— Их тут всего двое, — пренебрежительно сказала Скайе.
— Ну да, как раз двоих хватило, чтобы поймать мою мать, — парировал Гриффин. — Они натянули поперек ручья сеть, поймали ее и окольцевали.
Он заметил, что все слушают его. Пожалуй, сегодня они в первый раз заговорили о родителях.
— Но ведь они не причинили ей вреда, правда? — сказала Луна.
— Эти не причинили.
— Да, — возбужденно вмешался Рован, обращаясь к Скайе и Фальстафу. — Но вспомните других, которые поймали летучих мышей, прикрепили к их животам взрывающиеся диски, а потом сбросили над джунглями!
И все трое заговорили разом, пересказывая удивительные приключения Шейда, — как будто забыли, что Гриффин был его сыном и уж наверняка знает об этом больше, чем они. Он хмурился, ему казалось, будто они крадут его истории, обращаясь с ними как со своей собственностью. В какой-то степени так оно и было. В эхо-хранилище колонии рассказы его отца сохранялись вечно среди особым образом обработанных стен как часть истории колонии сереброкрылов. Так что, возможно, Гриффин и не имеет особых прав на эти рассказы.
Особенно потому, что он совсем не такой, как его отец. Он знал это почти с самого рождения. Его мать тоже была героиней, но отец был настоящей легендой. Он победил Гота и других каннибалов, заключил мир с совами, вернул сереброкрылам солнце! Когда Гриффин в первый раз слушал эти рассказы — от своей матери, от старших, иногда от других детенышей, — он представлял отца гигантом с крыльями, заслоняющими луну. Но потом узнал, что его отец, когда родился, был очень мал и его дразнили недомерком.
Недомерок — и все-таки храбрый и мужественный. Будучи не намного старше Гриффина, его отец осмелился взглянуть на солнце, спасся от совы, побывал в эхо-хранилище и пытался спасти Древесный Приют от пожара. Его унесло в море, но он выжил. А у Гриффина не было никаких приключений, он не совершил ничего героического. Самым захватывающим событием в его жизни был случай, когда белка бросила в него орехом и промахнулась.
Примерно через четыре недели начнется миграция на юг, в Гибернакулум, но сначала они встретятся в Каменной Крепости с самцами. Тогда он в первый раз увидит своего отца. А что увидит отец? Летучего мышонка с какой-то нелепой шерсткой. Малыша, в котором нет ничего особенного — ни храбрости, ни мужества, вообще ничего.
— Мерзкие люди, — сказал Фальстаф. — Мы слетим вниз и напутаем их.
— Спутаем им волосы, — добавил Рован.
— Пописаем на них, — сказала Скайе.
Когда все кончили смеяться, воцарилось короткое молчание.
— Мы украдем у них немного огня.
Никто не удивился больше, чем Гриффин, поняв, что именно он произнес эти слова. Никогда в жизни он не говорил ничего подобного, и все уставились на него. Луна смотрела почти с восхищением.
— Украдем огонь, — произнесла она, словно обдумывая новую забаву.
— Зачем? — спросил Фальстаф.
Глаза Гриффина вернулись к языкам пламени, он опомнился. Зачем он сказал это?
— Ну, — сказал он неуверенно, — у сов ведь есть огонь; почему бы и нам не иметь его?
Два года назад совы с помощью огня уничтожили Древесный Приют. Это случилось по вине его отца. Шейд посмотрел на солнце, когда это было запрещено законом, и его заметили часовые сов.
— И что мы будем с ним делать? — спросила Скайе.
— Я же говорю, — повторил Гриффин, — у нас будет то же, что у них. Огонь.
— Но у нас сейчас мир с птицами.
— Это не значит, что мир будет всегда, — возразил Гриффин. — А животные? Или люди? Что если они захотят затеять с нами войну? Разве не лучше на этот случай иметь огонь?
Они во все глаза смотрели на него, и он подумал: «Мне нравится это. Они слушают меня». И слова просто откуда-то приходили. Он не знал, откуда они берутся. Просто дал волю своему воображению.
