Парень смекнул, что на него хотят повесить убийства, которых он не совершал, и вскочил с табуретки. Но Саморядов не дал ему и рта раскрыть.
– Сядь! Все равно, гад, сядешь у меня.
Сонин вышел, насмехаясь в душе над куражом полковника.
«Так ему и надо. Слишком самонадеянный. – «Я найду», – вспомнил он его обещания генералу. – Нашел, да не того, кого надо», – думал капитан, направляясь в дежурку.
Васильев с Савельевым сидели с недовольными минами на лицах.
– Что мрачные такие, ребята? – спросил Сонин у обоих, но ни один, ни другой не ответили. За них ответил дежурный Еременко:
– Саморядов разгон дал, что позволили тебе парня на допрос взять.
Сонин засмеялся:
– Ничего. Трите к носу, все пройдет.
Лариса попросила Саморядова остановить машину за два дома до своего. «Муж может увидеть. Вдруг у окна торчит. Сгорит от ревности, что меня на машине привезли, лучше пройду пешком. Пусть вымокну, зато не будет ненужного скандала», – решила она, вспоминая недавний скандал, когда муж приревновал ее к своему сослуживцу. Все обошлось благодаря ее умению выкручиваться из подобных ситуаций. А могло закончиться примитивным мордобоем. И как бы тогда с разукрашенными глазами она появилась на работе?
– А может, подвезти к дому? – для приличия спросил Саморядов.
– Нет. – Лариса испугалась. – Тут я уже дойду, – сказала она и поспешила выйти из машины под частые капли дождя.
Саморядов задержал ее.
– А микрофон? – Он протянул руку.
Лариса сразу не сообразила, о чем он, слишком была увлечена своими мыслями.
– Ой, извините, пожалуйста. Я чуть не унесла его с собой. – Она достала из кармана микрофон и положила на ладонь Саморядову. И ушла, не оглядываясь, даже не попрощавшись.
Саморядов обиделся было на такое неуважение к себе, но он торопился. Надо было допросить задержанного парня. Оформить пока его на десять суток и за это время как следует расколоть. И всю эту работу предстояло выполнить лично полковнику Саморядову.
Когда он развернулся и поехал обратно, то заметил у обочины только что притормозившую машину. Мельком взглянул на нее и на сидящего за рулем водителя. Но приглядываться было некогда, и Саморядов быстро уехал.
Лариса шла по залитому водой тротуару. Туфли ее промокли, и она уже не обходила лужи. Она не видела, как из машины вылез мужчина и, не выходя под свет уличных фонарей, быстро пошел за ней. И не услышала, как он подошел.
Все внимание Ларисы было нацелено на одиноко светящееся в темноте окно ее кухни. Там ее ждет муж. А про то, что произошло между ней и Саморядовым, она постарается забыть. Это всего лишь недоразумение. Она больше не будет дурой, и такого не случится. И вообще, постарается все забыть.
Она опять посмотрела на окно, увидела мужа, и на душе стало тепло от его заботы. Как хорошо, что есть небезразличный к тебе человек. Лариса уже была готова бежать к нему, броситься на шею, целовать до упоения, а потом заснуть рядом, положив голову ему на плечо. Ей так нравилось.
От нетерпения Лариса даже махнула ему рукой. Она захотела крикнуть, позвать его по имени, но посчитала это выходкой, достойной школьницы. А она все-таки лейтенант милиции.
А муж так и не увидел ее в густой темноте под дождем. Судьбе было угодно разлучить их навсегда.
Почувствовав сзади прикосновение к своему плечу, Лариса вздрогнула и обернулась.
Перед ней стоял мужчина. От страха она не могла ничего зрительно воспринимать, даже не видела его лица. Только – глаза. Жесткий, безжалостный взгляд. И она смотрела в них, стараясь не выдавать испуга. Спросила, но голос дрогнул:
– Что вам надо?
Он улыбнулся ей, все еще держа руку на плече. Во рту тускло блеснули несколько золотых зубов.
