полковнику чересчур вызывающим. «А может, это и хорошо. В ее взгляде есть что-то от проститутки. Он на нее клюнет, – думал полковник про убийцу. – У него нюх на таких баб. Все, кого он придушил, – первостатейные красавицы». Но тут полковник и себя поймал на мысли, что его подчиненная безумно нравится ему самому.
Раньше было не так. Он видел ее часто, но не замечал в себе желания переспать с ней. А тут сидит рядом, молодая, стройная, длинноногая, и полковнику вдруг захотелось уложить ее в постель и хотя бы ночь провести с такой красавицей.
– А на какое расстояние эта штука действует? – показала Челядник на микрофон.
– Что? А-а, микрофон. На пятьдесят метров. Вы будете ходить по улице, а мы на двух машинах – за вами. Не волнуйтесь, все будет нормально. На моей памяти такая операция не первая. И все проходило гладко. – Ему стало на секунду жалко, что доставил беспокойство такой красавице. Но ведь она раньше ему не нравилась.
– С чего вы взяли, что я волнуюсь? – спросила девушка.
«А действительно, с чего?» – Полковник не придумал, как обосновать свои слова.
– Да я, собственно, так, – сказал он.
Она все еще держала микрофон в руках. Держала, как игрушку.
– Я совершенно спокойна. Это ведь наша работа.
– Все правильно. Вы – молодец! – похвалил Саморядов девушку. Ему нравилось, что уговаривать ее не пришлось. Он объяснил ситуацию, и она сразу согласилась, пугать ее Саморядов не стал, внушив себе, а заодно и ей, что все пройдет гладко.
Девушка посмотрела на него несколько виновато.
– Только… – начала она было говорить и замолчала.
– Что – только? – насторожился полковник, стараясь угадать ее мысли.
– Наверное, мне придется задержаться допоздна?
Он помолчал, обдумывая ее слова, потом сказал:
– Я думаю, до часа ночи, а может, и до двух. Не раньше. Ведь вам предстоит изображать, – он хотел сказать «проститутку», но подобрал слова помягче, – девицу легкого поведения. А у них самая работа ночью.
– Да, конечно. – Она погрустнела, думая, как неловко будет оправдываться перед мужем, но и возражать не стала. – Ну, если надо…
Саморядов был, как всегда, категоричен.
– Конечно, надо. Надо задержать маньяка, пока он не убил еще кого-нибудь. – Полковнику было стыдно перед девушкой за свои корыстные мысли по поводу перспективы в замы, хотя это лейтенанта Челядник не касалось.
Саморядов перебирал в голове, что бы еще сказать девушке по плану проведения операции, и только он открыл рот, как дверь отворилась, и в кабинет вошел Сонин.
Саморядов закрыл рот, и настроение говорить сразу пропало.
– Готовитесь к проведению рейда? – спросил Сонин прямо с порога. Вопрос его как бы предназначался полковнику, но Сонин смотрел на Челядник. И она ответила:
– Готовимся, хотим оказать вам помощь в поимке матерого преступника.
Сонин опустил глаза, отвел их от девушки и в упор взглянул на Саморядова.
– Мне помогать не надо. Я сам справлюсь. Только с чего вы решили, что преступник один? А может, их двое. Что тогда? Как поступите в такой ситуации? – И уже повернувшись к растерянной девушке, спросил еще жестче: – Такой вариант вы с полковником не отрабатывали?
Саморядов едва заметно покраснел, проклиная в душе Сонина. Признаться, ему и самому в голову приходила такая мысль. Но думать, что убийца совершает свои преступления в одиночку, было проще.
– Нет, не отрабатывали, – честно призналась девушка и посмотрела на Саморядова.
– А зря. – Сонин точно стегал по самолюбию полковника. – И кому-кому, а полковнику Саморядову следовало это предусмотреть. – Он смотрел на начальника МОБ с укором.
