непроницаемой, словно маска.
— Вот ваше Древо, — сказал Данте. — Не очень далеко, около десяти тысяч взмахов крыльев.
— Спасибо, — ответил Гриффин, раздумывая, сумеет ли он сделать эти десять тысяч взмахов.
— Счастливого пути, — проговорил Данте. — Надеюсь, все ваши желания исполнятся.
Гот очнулся, наполовину засыпанный землей. Он только и сумел, что открыть глаза. Удар водопада и столкновение с землей переломали ему все кости. Он больше не чувствовал своего тела. И в третий раз он не убил детеныша — это не укладывалось в голове. Гот в отчаянии замычал сквозь разбитые зубы. Он потерпел неудачу, и другой случай ему вряд ли представится.
Теперь его ожидали вечные страдания в водовороте кислоты. Если бы он только мог выкарабкаться из этой грязи, чтобы с достоинством принять свою судьбу!
Вдруг рядом прошелестел ветер:
— Гот…
Он закрыл глаза и ждал.
— Ты действительно считаешь меня таким жестоким? — прозвучал голос Зотца. — Мне не чужда жалость. Ты пострадал, служа своему богу, а за это я не караю.
Гот услышал щелчок и тут же снова почувствовал свой позвоночник. Ощущения потекли по нему, как полноводная река, устремляясь в оживающее тело. Смятые конечности стонали от боли, но он чувствовал, как одна за другой кости собираются вместе, длинные пальцы крыльев, ребра срастаются и заживают.
Наконец он выбрался из грязи.
— Лети, — сказал Зотц. — Ты должен выполнить задание.
Гот почувствовал, как мощным потоком воздуха его поднимает вверх и несет через небо Подземного Царства.
Высеченный из огромного утеса собор выглядел нереальным, словно мираж, порожденный воспаленным воображением. Шейд пару раз моргнул, пытаясь прогнать наваждение, но собор остался на месте. Две массивные башни стояли по бокам возле входа, над высокой сводчатой крышей вздымался центральный шпиль, увенчанный крестом. Этот вид был настолько знаком, что Шейд тихо рассмеялся от удовольствия. В одном северном человеческом городе, не слишком далеко от Древесного Приюта, был точно такой же собор; в его шпиле некогда нашел убежище потерявшийся детеныш.
Уже четыре часа Шейд летел без отдыха над странной местностью со светящимися холмами и неглубокими долинами. Раньше, около темной реки и двух каменных пиков, он засек эхо-изображение Гриффина и услышал голос, который умоляюще звал его. Рядом он увидел эхо-изображения Луны, Явы и других пилигримов. Ему стало легче при мысли, что они встретились и теперь вместе летят к Древу.
Собор находился прямо на его пути, и Шейд обнаружил, что целеустремленно летит к нему. Тогда он затормозил. Было что-то зловещее в облике этого человеческого сооружения, построенного там, где нет людей. Кто вырезал его из скалы? На фоне камня он уловил слабое движение и увидел маленькую летучую мышь, стремительно летящую ко входу в шпиль собора. Шейд сильнее заработал крыльями, набирая скорость. Он не хотел, чтобы его сын оказался внутри.
— Гриффин! — крикнул он, но сын не услышал его. Он уже исчез внутри.
Прежде чем опуститься, Шейд медленно облетел вокруг шпиля — в каждом углу основания неподвижно скорчилась каменная горгулья. Он затормозил, влетел внутрь и ухватился за острый выступ камня. Боязливо посмотрел на горгулью, и его дыхание пресеклось. Горгулья была лисокрыл и выглядела словно гигантский двойник Явы. Ее окаменевшая морда выражала ужас. Шейд отвернулся и направился к отверстию, в котором исчез его сын.
— Гриффин!
Тишина. Почему он не отвечает? Внутри шпиля было совершенно темно. Шейд обшарил его звуком. Густая сеть деревянных балок, огромные луковицы, подвешенные на веревках. Это было удивительно похоже на шпиль, в котором жил Зефир. Шейду на мгновение почудилось, что сейчас, доброжелательно улыбаясь, ему навстречу вылетит старый альбинос.
— Я здесь!
Гриффин висел высоко на балке, совсем один. Шейд застонал от облегчения и полетел к нему.
