Олька унеслась за фотоаппаратом, чтоб заснять нашу трогательную дружбу, а мы с Ромкой даже повалялись на кухне и поболтали вволю, пока Оля скакала вокруг и снимала в разных ракурсах. Только через полчаса опомнилась:
— Ой, собака, тебя ж нужно домой отвести!
Ромка отчетливо застонал. Ему явно смертельно не хотелось уходить из-под моего теплого бочка и потенциально полной миски еды. Он попятился от Оли и закрыл голову лапами.
— Иди, Ромка, — сказала я с сожалением, — Олька тебя отведет, заодно и Роману твоему о себе напомнит.
Ромка встал. Морда его была несчастней не придумаешь.
— Ну почему все самое сложное всегда должен делать я!
— Потому что ты — самый сильный, самый умный, самый.
— Да знаю, знаю, — буркнул пес. — Ладно, не скучай тут без меня.
И, с сожалением оглядываясь на миску, поплелся к двери.
Очень несправедливо устроена природа. Кошки и собаки запросто понимают людей, а вот люди… Только простейшие команды могут усвоить: «Гулять», «Кормить!», ну иногда «Играть». Более сложные вещи объяснить невозможно!
Всю ночь после первого посещения Каськиной квартиры я мучился бессонницей. Только задремлю — а мне уже мерещатся волшебные запахи Олиной кухни. Утром я подскочил, видимо, слишком рано. Бросился к хозяину, начал тянуть его к двери. Дотянул. Хозяин, не открывая глаз, распахнул дверь, что-то пробурчал и ушел спать. Когда я вернулся, дверь по-прежнему была нараспашку.
Пришлось и мне лечь спать. Проснулся уже днем, поел (где вы, аппетитные Олины пирожки?!) и снова пошел тормошить хозяина. Я постарался как можно доходчивее объяснить, что сидеть за компьютером не надо. Наоборот, надо встать и пойти в гости к пирожкам… в смысле, к Оле. Раз пятнадцать я бегал от компьютера к двери, красноречиво лаял, заглядывал в глаза и вилял хвостом так, что тот заболел. Каждый раз хозяин говорил: «Ты что, гулять хочешь? Ну иди!», открывал мне дверь и начинал выпихивать на лестничную площадку. Я, само собой, гулять в одиночестве не хотел, упирался. Хозяин пожимал плечами и закрывал дверь. Я снова пытался ему растолковать, что к чему. Он снова пытался меня выпихнуть гулять в одиночестве. Потом он не выдержал, взял меня в охапку и выставил на лестницу без лишних разговоров.
Пришлось гулять одному.
Несколько дней я бился над проблемой взаимопонимания. Сам издергался, хозяина издергал, но так ничего объяснить и не смог.
Но однажды вечером он посмотрел на меня задумчиво и произнес:
— Слушай… А если мы опять к соседке в гости завалимся? Как думаешь, это удобно?
Я громким лаем и высокими прыжками сообщил свое мнение по этому поводу. Если бы хозяин был чуточку сообразительнее, то понял бы меня так: «Конечно, удобно! Надо срочно все бросать и стремительно бежать к соседке! И думать тут нечего!»
Но хозяин меня понял превратно.
— Ты прав, — заявил он с глубокомысленным видом, — просто так приходить нельзя. Надо повод придумать. И вообще, вдруг она мне не будет рада?
От бессилия объяснить ему хоть что-нибудь я впал в неистовство, завыл и почти цапнул хозяина за ногу. В последний момент удержался, хватанул зубами воздух.
— А! — сказал хозяин. — Ты опять гулять хочешь! Не проблема!
Силы оставили меня, и я не стал возражать, поплелся к выходу. Хозяин напутствовал меня словами:
— Хорошо тебе, Ромка, живется. Никаких проблем. Ешь, спи, гуляй…
Честное слово, если бы не был он моим хозяином, то придушил бы я его. Или на клочки разорвал.
