мечтал об этом с тех пор, как потерял Мерили.
– Мне необходимо повидаться с Тревором Венгером, – вежливо обратился полковник к человеку, сидящему за столом.
Человек поднял голову, поправил пенсне и, нахмурив брови, вперил свой взгляд в военного, одетого в форму федералиста.
– Сожалею, полковник, но вам придется записаться на прием. Мистер Венгер в настоящий момент занят.
Форчен обогнул стол, но клерк, вскочив со своего места, встал перед ним.
– Сэр, к нему нельзя входить. О'Брайен отстранил мужчину и открыл дверь с табличкой «мистер Венгер, президент чугунолитейного завода Венгера».
– Сэр, я сказал…
– Закройте дверь, Смит.
Когда за клерком закрылась дверь, Тревор Венгер откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Форчена. В отличие от строгой, сдержанной обстановки приемной, в кабинете стояла великолепная кожаная мебель и резной стол из розового дерева.
– Я не вооружен, – сказал Форчен, сдерживая порыв броситься на этого человека и прикончить его голыми руками. Со смешанным чувством злости и ноющей боли он смотрел на Венгера. У Мерили был такой же прямой нос, темные глаза с густыми ресницами и узкое лицо. Только черты ее лица были мягче и женственнее. Мерили унаследовала от своего отца внешность. Густые каштановые волосы Венгера вились, и Форчен подумал, что этот мужчина наверняка нравится женщинам. О'Брайен развел руки в стороны, чтобы Венгер убедился, что у него нет пистолета..
– У тебя, наверное, нервы из стали, раз ты отважился приехать сюда. Я слышал, что ты опять в Атланте.
– Вы знали, что я был и раньше.
– Да, действительно. Ты сжег Бель Таш. Не вижу логики. Твоя жена болеет воспалением легких, а ты сжигаешь дом, в котором она родилась.
– Вы отлично знаете, почему я сжег его, и она не обиделась бы на меня за это, – сказал Форчен, пытаясь контролировать себя. Он обвел взглядом элегантный кабинет, увешанный зеркалами в позолоченных рамах, уставленный комнатными растениями в горшках, и подумал, что эта комната – отражение ее хозяина, который купался в роскоши и окружал себя дорогими вещами.
– Ты здесь, я полагаю, чтобы бросить мне вызов?
Форчен иронически фыркнул:
– Когда я соберусь это сделать, то приду не один, как сейчас, а со свидетелями.
Венгер поднял брови.
– Ты думаешь, я испугаюсь встречи с тобой? Тебе нужны свидетели, чтобы заставить меня говорить?
– Нет. Я знаю, что вы с радостью встретитесь со мной.
– Ты прав. Но чем скорее ты уедешь из Атланты, тем счастливее буду я.
О'Брайен сделал шаг вперед. Глаза Тревора Венгера сузились, а одна рука поползла под стол. Форчен не видел под столом рук Венгера, но подозревал, что там он держит револьвер.
– Где мой сын?
– Так вот чем объясняется твой визит. Ты никогда не получишь его. Клянусь тебе! – сказал он внезапно напрягшимся от злости голосом.
– Где он? – еще раз спросил Форчен, стараясь произносить слова спокойнее. – Где Майкл?
– Ты забрал у меня дочь…
– Я забрал ее? – перебил О'Брайен и, сжав кулаки, тяжело задышал. – Она бы не умерла, если бы вы, черт возьми, не взяли ее с собой!
– Если бы она не встретила тебя, она вышла бы замуж за джентльмена с Юга и сейчас бы была живой. Ты отнял у меня мою Мерили. У тебя есть деньги Мери Луизы. Моя одураченная бедная сестра завещала тебе свое состояние. Может быть, тебе и удается очаровывать женщин, но не пытайся очаровать меня.
– Венгер, где мой сын?
– Моего внука нет со мной, и я не знаю, где он, – ровным голосом ответил он.
– Вы лжете, – гневно заявил Форчен. И все же, взглянув в темно-карие, наполненные злостью глаза этого человека, О'Брайен понял, что тот говорит чистую правду. Полковник немало повидал на своем веку лжецов, и теперь мог с первого взгляда определить, где правда, а где – ложь.
– Я бы прямо сейчас мог призвать тебя к ответу за то, что ты назвал меня лжецом.
– Вы бросаете мне вызов? Венгер покачал головой.
– Нет. Мне тоже нужны свидетели. Мне нужны люди, которые согласятся быть секундантами на нашей дуэли. Я хочу, чтобы они видели, что я сделаю с тобой. Ты – янки, и очень ошибаешься, если думаешь, что кто-то уронит по тебе слезу.
– Не все в Атланте ненавидят нас, да и вы не пользуетесь особой любовью. Людям известно, что во время войны вы были «и нашим, и вашим». Я знаю о деньгах, которые вы давали Конфедерации, и о богатстве, которое вы сделали на Союзе. Вы торговали с янки точно также, как и с мятежниками. Это – весьма выгодный бизнес… И, если бы я не сжег ваш особняк, вы вернулись бы домой.
