Доктор Литвиненко измерял шагами кабинет. Из угла в угол, из угла в угол. Что делать, все пропало! Сегодня вечером, воротясь от Гривиной, он получил письмо без обратного адреса. Разом вспотев, открыл конверт, пробежал глазами и бросил листок дрожащей рукой. Так и есть! «Товарищи» перешли к страшным угрозам, конец блестящей карьере, доброму имени! Хуже того, смерть маячила на пороге! Каким же глупым и легкомысленным юнцом он был, как бездумно дал себя втянуть в самые опасные на свете игры. Игры с государством, с полицией. Окружающее казалось, видите ли, обыденным и скучным, хотелось попробовать себя на ином поприще, потешить самолюбие, отточить ум, испытать храбрость. Ан не вышло! Получилось совсем по-иному, и теперь очень страшно, так страшно, что хочется бежать на край света! Стоп! Бежать на край света, на край света…
Через час доктор уверенной походкой вышел из клиники. В руках он нес какой-то большой предмет, тяжелый и неудобный. Свою ношу Литвиненко аккуратно примостил на краю тротуара и стал оглядываться в поисках извозчика. Его лицо имело спокойное и сосредоточенное выражение, хотя руки чуть дрожали. Из-за угла появился «ванька» и направился к одинокому прохожему. Доктор с величайшей осторожностью погрузил свою поклажу и назвал адрес дома на Казанской улице.
Глава 27
Газета «Санкт-Петербургские ведомости» за 189… год писала на одной из своих страниц следующее:
«Совершенно удивительным кажется нам то обстоятельство, что в последнее время все больше наших сограждан предается таким сомнительным развлечениям, как то: спиритические сеансы, вызывание духов, общение с потусторонним миром и прочее. Количество последователей госпожи Прибытковой, известной столичной спиритки, растет день ото дня. Заметим к слову, что среди господ, проводящих время подобным оригинальным образом, мы не встретим людей, занимающихся тяжелым физическим трудом, по большей части это образованные сограждане, солидные и состоятельные, способные принести пользу Отечеству, употребив свое время и достаток на действительное нечто полезное для общества. Прибавим также, что в нынешний век прогресса и науки интерес к мистическим развлечениям, свойственный средневековым мракобесам, кажется труднообъяснимым. Особенно непонятным и преступным является участие в подобного рода развлечениях лиц, призванных охранять порядок в государстве, в частности полицейских чинов. Все вышесказанное относится к событиям, о которых уже писала наша газета. Напомним читателям, намедни на Казанской улице в доме покойного промышленника Прозорова произошло престранное событие. Вдова Прозорова, ее падчерица Гривина с супругом, известный в городе эскулап Литвиненко, полицейский следователь Сердюков и некая таинственная личность, именуемая Кондратием, собрались в доме для спиритического сеанса общения с духом покойного главы семейства. Что тут удивительного, пожмет плечами иной читающий. А то, что перечисленные господа, за исключением господина Сердюкова, находились под надзором полиции в связи с непонятной смертью хозяина дома. И именно следователь Сердюков вел данное расследование! Как может статься подобное, удивимся мы? Из невразумительных объяснений самого следователя можно понять, что его присутствие на данном сеансе объяснялось интересами следствия. Замечательно! О каком профессионализме нашей доблестной полиции можно толковать, если она берется расследовать дела с помощью потусторонних сил!