— Гриффин, нам нужно уходить отсюда. Где остальные?
— Снаружи. Разве ты их не видел?
— Нет.
— Должен был видеть. Горгульи.
Улыбка сына лишила Шейда мужества. Она не подходила к его лицу, казалась слишком большой и какой-то кривой. По коже побежали мурашки, когда он вспомнил, что одна из горгулий была похожа на Яву. А другие три? Иорик… Немо… Мрак… все превращены в камень?
— Гриффин, что происходит? — Шейд уже был почти рядом и готовился повиснуть на перекладине.
Тело сына разлетелось, шерсть и плоть рассыпались в мелкие клочья звука и света. И в то же время другое тело лезло сквозь остатки старого — мощная грудь с треском выпирала через маленькие ребра Гриффина, огромные крылья разворачивались на три фута. Шейд отпрянул. Сквозь черты его сына проступала знакомая голова с длинной мордой, заостренным носом и гребнем на макушке.
Гот стряхнул остатки маски Гриффина и злобно посмотрел вниз. Шейд понимал, что все это было просто звуковой иллюзией, но, когда изображение сына разлетелось на кусочки, это так потрясло его, что он в отчаянии начал обшаривать шпиль, выискивая останки, — будто мог собрать и снова соединить их вместе.
Он еще не пришел в себя, когда Гот ринулся на него, сбил на пол, опрокинул на спину и прижал. Почему-то Гот теперь был тяжелее, Шейд это сразу ощутил. Как может мертвый быть сильнее и тяжелее?
— Где он? — крикнул он Готу. — Где мой сын?!
— Ковыляет к Древу вместе с другим детенышем.
Только бы освободиться! Шейд видел единственный выход из шпиля — то самое отверстие, через которое он попал внутрь. Он глубоко вдохнул и крикнул во всю силу. Удар подбросил Гота в воздух на несколько дюймов, этого хватило, чтобы Шейд перевернулся на живот и взвился в воздух, устремившись к выходу.
В мгновение ока отверстие захлопнулось. Шейд врезался в камень и упал, оглушенный. Хохот Гота болью отдавался в голове. Он снова поднялся в воздух, не желая быть легкой добычей. Он был заперт один на один с Готом внутри этого шпиля, хотя чувствовал иное присутствие, невидимо скользящее в воздухе, в камне. Это мог быть только Кама Зотц; это он одел Гота в личину его сына и с такой легкостью закрыл вход. Шейд неистово кружил по шпилю, отыскивая какой-нибудь выход и не переставая наблюдать за Готом. Потолок начал светиться звуковыми картинами — крылатая змея, ягуар, пара глаз без зрачков.
Гот бросился на него сверху. Шейд резко свернул вправо и проскользнул в узкую щель между деревянными балками. Он мог полагаться лишь на свои маленькие размеры. Шейд прижался к нижней поверхности перекладины, стараясь дышать медленно, и слушал хлопанье крыльев Гота, который носился вокруг.
— А я волновался, что упустил случай восторжествовать над тобой, Шейд!
Шейд ничего не ответил, лихорадочно пытаясь что-то придумать. Единственный выход был закрыт. Его заманили сюда с единственной целью — чтобы убить. Он теснее прижался к дереву, чтобы унять дрожь. Но дело было не только в том, что он дрожал: балка под его когтями вздрагивала, словно живая, — снова давало о себе знать присутствие Зотца. В страхе Шейд отполз немного дальше. Но все, чего он касался, становилось неестественно мягким, будто стебель растения.
— Не думай, что это просто месть, — гремел над головой голос Гота. — Конечно, я бы с наслаждением съел тебя. И не было бы конца твоим мучениям. Но это не совсем личное…
«Видимо, быть съеденным — это чрезвычайно личное», — подумал Шейд, карабкаясь дальше.
— Тебе не повезло: оказаться живым в мире мертвых, — кричал Гот. — Мне нужна твоя жизнь, чтобы вернуться в Верхний Мир! Так я могу послужить своему богу!
Шейд ломал голову, как ему вырваться из этой ловушки.
— Ты не можешь прятаться вечно! — зарычал Гот. — Никогда не думал, что ты трус!
