Последняя запись в этом году была сделана перед самым Новым годом — 26 декабря. С совсем уже новым для Аркадия ансамблем — 'Крёстные отцы', собранным Владимиром Мазуриным. Как вспоминает сам Владимир Александрович, решение создать новый коллектив возникло у него потому, что 'Братья Жемчужные' к этому времени уже фактически распались, да и вообще хотелось поэкспериментировать с каким-то новым аккомпанементом. И вот Мазурин приглашает для этого музыкантов из ансамбля, в котором играет его хороший знакомый — трубач Василий Матвеев. Этот ансамбль работал в ресторане 'Витязь' города Пушкин, — что не так уж и далеко от Купчино, где живёт Мазурин. На своей квартире он и производит пробную запись ансамбля, вполне его удовлетворяющую. После этого начинается подготовка концерта 'Крёстных отцов' с Аркадием Северным. В этом пока ещё принимает участие и Маклаков. Судя по всему, это последняя попытка Сергея Ивановича сделать что-то более-менее похожее на первые записи с Северным. А в результате он лишь убеждается, что Аркадий уже не в состоянии 'держать марку'. Следующий раз они встретятся с ним почти через год. Но мы забегаем вперёд. Что же случилось с этим концертом? Вот что вспоминает сам Маклаков:
'Помню, когда мы делали концерт с 'Крёстными отцами', я должен был привезти Аркашу. Звоню ему, а его нет. Он просто забыл, где должен быть. Я начинаю искать его по всем телефонам. Выясняется, что он сидит у Коли Рыжкова, пьёт. Мы на машину — и в Купчино. На первую половину опоздали. Он даже на записи об этом говорит'.
Но, по-видимому, опоздание ещё не сильно нарушило планы организаторов. Хотя музыканты уже записали почти половину концерта самостоятельно, но так, по словам Мазурина, и задумывалось: часть концерта поёт Аркадий, часть — солисты ансамбля. А когда Северный начинает говорить о своём опоздании. Тут уже пошли настоящие чудеса! 'В Ленинграде начался-таки туман, и поэтому я успел только к окончанию концерта… И всё же мы с магаданцами решили исполнить под конец старые, забытые наши вещи…' И потом продолжает в том же духе: 'И вот когда приземлился наш самолёт, и меня встречали с цветами…' То есть, дорогим слушателям уже должно было стать понятно, что Аркадий Северный 'прилетел на гастроли в Магадан'. По словам Владимира Мазурина, вся эта красивая мистификация была задумана заранее. Во-первых, для 'романтизьму', во-вторых — чтоб заморочить других коллекционеров. 'Мы с магаданцами' — говорит Северный. но ведь 'Магаданцы' — это уже достаточно хорошо известное имя ансамбля Анатолия Мезенцева, делавшего записи ресторанных песен много раньше! К тому же и музыка, которую делают в этом концерте, чем-то похожа на музыку тех 'Магаданцев', — если, конечно, исключить неблагозвучную партию трубы с сурдиной. Впрочем, схожести удивляться не приходится — это стиль ресторанного ВИА, а он достаточно стандартен. Да ещё и тут и там использованы органолы со сходным звучанием, немногим выше, чем у советской системы 'Юность', а она. 'Юность' и есть. В общем, мистификация удалась на славу! Сказки в то время легко рождались и легко воспринимались, и очень скоро эта запись действительно пошла гулять по стране под лейблом 'Магаданцы'! Несмотря на то, что Северный в конце концерта всё-таки называет ансамбль — 'Крёстные отцы'. Но в конце это как-то уже не воспринимается. Видимо, его состояние в этот день оставляло желать лучшего, и мало ли что там мог сказать Аркадий — ведь на протяжении всего концерта он постоянно путает слова и в песнях, и разговоре… Кто знает, — может, он и в начале просто перепутал, с каким ансамблем поёт? Но как бы то ни было, концерт ушёл в народ, и, надо сказать, стал достаточно популярен. Вот и хранятся теперь по разным коллекциям концерты разной длины, разного состава и под разными названиями.
Глава шестая
'1977 год'
'Хотят сказать, что Северный выдохся. Так пока ещё нет'.