Правда, в тот же вечер я получил неплохую компенсацию. Каська подучила меня поскрестись в ее дверь, и ее хозяйка накормила «бедного песика» до отвала. Я лежал на боку (на животе уже не мог), рядом мурчала Кассандра, Оля говорила всякие ласковые глупости.
И я понял, что сдаваться нельзя. Сдохну, а притащу сюда хозяина жить.
Олька отвела Ромео и вернулась грустная. Я так поняла, что никто ее не встречал там с распростертыми объятьями.
Пришла, надулась, залезла под плед и не вылезла оттуда до самой ночи. Ничего не рассказывала, но я явственно чувствовала обиду и обманутые надежды. Ну как маленькая, честное слово! Неужели думала, что вот так, с первого раза все и получится! С мужиками же терпение нужно, даже если они люди, а не коты. С людьми, наверное, даже больше терпения.
С котами все просто. Есть два состояния — хочу и не хочу. Дальше уже нюансы. А у людей какие-то моральные терзания, что-то они там думают, не думают, сами потом в этом всем разобраться не могут. Хотя и живут они друг с другом долго. Коту-то что, он пришел, котят сделал — и свободен, как мышка… или птичка? А у человеческих котов этот номер не проходит, он уж если котят… человечат… люд… детей сделал, то попал почти на всю жизнь. Да и кошкам человеческим тоже не сладко. Они этих детей растят до таких размеров, что просто страшно. Вот в соседней квартире котенок… то есть ребенок. На голову уже выше мамы, а все еще с ней живет. Это ж как такую детину прокормить!
Так что, наверное, все правильно, природа мудра. Так и нужно, чтоб дети у людей появлялись после длительного обдумывания, мучительных терзаний, недопониманий, ухаживаний и прочей ерунды.
Олька дулась еще два дня. В том смысле, что ходила по квартире угрюмая, и даже перестала высматривать на улице гуляющего Ромку, видно, совсем надежду потеряла. И когда вечером раздался звонок в дверь, который сопровождался радостным тявканьем и визгом, мы обе сначала ушам своим не поверили, а потом кинулись открывать.
Оба Ромки стояли в дверях. Один был счастлив и как сумасшедший вилял хвостом, второй держал в руках бутылку шампанского и пакет и мычал что-то невразумительное.
— Э-э-э… Я тут… Короче… Нуууу… Хотел ужин приготовить. Вот, продукты купил!
Ромка сунул Оле пакет с продуктами. Олька лупала глазами, рассматривая содержимое пакета.
— Что ты их на пороге держишь, в гости зови, — размяукалась я.
— Правда, что это мы тут стоим! — гавкнул Ромка и ломанулся на кухню.
Рома вынужденно переступил порог и продолжил свой пламенный спич.
— Я хотел салат сделать, нуууу, чтобы вкусно, только я вот не знаю, сколько нужно чего в этот салат класть. Зашел посоветоваться.
Оля продолжала пялиться в пакет, мне пришлось несколько раз пройти по ее ноге, прежде чем она ожила.
— Салат из соленых огурцов, лимонов, колбасы и мандаринов?
— Дура, — зашипела я, — что ты язвишь!
Но тут Олька вышла из ступора.
— Замечательно, — сказала Оля, — это будет просто отличный салат! Только у меня есть предложение. Давай я тебе немножко помогу. Можно?
— Можно, — милостиво согласился Роман, и мы все наконец-то прошли на кухню.
Олька выложила продукты на стол и задумалась.
— Не грузись, — мявкнула я, — достань салат из холодильника, он все равно в жизни не отличит.
— Ага, — сказала Олька и полезла в холодильник.
— Слушается она тебя! — удивился Ромка.
— Не всегда, — вздохнула я, — но в критических ситуациях бывает, что и слушается.
Больше Олька в ступор не впадала. Она быстренько что-то сварила, что-то порезала. Украсила все это лимоном в форме розочки и не переставая щебетала о том, какой Рома замечательный, как он здорово придумал приготовить такой вкусный ужин.
