Шейд подивился уверенности, прозвучавшей в ее голосе. Мать всегда избегала разговоров, касающихся Ноктюрны и Обещания. Так почему она доверяет ей сейчас?
— Я остаюсь, — сказала Ариэль.
— Вы не понимаете, что говорите, — сердито сказал Калибан. — В пирамиде тысячи каннибалов. Вам не удастся даже проникнуть внутрь.
Шейд понимал, что так оно и есть. Марина ошибается, он вовсе не жаждет быть героем. Больше всего на свете он хочет отправиться домой, прямо сейчас.
— А при чем тут спасение солнца? — через силу спросил он. — Как это связано?
— Жертвы.
Шейд взглянул вверх и увидел Измаила, который спускался к ним.
— Теперь я вспомнил, — хрипло сказал он. — Король Гот сказал, что во время затмения им надо принести сотню жертв. Именно для этого они берут так много пленников. Летучих мышей, сов, крыс Зотцу нужна сотня жертв. Это даст ему силу убить солнце.
Шейд кивнул, он наконец понял.
— А что если мы их освободим? Жертв не будет, и Зотц не сможет убить солнце. В этом есть смысл?
— Получается, спасение пленников означает спасение солнца, — сказала Ариэль.
Калибан покачал головой:
— Я восхищаюсь вами и вашей решимостью. Но то, что вы задумали, просто невыполнимо. Нам не справиться с каннибалами.
— Только своими силами — нет, — сказал Харбингер, который до сих пор не произнес ни слова. — Но мы могли бы оказать вам некоторую помощь. Если в плену действительно находятся крысы, возможно, генерал Кортес выделит подкрепление.
Ариэль кивнула:
— Он сказал, что потерял своего сына. Если он поймет, что сможет вызволить его…
— Да, — сказал Харбингер. — Я предложу ему это.
— Спасибо, — сказала Ариэль, и посланник скрылся в туннеле.
Шейд повернулся к Марине:
— Ты не обязана лететь с нами. Я все понимаю. Марина расхохоталась:
— Хочешь забрать себе всю славу спасителя солнца? Хороший ход, Шейд. Кроме того, ты все только запутаешь. Ты нуждаешься во мне больше, чем тебе кажется.
— Я знаю, — ответил Шейд с благодарной улыбкой.
Дрожащим когтем Измаил рисовал план пирамиды на песчаном полу убежища. Шейд смотрел, как выглядит жилище Гота: ступенчатые грани, как бы срезанная вершина.
— Она, наверное, футов двести высотой, — сказал Измаил. — Точнее сказать трудно, пирамида почти скрыта джунглями, к тому же я был почти без сознания, когда меня притащили туда.
— Да, мы знаем это место, — сказал генерал Кортес, внимательно изучая рисунок. — Люди построили эту пирамиду много веков назад, а когда они покинули ее, там поселились вампиры.
Шейд наблюдал за генералом Кортесом, тщетно пытаясь угадать, о чем он думает. Он понимал, что им просто повезло, что генерал согласился прийти. Харбингер вернулся в крепость и уговорил Кортеса встретиться с ними. Генерал явно недолюбливал летучих мышей. При взгляде на них он часто морщил нос и избегал встречаться с ними взглядом, когда говорил. Но все же он пришел, и Шейд был уверен, что удастся убедить его помочь им.
— Вход? — спросил Кортес.
Коготь Измаила нерешительно завис над рисунком.
— По-моему, они втащили меня вот здесь. — Он сделал метку, но затем стер ее. — Нет. Гораздо ниже. Это большой вход, видимо, предназначенный для людей. Другого я не заметил.
— Стража? Измаил кивнул:
— Очень много. Они висят со всех сторон возле ворот.
Кортес что-то проворчал, а затем спросил:
— Где они держат пленников?
Измаил закрыл глаза, вспоминая:
— Коридор ведет вниз, да, очень круто вниз. Именно там обитает большинство каннибалов. Потом мы оказались в другом коридоре, поднялись вверх по винтовой лестнице, а потом снова вниз, пока не оказались в большой пещере.
Он неумело набросал длинное узкое помещение у самого основания пирамиды.
— Там были кости, — сказал он сдавленным голосом.
Сердце Шейда бешено забилось.
— Кости? — переспросил Кортес.
— На полу. Кости разных птиц и зверей. Вдоль пещеры тянутся каменные склепы; большие прямоугольные камеры… Там они и держали нас. Там была дверь…
— Где? — спросил Кортес.
— С той стороны, где камеры. У них у всех есть двери. Они каменные, их откатывают с помощью палок, они отъезжают по желобам, расположенным вверху и внизу. Двое каннибалов откатили дверь, и нас втолкнули внутрь.
— Но вы говорили, там были и другие существа.
— Сов я слышал, даже различал их запах…
— А крысы?
— Да, они в других камерах…
— Вы уверены? — ворчливо спросил Кортес.
— Уверен.
Шейд напряженно следил за их разговором, понимая, что Кортес помогает им только ради спасения своего сына, если он, конечно, жив.
Кортес молча изучал рисунок.
— Из этой пещеры только один выход наружу? — Он показал на коридор, который нарисовал Измаил.
— Я видел только один, — ответил тот.
Шейд восхищался его выдержкой и терпением. Резкие манеры Кортеса вызывали в нем неприязнь. Представлял ли он, через что прошел Измаил? Какой-то каннибал тащил его в когтях на верную смерть — удивительно, как после этого он вообще мог об этом рассказывать. Шейд только надеялся, что Измаил все запомнил точно и правильно.
— А когда вас выволокли из камеры, — продолжал Кортес, — куда они вас повели?
— По тому же пути, только вверх.
— По ступеням, о которых вы говорили? Измаил кивнул и быстро нарисовал зигзаг от центрального туннеля к вершине пирамиды.
— Откуда вы знаете?
— Я видел звезды сквозь круглое отверстие в потолке. Именно там у них находится жертвенник.
— Вернемся к тюремным камерам, — сказал Кортес. — Есть ли там стража?
— Не знаю. Я ничего не слышал. Зачем им держать там стражу? Оттуда невозможно сбежать. В камерах нет щелей, а верхнюю каменную плиту не поднять и дюжине людей. Стены, пол, потолок — все каменное. Мы пробовали копать, но ничего не вышло, только обломали когти.
— Каннибалы никого не боятся, — сказал Кортес. — Из всех птиц они не решаются нападать только на грифов.
Шейд вспомнил огромную, неуклюжую птицу, которую однажды ночью издалека показал ему Калибан. Гриф летает не слишком быстро, но если он вцепится мощными когтями или загнутым клювом, смерть наступит мгновенно.
— Нет, — сказал Калибан, в первый раз оторвав взгляд от плана. — О нападении не может быть и речи. Даже с большими силами наши потери были бы огромны.
Шейд был не в силах сдержать охватившее его разочарование.
