко, потому что под второй платформой для них были обустроены стыковочные трапеции. Самая же верхушка Эйфелевой башни предназначалась для наиболее роскошных воздушных лайнеров, и я с восхищением смотрел, как один из них с величавой грацией подходит к причалу.
— Возможно, мсье уже проголодался.
Я, вздрогнув, понял, что за моим плечом стоит официант. Он улыбался, но у чучела улыбка и то дружелюбнее. Масла, затраченного на его прическу, хватило бы целому городу на месяц. Я знал, что придется заказать что-нибудь, иначе они выкинут меня отсюда.
Я взял меню. Оно было довольно увесистое. Цены были напечатаны крохотными циферками в завитушках. Наверно, их нарочно сделали такими мелкими и почти нечитаемыми, чтобы люди не посходили с ума и не начали выпрыгивать из окон. Хотя не думаю, чтобы кто-нибудь здесь призадумался, прежде чем отдать мое недельное жалованье за кусочек паршивого цыпленка.
У меня в голове начали появляться всякие недобрые мысли насчет Кейт.
Она затащила меня в самый дорогой ресторан на свете и опаздывает. Опаздывает не чуть-чуть, не очаровательно-кокетливо, а уже очень и очень сильно. Она бросит один беглый взгляд на меню и скажет, что она платит. Но я не желаю, чтобы она меня угощала. Я хотел бы заплатить сам, а она лишает меня возможности сделать это.
Скользя глазами по кремовым страницам меню, я прикинул, что если всю неделю ничего не буду тратить, то могу, пожалуй, позволить себе лимонад.
— Аква Спиццо, пожалуйста, — с пресыщенным видом бросил я.
— Отлично, мсье. Что-нибудь ещё?
— Нет, благодарю.
— Может, копченой семги?
— Спасибо, нет.
— Или ещё чего-нибудь легкого из меню?
Я взглянул на него и увидел, что он просто наслаждается ситуацией. Я просто не понимал этого парня. За все годы службы на «Авроре» я никогда не пытался поставить кого-то в неловкое положение или сделать так, чтобы человеку стало не по себе.
— Официанты в подобном приличном заведении, — тихо сказал я ему, — должны слушать, что говорят им посетители, а не докучать им.
Он посмотрел на меня, скривив рот, но ничего не ответил на это.
— Я сейчас принесу вашу Аква Спиццо, мсье, — вот и всё, что он соизволил из себя выдавить.
Вода позволит мне продержаться ещё несколько минут. Потом меня, наверно, сбросят в шахту лифта.
Я ужасно хотел повидаться с Кейт. Теперь же я был расстроен и зол и уже не рад встрече. Зачем, во имя всех святых, надо ей было вызывать меня сюда? Она что, не понимает, что у меня очень мало денег? Она, наверно, полагает, что у меня их ещё осталось полно от той награды, которую выдала Воздушная Гвардия после наших приключений в прошлом году. Мы обнаружили на острове секретную базу печально знаменитых пиратов Викрама Спиргласа и помогли поймать кое-кого из них. Но на самом деле этих денег хватило только на оплату двухгодичного обучения в Академии, жилья, еды и одежды, и чуть-чуть осталось, чтобы помогать моим в Лайонсгейт-сити.
Сердце мое упало, когда я увидел, что к моему столику направляется мэтр в сопровождении официанта с сальными волосами. Он склонился ко мне, неприятно горячо дыша в ухо.
— Может быть, мсье предпочтет спокойно проследовать со мной к лифту, во избежание неловкости?