Теперь и лейтенант Челядник смотрела на Саморядова так же. И полковник понял, что в ее глазах он теряет не только авторитет, а и уважение.
Покраснев еще больше, Саморядов сказал:
– Ошибаетесь, капитан. Я предусмотрел и этот вариант. Мы его, правда, еще не обсуждали с Ларисой Васильевной. Кстати, вас это не касается. – Саморядов с нескрываемой неприязнью глядел на Сонина. – Я понимаю ваше стремление сделать все возможное, чтобы убедить Челядник отказаться от операции, руководимой мною. Вами движет зависть. Хотите, чтобы она пошла к Фенину и попросила назначить вас ответственным? Хотите пожинать чужие лавры?
Сонин немного смутился. Он и раньше был в плохих отношениях с Саморядовым, считая его обыкновенным карьеристом, а уж после такого… «Набить бы тебе морду, да ведь ты же побежишь жаловаться генералу», – подумал он.
– Прежде всего я не хочу подвергать Челядник опасности. Для такой деятельности женщина должна быть хорошо подготовлена. Натренирована. И насчет лавров ты не прав. Может так статься, что они не достанутся никому, – сказал Сонин и пошел к двери, понимая, что с упрямым карьеристом дальше продолжать разговор бессмысленно.
Но полковник сердито бросил ему в спину:
– Не понял.
Сонин даже не остановился, но, перед тем как выйти в коридор, обернулся.
– Это не для твоего ума, – сказал он и вышел.
На душе у полковника сделалось так паршиво, что отпало всякое желание продолжать дальнейший инструктаж. Надо было как-то вывернуться перед Челядник, и Саморядов не поскупился на характеристики:
– Неудачник! Завидует, я его насквозь вижу.
Лицо девушки слегка зарумянилось. Она решила вступиться за капитана Сонина:
– Ну что вы, Николай Иванович. Мне кажется, капитан Сонин очень чуткий, отзывчивый человек. Всегда такой внимательный.
Саморядов не мог спокойно слушать такое о ненавистном капитане, закурил, потом сказал:
– А знаете, отчего?
Челядник пожала плечами.
Полковник, заметив ее интерес, продолжил:
– Оттого, что раньше он был первым бабником. Ни одну юбку не пропустил.
Усилия полковника очернить Сонина вызвали у Челядник улыбку.
– Что ж в этом предосудительного? Мужчины все такие. А сейчас…
– А сейчас все, – опередил ее Саморядов. – Рад бы, да не может. Потому и злится.
Лариса вроде застеснялась, даже опустила глаза и все-таки спросила:
– Почему? Ведь он мужчина еще не старый.
Полковник Саморядов рассмеялся, развалившись в кресле, и решил унизить Сонина до конца, чтобы эта симпатяга выбросила из головы все мысли о сыщике. «Чем он лучше меня? Мной она так не интересуется, а этим Сониным…» Полковник заговорил несколько тише, чтобы случайно не услышали за дверью:
– Работал у нас тут один сотрудник. Я уж сейчас и фамилию его не помню. Давно это было. Толковый опер, надо сказать. Но уж очень жесткий парень. Если кого допрашивать станет, душу наизнанку вывернет. За это и уволили из милиции. А жена у него – красавица. Сонин, конечно же, к ней подкатил. Врать не буду, не знаю, как они с ней снюхались. Только однажды муженек возвращается домой, а они в постельке. Пистолет откуда-то у него оказался. Ну, жену, естественно, отлупил так, что она три месяца в больнице валялась, а Сонину выстрелил в то место, каким он его жену ковырял.
Тут Саморядов замолчал, докуривая сигарету, а Челядник не утерпела, поинтересовалась:
– И что? Что же было дальше?
– Дальше? – Полковник словно забыл, о чем говорил, но вспомнил и продолжил: – Ну, муженьку, на бедность, дали за все лет восемь. Жена поправилась. А Сонин на всю жизнь остался инвалидом по мужской