Однако продолжим наш рассказ. То, что произошло далее, известно из допросов прислуги и уцелевших участников магических опытов. Нянька господского ребенка, девица Евдокия Пономарева, из крестьян, показала, что накануне хозяйка Маргарита Павловна позволила ей отлучиться к родне, проживающей в столице, да не одной, а вместе с господским дитем. Дескать, нечего ребенка стращать, ежели что произойдет. Нянька ушла напуганная и не утерпела, вернулась до сроку, очень хотелось посмотреть, как господа духов вызывают. Когда она подходила к дому, то услышала страшный грохот. У дома частично снесло крышу, внутри начался пожар, повалил дым, слышались крики. Девица Пономарева остолбенела от ужаса и некоторое время стояла и глядела на полыхающий господский дом. Ее ужас усилился оттого, что почему-то первой из дома выбежала дочь покойного Варвара, в замужестве Гривина. Доселе эта молодая дама пребывала в инвалидном кресле, будучи наполовину парализованной. Она не вставала и не ходила, а тут бежала вон на своих ногах! Следом за ней выехало ее кресло, будто хотело догнать беглянку и снова поработить. Оно проехало несколько метров и завалилось кверху колесами, зацепившись за булыжник мостовой. И тут отчаянно закричал господский мальчик, бывший с нянькой. Она опомнилась и, подхватив его на руки, бросилась в соседний дом за подмогой. Как потом выяснилось, от разрушений дома пострадали все там находившиеся господа. Прислуга предусмотрительно была отпущена накануне хозяйкой. Менее всего повреждений получил чин полиции Сердюков. У него сильный ушиб головы, но он вполне осознает происходящее. Прибывшая пожарная команда извлекла из огня вдову Прозорову и господина Гривина, супруга уже упомянутой Варвары Гривиной. Оба находились в бессознательном состоянии от полученных ран и ожогов. Вероятно, на них обрушилась часть потолка или нечто тяжелое из домашней обстановки. Доктора Литвиненко и крестьянина Кондратия обнаружить не удалось. Не осталось никаких следов, видимо, огонь был настолько силен, что полностью уничтожил их останки. Либо этим персонажам драмы удалось исчезнуть из пылающего дома еще до прибытия полиции и пожарных. Посему возникает закономерный вопрос: а с какой целью был устроен спиритический сеанс, уж не для того ли, чтобы обвести вокруг пальца дотошного следователя Сердюкова, уничтожить следы преступления, дать скрыться убийцам? И что за духи такие, обладающие силой, способной разрушить целое здание? Не пора ли человечеству поближе познакомиться с ними, дабы извлечь пользу из этой неуемной энергии, употребив ее на доброе дело? Однако в сторону иронию. Изложенная нами история весьма поучительна. Она показывает нам глубину нравственного падения не только низов общества. Но и тех слоев, которые призваны являть собой оплот государственного спокойствия и добропорядочности. И до тех пор, пока столичная полиция будет заниматься столоверчением, у нас никогда не будет порядка на улицах!»
Константин Митрофанович со злым отчаянием отбросил зачитанную газету в сторону. Той заметке исполнилось почти полгода, а он все возвращался и возвращался мыслями к происшедшему, пытаясь понять, что произошло. Он ясно помнил, как все собрались в затемненной гостиной, едва освещаемой несколькими большими свечами. Расселись в креслах и на диванах, с трудом подавляя нервное напряжение. Кондратий явился наряженный фантастическим образом, так, что его с трудом признали. Видимо, напяливая на себя некие бесформенные черные одеяния, он так представлял себе истинных магов. Колдун начал свое действо, стал производить движения руками, что-то шептать, мычать, но не прошло и десяти минут, как где-то неподалеку грохнуло со страшной силой. Сразу же комнату заволокло дымом, запахло гарью, полыхнуло пламя. Все одновременно закричали, что-то упало, загремело, все смешалось. Сквозь едкий дым Сердюков увидел Маргариту, которая лежала, распростертая на полу, в нескольких шагах от него. Разорванное платье, окровавленное лицо, растрепанные волосы. Следователь поспешил на помощь. Но когда он почти донес бесчувственное тело до выхода из дома, на них обрушилась часть лестницы, он не удержался и упал вместе с драгоценной ношей. Потом он помнил, как его тащили пожарные, затем лазарет и бесконечные рапорты, объяснения с коллегами и начальством. Ему грозила отставка, и только блеск прежних заслуг помог следователю удержаться на службе. В первый раз в жизни Сердюков прибег ко лжи. Он умолчал о странностях, происходивших с его сознанием, иначе обвинения в сумасшествии было бы не избежать. Пришлось попотеть, сочиняя правдоподобные причины, приведшие его на столь странное мероприятие на Казанской улице. Позже он отпросился в отпуск для поправки здоровья и заперся в одиночестве в своей квартире. Сердюков долго отлеживался и приходил в себя от пережитого. Одно, несомненно, положительно. Упавший кусок лестницы напрочь вышиб из него ощущение присутствия каких-либо иных, потусторонних, душ. Никто теперь не тревожил его видениями, телесным томлением и сладостными переживаниями. Вспомнив о прекрасной Марго, он вздохнул и поднялся со стула. Пусть это был не он, пусть это было нечто нереальное, но лучше и ярче в его серой жизни не происходило ничего. От этой мысли Сердюкову стало совсем тошно. Он запахнул поглубже поношенный халат и мрачно остановился посередь скудно обставленного жилища. Убогость собственного бытия, ранее им не замечаемая, теперь глядела на него из всех углов. Прочь, на воздух, на улицу, на солнце! Константин Митрофанович поспешно оделся и почти бегом бросился вон. Праздная жизнь утомляла его, он страстно мечтал поскорее снова выйти на службу, чтобы работать без устали день и ночь, не позволяя себе никаких воспоминаний, нелепых мечтаний и прочих слабостей, из-за которых чуть было не лишился смысла жизни, то есть работы в полиции.
Куда пойти? Не привыкший без нужды бродить по улицам, он остановился в нерешительности, подумал,
