Почему они не похоронили Майкла на фамильном кладбище?
В душе О'Брайена появилась слабая, призрачная надежда. Майкл не умер вместе с Мерили?.. Форчен, затаив дыхание, сжал кулаки и задрожал, боясь даже подумать о такой возможности и обнадеживать себя. Где Майкл? Зачем Тревору понадобилось лгать ему о смерти сына?
Сразу же после смерти Мерили Венгер уехал в Англию. Об этом майор узнал, пытаясь найти отца Мерили. Он также знал, что Венгер уплыл один. Так куда же делся Майкл? По сведениям, поступившим Форчену, с Тревором Венгером не было малыша.
Он опять взглянул на могилу… Майкл Ганлен О'Брайен похоронен не на семейном кладбище Венгеров… Значит… Майкл не умер вместе с Мерили!
– Майкл! – прошептал Форчен. – Наш сын жив!
– Майкл! – кричал он, быстрыми шагами покидая кладбище. Подбежав к лошади, майор все еще продолжал кричать:
– Майкл! О Майкл!
Его сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Значит, Тревору Венгеру удалось спасти мальчика, и он уведомил Форчена о смерти сына для того, чтобы сбить его с толку и навсегда вырвать Майкла из его жизни.
Майкл Ганлен О'Брайен, их сын, жив!
Форчен подбежал к лошади и, не замечая поспешных шагов и криков Аларика, вскочил в седло и помчался галопом.
– Майор! – закричал Хемптон, пришпоривая свою лошадь. – Форчен, что, черт возьми, ты задумал? Поехали отсюда.
Форчен подъехал к дому и, спешившись, забарабанил кулаками в дверь. Он вертел ручку и нетерпеливо дергал дверь, запертую на ключ.
– Майкл!
Аларик схватил майора за руку и развернул его лицом к себе.
– Ты с ума сошел?
Форчен невидящими глазами смотрел мимо лейтенанта. Хемптон потряс его за плечи. Форчен часто заморгал.
– Аларик, мой сын жив!
– Ты же говорил, что он умер.
– Там нет его могилы.
Хемптон посмотрел мимо О'Брайена на дом.
– Он был совсем маленьким. Его могли похоронить где-нибудь в другом месте. Поехали отсюда.
– Нет! Черт возьми, я хорошо знаю Тревора Венгера. Он бы обязательно похоронил своего внука здесь! Но вместо этого он привез его домой, а мне написал, что мой сын умер, – Форчен развернулся и посмотрел на величественный особняк. – Наверное, ему каким-то образом удалось увезти Майкла с собой в Европу.
Его недоумение и злость росли с каждой секундой. Сжав кулаки, О'Брайен с ненавистью смотрел на дом. Тревор Венгер забрал его сына с собой…
– Ты – ничтожество! – орал он, стуча ногами в закрытую дверь. Под натиском тяжелых ударов дверь не выдержала и, затрещав, раскололась. Форчен просунул в дыру голову и плечи, осмотрелся, а затем вошел в дом.
– Форчен, ради Христа, пойдем отсюда, пока кто-нибудь тебя не пристрелил! – умолял Аларик.
Из холла майор заглянул в комнату. Перед ним предстала довольно унылая картина: укутанная простынями мебель, паутина, свисавшая с потолка и стен…
– Майкл?!
Он шел по холлу, и звук его шагов по пыльному полу эхом разносился по всему дому. Откуда-то выскочила мышь и прошмыгнула мимо него, спряталась в дыру.
– О Господи! Ты только посмотри, что они оставили после себя! – сказал Аларик, приподнимая край покрывала. В воздух взлетело маленькое облачко пыли. Форчен оглянулся вокруг, и его взгляд упал на мраморную статую крылатого мужчины.
Он широко распахнул дверь гостиной. На всей мебели лежал толстый слой пыли. Портьеры на окнах были задернуты. В комнате пахло пылью и плесенью. О'Брайен повернулся и посмотрел на широкую винтовую лестницу. В этом доме родилась и выросла Мерили… А затем ее привезли сюда, чтобы похоронить.
– Тревор Венгер! – зычно прокричал Форчен, и Аларик от неожиданности подпрыгнул.
– Господи, не делай этого, – лейтенант сдвинул на затылок шляпу, из-под которой на лоб упали светлые колечки его волос, подбоченился и посмотрел на майора.
– Тревор Венгер! – опять заорал Форчен, и его крик эхом разлетелся по комнатам. – Ты – негодяй!
– Пошли, Форчен. Давай уйдем отсюда. Нам предстоит долгий путь. Мы должны догнать наше соединение. Если мы не отправимся отсюда, генерал Говард скоро подойдет к Мак-Донофу. Здесь нет ни души.
О'Брайен повернулся и посмотрел на Аларика. Хемптон, затаив дыхание, отступил назад.
– Ты поезжай, Аларик, – сказал Форчен, пытаясь сдержать свою ярость. – Оставь мою лошадь. Я скоро