«Прямо ночной вампир!» – Лариса хотела отодвинуться от него и не смогла. Тело сделалось будто окаменелым, казалось, кровь застыла в жилах. Она чувствовала только удары сердца, громкие и частые.
Сейчас бы взять и убежать, но она не могла двинуться с места. Словно приросла к земле.
«Что со мной такое?» – думала Лариса, пытаясь успокоиться.
– Я видел, как ты трахалась с толстяком в его машине, – сказал мужчина, давая понять, что следил за ней. Говорил он тихо, но в голосе чувствовались решительность и сила.
«Он за мной следил. Но зачем? Кто он такой? Бандит? Насильник?» И она испугалась еще больше, ощущая себя совсем беззащитной перед этим человеком. Стоя рядом, она чувствовала запах смерти, жуткий, бросающий в ледяной озноб. Нечто похожее она ощущала в моргах, куда заходила по служебным делам. Но это был совсем необычный запах, замешанный на гнили разлагающихся тел и крови, смешанный с ее собственным страхом.
– Это мое личное дело, с кем мне трахаться и где. И вас не касается.
Он не ответил, только рука сжалась, словно впиваясь когтями в ее плечо.
– Что вы делаете? Мне больно. Я закричу.
Он ее встряхнул, как куклу.
– Только попробуй, и я оторву тебе башку. Ты сейчас пойдешь со мной, – приказал он, как повелитель рабыне, и потянул ее за руку. Она отшатнулась, и сильная рука вцепилась в горло так, что в глазах сделалось темно.
– Я же тебе сказал, оторву башку, – угрожающе прошипел он в самое ухо, и Лариса, решив не сопротивляться, послушно кивнула.
– Правильно. Будь умницей, – усмехнувшись, похвалил он.
Мысли путались в голове Ларисы, и лучше бы вообще не думать ни о чем, но как, когда страх за собственную жизнь подавил все внутри. «Неужели он меня убьет? Но почему? Почему меня?»
Он уводил ее от дома в темноту, наслаждаясь ее беззащитностью. Ему всегда нравилось видеть в женщинах низшие существа. И вот эта – молодая, красивая, но сейчас ее жизнь в его руках. Он бы мог придушить ее прямо здесь, у подъезда, но лучше отвезти в лес. Там никто не помешает душить ее медленно. Смотреть, как она станет хватать ртом воздух, как у нее будут вылезать из орбит глаза и она завизжит о пощаде. А потом он поедет в старую, наполовину разрушенную церковь, куда прибегал еще мальчишкой, и опять увидит загадочного старика. Он его видел не раз в детстве, когда приезжал на лето в деревню и тайком от родителей бегал в церковь. Он так и не знал, галлюцинация это или живой человек. Родители водили его к врачам, но образ старика прочно поселился в его голове.
Лариса обернулась, посмотрела на светящееся окно. Увидела мужа. Он стоял с сигаретой в руке и с кем-то разговаривал по телефону. Боже, если бы он сейчас выглянул в окно!
– Иди, не оглядывайся. Теперь тебе это ни к чему.
– Ты меня хочешь убить? – спросила Лариса дрожащим голосом.
Он не ответил, только тянул ее за собой, держа под руку. Со стороны они, наверное, походили на припозднившуюся пару. Так скорее всего о них подумали два милиционера. Они пронеслись по улице на «уазике» в облаке брызг.
Лариса их проклинала в этот момент: «Дармоеды! Даже не соизволили остановиться!»
– Слушай, – ей пришла в голову мысль об изнасиловании, и она предложила: – А может, ты меня изнасиловать хочешь? Так давай прямо здесь. Чего нам тащиться куда-то? Сейчас зайдем в подъезд…
Он посмотрел на нее, и Лариса поняла: «Нет. Он не насильник. Не похож. Тогда кто? Ведь Саморядов сказал, что мы задержали того убийцу. Кто же этот?»
Они подошли к машине, и мужчина, открыв дверь, сказал:
– Располагайся поудобнее, – заметив, что она не хочет садиться, силой втолкнул ее: – Я сказал, садись, сука! – и ударил Ларису ладонью по щеке.
Она заплакала, размазывая платочком тушь по лицу.
