Гонки по паутине

– О, черт, – не утерпел Джесс. – Все на Питфоле уже слышали эту историю.

– Я не знаю...

– А как насчет его глаз? – спросил Спидбол. – Ты заметил размер его зрачков?

– Что с ними?

– Зрачки размером с булавочную головку. Сверхчувствительность к слабой освещенности.

– Я не верю этому. Джесс засмеялся.

– Держу пари, он смог бы прочитать газету внутри топливного бака.

– Это побочный эффект ускорения реакции, – сказал Спидбол. – Разве ты не видел, как он крутил стакан? Как поймал его, прежде чем тот упал на пол?

– Я тоже мог бы поймать его, – не сдавался Майк. – Только он слишком долго ждал, чтобы начать движение.

– В этом все дело, Майк, – сказал Спидбол. – У Лека было время среагировать, но у него подавлена способность оценивать ситуацию. Майк покачал головой.

– После долгого употребления действие хайпа притупляется, – внес разъяснения Джесс, – Но тебе кажется, что все идет замечательно, – продолжил Спидбол.

– Дозы увеличиваются, давление на мозг усиливается.

Майк все еще не мог поверить.

– Что я скажу Тайле?

– Я думаю, что она уже знает, Майк, – отозвался Джесс.

– У него есть пленки? – спросил Спидбол.

– Нет, не думаю.

– Совсем плохо, – констатировал Джесс.

– Ты хочешь сказать – слишком поздно для него? Джесс пожал плечами.

– А чего ты ожидаешь? – спросил Спидбол. – Он же человек.

Мистер Лангли, учитель Майка в шестом классе, легонько постучал по доске своим огромным деревянным циркулем.

– Итак, ребята. У меня на доске три точки, а теперь скажите, как мне построить окружность, проходящую через все три? Майк знал, но весь класс недоуменно зашевелился и дружно уставился в парты. Майк был удивлен. Ребятам было по одиннадцать лет – их он помнил; и среди них он – семнадцатилетний пилот-гонщик из системы Клипсиса. Как он снова попал на Землю? И что он делал в шестом классе?

– Майк? – обратился мистер Лангли. – Что скажешь ты? Мелом он поярче обозначил три точки на доске.

– Ты можешь это сделать?

– Да, сэр.

– Тогда ступай к доске.

Майк осторожно выбрался из-за тесной парты. Кажется, никто не замечал, что он был крупнее своих товарищей по классу, – значит, он не настолько выше...

Он подошел к доске и взял большой циркуль. Мистер Лангли настороженно поднял голову, будто спрашивая:

– Ты уверен в том, что делаешь? Майк выбрал пару точек как центры и провел дуга одинакового радиуса над и под ними. При помощи метровой линейки соединил их пересечения, проведя линию, перпендикулярную отрезку, соединяющему точки. Мистер Лангли кивнул. К этой линии Майк опустил перпендикуляр из третьей точки. Поместив одну ножку циркуля в место пересечения двух линий, другим концом он дотронулся до одной из точек, затем этим радиусом провел окружность через все три точки. Просто.

– Неплохо, – одобрил мистер Лангли. – Где ты изучал геометрию?

Майк чуть было не брякнул:

– В девятом классе.

Вместо этого он прокашлялся и промямлил что-то насчет того, что ему папа показал.

– Ты можешь сесть.

Майк вернулся и протиснулся на свое место за партой. Украдкой взглянул в окно. Небо было голубым, и бриз нес свежесть с Атлантического океана. От запущенной ракеты по побережью растеклась струйка дыма лазерный луч, невидимый в ярком небе.

Все это было очень странно. Майк окончил шестой класс в Кливленде, но сейчас он находился во Флориде, как будто уже переехал жить к тете Анне. Класс зашептался, и Майк утратил к этому интерес. Он стал думать о том, чтобы пойти домой. У него была настоятельная потребность просто встать и выйти.

Был ли это сон?

Развеется ли он, если Майк выйдет из школы? Проснется ли он, если постарается совершить какой- нибудь поступок?

Майк взял карандаш и начал писать на обороте черновика. Он написал:

'Я сплю в своей комнате на Питфоле'.

Поднял глаза. Мистер Лангли циркулем измерял площадь треугольника.

Майк прочитал написанное:

'Время течет, как река'.

Перевернул карандаш, чтобы ластиком на другом конце стереть предложение, но все закончилось тем, что он черкал грифелем по словам. Ластик переместился на другой конец карандаша.

– Как вам будет угодно, – пробормотал он. 'Вы не можете удержать меня здесь', – написал он. Посмотрел на стенные часы, но они были не такими, как на Питфоле (с циферблатом, рассчитанным на десятичасовую смену), и он так и не понял, когда заканчивается занятие. Но с какой стати ему ждать?

Майк поднялся, и ножка парты заскрипела по пластиковым плиткам.

– Что, Майк? – спросил мистер Лангли.

– Э... Мне нужно уйти...

– Сядь, Майк.

– Э...

Майк прошел по проходу к двери. Брови Лангли поползли вверх.

– Я сказал, сядь.

Майк нервно усмехнулся.

Это все не реально...

Мистер Лангли начал двигаться к нему, и Майк резко снялся с места, на всех парах вылетел через дверь и гулко зашлепал ногами по бесконечному коридору. Где, черт возьми, выход из этого ненормального места?

– Майк Мюррей! – кричал мистер Лангли, и от ноток властности в его голосе у Майка захватывало дух. Он начал потеть. Где же эта проклятая дверь? На углу он притормозил, проехавшись кроссовками по полированному полу. Солнечный свет вливался через полупрозрачную створку двери. Наконец-то! Лангли дышал ему в спину.

Майк с разбегу распахнул дверь и вырвался на солнечную улицу. Теплые лучи согрели лицо. Он сбежал по бетонным ступенькам, перескочив через сидевших внизу лестницы двух девчушек.

Он остановился набрать воздуха в легкие, обернулся и увидел воспарившего над землей Лангли; брючины у того задрались, приоткрыв носки в красно-зеленые ромбики – точно такие же Майк подарил своему папе на Рождество в прошлом году.

В прошлом году, когда Майку было десять...

Он уставился на учителя, боясь, что сейчас произойдет некая трансформация, но Лангли оставался Лангли. Майк бросился бежать. В полуквартале от школы он все еще слышал, как ботинки Лангли скрипели по песку, но в конце концов звуки шагов затихли. Майк бежал до тех пор, пока не заметил, что направляется не в ту сторону. Он взял правее, увидел еще какие-то дома, затем повернул в нужном направлении. Осмотрелся вокруг. Лангли сдался.

Майк свернул за угол, который оказался ближе, чем он ожидал, и увидел свой дом. Машина отца стояла у ворот, хотя был полдень. Майк перешел на шаг, сердце его сильно стучало. Он ощущал кисловатый