— Есть кое-то еще, — сказал он и позволил себе сделать драматическую паузу.
— Что? — почти шепотом спросил Рован.
— Мы можем использовать огонь, чтобы согреться.
Детеныши недоуменно переглянулись.
— Конечно, сейчас тепло, — торопливо продолжал Гриффин. — Но совсем скоро станет холодно. Так холодно, что мы должны будем либо улететь отсюда, либо замерзнуть насмерть.
От неожиданности они вздрогнули.
— Но именно поэтому мы мигрируем, — напомнила ему Луна.
— Точно. Но это целая проблема. Я думал о миграции и считаю, что это плохой выход из положения.
— Но мы делали это миллионы лет! — воскликнула Скайе.
— Я знаю. Но ведь это глупо, — сказал Гриффин, печально качая головой. — Здесь у нас есть Древесный Приют, прекрасное убежище, и каждую осень мы должны покидать его и лететь в Гибер-накулум — а это далеко, больше миллиона взмахов крыльев, — чтобы всю зиму спать. А потом следующей весной лететь обратно. Вам не кажется, что это пустая трата времени? Но если мы добудем огонь и станем держать его зажженным в основании Древесного Приюта всю зиму, нам больше не будет нужна эта хлопотная миграция!
— Но я хочу мигрировать, — улыбаясь, сказала Луна. — Это так весело!
— Да, — хором поддержали Рован Скайе и Фальстаф. Правда, как заметил Гриффин, без особого воодушевления.
— Весело? — Гриффин задумчиво вздохнул. — Не знаю, что ты в этом нашла веселого. Миграцил — очень длинное путешествие. Можно попасть в шторм, встретить на своем пути сильные ветры, молнии, град, ужасающий холод. Каждый год находятся такие, кто не выдерживает этого. А вспомните некоторых стариков из нашей колонии. Слабые и немощные, они с трудом охотятся, чтобы добыть себе пищу. А мы? Мы еще ни разу не были в таком трудном путешествии. Кто сказал, что нам оно по силам?
— Мы попробуем, — сказала Скайе, неуверенно глядя на остальных.
— Вспомните, что случилось с моим отцом, — продолжал Гриффин. — Он попал в шторм, и его унесло в море.
Остальные молчали.
— Но ведь он справился с этим, — сказала Луна.
— Ему повезло. Вы только представьте себе: летишь вдоль берега, и вдруг сильный ветер подхватывает и уносит тебя в океан; бушуют волны, дождь и град хлещут так, что ты ничего не видишь, не слышишь, и потом — бац! — тебя сбрасывают прямо в воду! Она заливает нос, пропитывает крылья, ты замерзаешь, тело становится тяжелым, и ты опускаешься все ниже и ниже в океанские глубины!
Фальстаф сглотнул. Рован беспокойно зашевелился. Они смотрели на него как завороженные, и Гриффин слегка улыбнулся.
— Я не говорю, что это случится с каждым, — продолжал он. — Но разве вы не понимаете, что у нас должен быть выбор: мигрировать или оставаться в Древесном Приюте? Мы украдем огонь, и у нас появится выбор. — Он глубоко вздохнул. — Выбор! Слабым не нужно будет бояться, ни старикам, ни больным! Мы больше не будем жертвой стихий и станем хозяевами своей судьбы!
Ему не хватало слов, он задыхался. Он смотрел на детенышей, которые глядели на него открыв рот. Возможно, он немного преувеличил, особенно что касается судьбы.
— По-моему, это хорошая мысль, — сказала Луна, и все повернулись к ней.
— Ты уверена? — испуганно спросил Гриффин.
— Абсолютно. Лично я собираюсь мигрировать, но думаю, что ты прав. Почему бы нам не иметь возможность оставаться на зиму в Древесном Приюте? Давайте добудем себе огонь.
Гриффин слабо кивнул и посмотрел вниз. Он не ожидал, что дело зайдет так далеко. Он просто говорил и говорил, и слова сплетались в какую-то ослепительную паутину.
— Может, мы сначала скажем старейшинам? — предложил он, чувствуя тошноту.