1977 год — один из самых насыщенных событиями в жизни Аркадия Северного. Уже в январе он записывается с ансамблем 'Обертон'. Организатором записей был уже упоминавшийся ленинградский коллекционер Виктор Набока, а ансамбль состоял из музыкантов, работавших в ресторанах 'Баку' и 'Невский'. В дальнейшем 'Обертон' прославился своими концертами с Александром Шеваловским, львовским автором-исполнителем, в довольно короткий промежуток времени записавшим тринадцать альбомов.
Концерты Аркадия с 'Обертоном' оказались довольно интересны: в них Северный явил нам свой новый, Бог знает уже который по счёту, образ, — рок-н-ролльный! Впрочем, тут нет ничего удивительного: несмотря на знаменитый тезис Фукса 'никакого джаза. твой козырь — блатняк!', Аркадий, конечно, не забывал про весёлую музыкальную жизнь своей юности. Когда всенародной музыкой был не только джаз, но уже и новорождённый рок-н-ролл, — которые восхитительным образом сосуществовали с традиционным блатом. Так что подобные заскоки можно было слышать у Северного ещё в гитарных записях. И вот — в концерте с 'Обертоном' на всю катушку несётся блатной рок-н-ролл! Вряд ли можно говорить, что здесь звучит новое слово в самодеятельном советском роке, да и вообще это никак не соприкасается с левым молодёжным движением. Но Северный на это и не претендует. Он просто качественно изображает тот юный русский рок-н-ролл конца пятидесятых, за который, наверное, в своё время получал выговора в институте.
В общем, это был достаточно оригинальный концерт, вошедший в историю под символическим названием 'Я почти что знаменит':
Как хорошо, что ты сейчас со мной, Как хорошо, что водка, деньги есть, Как хорошо, когда всегда стоит, Когда и я почти что знаменит!
Именно так, кстати, называлась композиция популярного в те годы Клиффа Ричарда, от которой, правда, в аранжировке 'Обертона' мало что и осталось. Хотя, надо признать, что 'Обертон' всё-таки был не слабым ансамблем, и достаточно стильно изображал музыку 'уличного рок-н-ролла'. Что проявилось и в дальнейшем, в его работах с Шеваловским, который вскоре 'заменил' Северного в проекте Набоки. Но это — отдельная история.
А пока 'Обертон' продолжает записи с Северным. Однако до сих пор остаётся неясным — сколько же концертов они записали. Считать ли отдельным концертом сеанс одесской классики, сделанный по стилю совершенно противоположно 'рок-н-ролльному'? Причём точно той же классики, которую Северный ещё совсем недавно исполнял у Фукса (наверное, 'Обертон' просто хотел показать, что они и такое умеют). И в котором, кстати, принимал участие всё тот же скрипач Женя Фёдоров! И чем считать фрагмент, который Северный называет 'ансамбль 'Обертон' в первозданном звучании'? Это первозданное звучание напоминает просто какой-то провинциальный ресторан, как и у 'Крёстных отцов', — но потом там вдруг появляется опять же Женя Фёдоров. Обо всём этом теперь можно только гадать. Как и о дальнейших творческих планах этой конторы. И вообще, в этой истории много всяких туманных обстоятельств. Набока каким-то образом успел оказаться с Маклаковым в глухой конфронтации, которая после записи Северного с 'Обертоном' ещё более усугубилась.
По рассказам В. Коцишевского и Р. Фукса Маклаков 'подослал и подговорил' Северного украсть у Набоки оригиналы записей; правда, из рассказов не совсем ясно — каких именно. Говорили и про то, что это были и вовсе не чьи-то там магнитофонные оригиналы, а фирменные западные диски. Калятин рассказывал вообще по-иному, и не вполне понятно: то ли Набоке 'решили насолить' за то, что тот откололся от Маклакова, то ли Аркадий 'наказал его за прижимистость' — Набока якобы 'держал Аркадия в чёрном теле, делал на нём большие бабки, а тому перепадали крохи.' Такие противоречия, разумеется, наводят на мысль, что по- настоящему там было что-то совсем другое. Но, как бы то ни было, обвинение прозвучало; причём, видимо, Северный узнал об этом не сразу после записи концертов, а значительно позже. Уже в Киеве, куда он попадёт в апреле этого же года, после долгих переговоров киевлян с Фуксом и Маклаковым.
