свободе, а тут еще Лерыч появился. Ведь после побега его наверняка будут искать. Опять иметь дела с ментами, Паше не хотелось.
Заметив, что приятель мучается сомнениями, Лерыч решил его успокоить:
– Не переживай, Пашка. Все нормально.
– Разве так может быть? Ведь ты же сбежал?
Лерыч кивнул.
– Я там вместо себя солдата оставил.
Паша глянул на форму. Что ни говори, а как по Лерычу сшита.
– Солдат дембельнулся. Ну я его поднапоил, переодел в свою одежду и под поезд…
Паша испуганно уставился на Лерыча, даже глазенки забегали. Кажется, он осуждал приятеля. Сам бы точно уж не решился на такой поступок. А Лерыч вот смог. Хотя он с самого первого знакомства показался Паше человеком рисковым. С виду, вроде бы тихий и спокойный. Но как раз это и хуже всего. Не знаешь, на какой поступок он готов. К тому же срок он отбывал за убийство. И вот, как оказалось, завязывать с прошлым не собирался.
– Ты матери своей не говори, что мы вместе сидели. Скажи, что я твой знакомый. Познакомились, когда ты домой возвращался, – посоветовал Лерыч, пристально глянув Паше в глаза.
В ответ Паша согласно кивнул. Больше всего ему не хотелось того, что все возвращается на прежнее. Еще там в зоне, Лерыч подмял его под себя. Хотя годами Паша был и постарше, но во всем подчинялся Лерычу. И вот опять. Ну чтобы взять да и послать нежданного гостя к черту. Ведь не успел придти и уже начинает командовать. А разве ему решать, станет ли Паша что-то говорить матери, или нет.
– Пусть ничего не знает. Так для нее спокойней будет, – продолжил Лерыч.
– Ну что ты. Конечно, я ничего ей такого не скажу, – вынужденно пообещал Паша, открывая дверь в дом, и спросил: – Как при матери тебя называть?
Лерыч усмехнулся, посмотрев на бородатого.
– Да так и называй, как по документам. Зеленко Валентин Иванович. Бывший детдомовец.
Бородатый кивнул.
– Ну, Валентин, так Валентин. – Паша уже крупно жалел за свой необдуманный поступок. Зачем надо было давать Лерычу свой адрес. Теперь с его появлением у Паши не переставало ныть сердце, предчувствуя недоброе. Доведет его Лерыч до беды.
Мать приготовила им ужин и по настоянию Паши ушла в свою комнату. Так велел Лерыч, сказав, что не стоит ей подслушивать их разговор. А поговорить нужно было и о многом. И самое главное о том, как жить дальше. Кажется, этот вопрос мучил не только Лерыча, но и Пашу. Судя по закуси на столе, достатка в доме у бородатого не водилось.
Когда вторая бутылка водки была выпита, Лерыч задал Паше прямой вопрос:
– Что, с деньгами туго?
Паша не стал от приятеля скрывать действительное положение дел.
– Да не то слово, – сказал он. – Я пытался на работу устроиться, да не берут никуда. А на материну пенсию не разгуляешься.
Лерыч посмеялся над приятелем.
– Ну даешь ты, Паша. На работу. Чудак ты.
Бородатый допил свой стакан. Хоть и относился к Лерычу с настороженностью, но все ж таки считал его другом, и теперь как мог, стал объяснять, что здесь на свободе, жизнь не намного лучше чем там, за колючкой.
– Живут бизнесмены да предприниматели разные, а у таких как я, что за жизнь, – пожаловался Паша. – Не живу я, а существую.
Лерыч задумчиво кивнул и положил свою руку на руку приятеля.
– Не правильно это, – сказал он, изучающе глянув Паше в глаза.
Паша согласился.
– Я тоже так думаю, – проговорил он и заметил, что Лерыч смотрит в угол. Там на полочке, он увидел опасную бритву в пластмассовом футляре. Не известно, о чем подумал сейчас Лерыч, глядя на бритву, но Паше стало не по себе от его взгляда. Особенно, когда Лерыч сказал:
– Ничего в этой жизни не изменишь…
Паша побледнел.
– Ты это к чему, Лерыч? – спросил он, припоминая, как Лерыч рассказывал в зоне, что вот точно такой же бритвой перерезал горло девушке, за которую его и посадили.
Вместо ответа, Лерыч кивнул на угол.
– Зачем тебе эта бритва?
– Да я побриться хотел, – ответил Паша, пугаясь, когда Лерыч встал, пошатываясь подошел к полке и достал бритву из футляра. Разложив, осмотрел ее, сказав:
– Нет, Паша. Она нам сгодится для другого.
– Лерыч?! – Паша вскочил из-за стола, хотел отобрать бритву, но Лерыч так посмотрел на него, что бородатый плюхнулся на табурет. – Что ж ты со мной делаешь? – и Паша заплакал.
Ночью, когда Лерыч уже спал, в комнату к Паше зашла мать. Паша не спал, сидел на кровати, курил сигарета за сигаретой. Мать осуждающе покачала головой. Всегда ее сын был человеком не решительным. Чтобы Лерыч не услышал ее, зашептала:
– Не нравится мне этот Валентин. Прогони ты его завтра. Ночь уж пусть переночует, а утром проводи. Мужик ты или нет?
Паша замахал на мать руками, чтобы не лезла не в свое дело. Да и о чем можно теперь говорить, если сразу его не прогнал. Теперь тут Лерыч хозяин.
Для начала Лерыч посчитал, необходимым сменить солдатскую форму на гражданскую одежду, чтобы не выделяться из толпы. Паша дал ему свои старые брюки и потертый на локтях пиджак. Больше ничего из одежды подходящего не оказалось. Но Лерыч и против этого не возражал.
– Сойдет, – сказал он, примерив пиджак и брюки.
На следующий вечер в таком наряде Лерыч появился на Белорусском вокзале. С документами солдата дембеля он чувствовал себя вполне спокойно.
На вокзале было многолюдно. Кто-то уезжал, или наоборот. Да и провожающих тут было не меньше. Для начала Лерыч потолкался возле касс, присматриваясь к людям в очередях за билетами. В основном тут публика была разношерстная, и по мнению Лерыча не богатая. Поэтому ему пришлось ждать, долго и терпеливо.
И вот наконец его внимание привлекла женщина лет двадцати восьми с кожаным чемоданом, который она старалась не выпускать из рук, даже когда расплачивалась в кассе за билет.
Лерыч подошел, делая вид, что сосредоточенно рассматривает расписание.
Женщина с чемоданом покосилась на него. В старом поношенном пиджаке и таких же брюках, стоящий рядом молодой мужчина, выглядел примитивным, затертым жизнью мужланом. Таких она презирала и бросив на него взгляд, женщина брезгливо поморщилась и отвернулась.
Лерыч про себя усмехнулся.
– Ладно, кукла, не вороти хлебало, – проговорил он себе под нос, и пошел за ней, стараясь не потерять ее в толпе. Причем, топать вот так за ней, ему пришлось довольно долго. Женщина обошла все ближайшие к вокзалу магазины и палатки. Из осторожности, Лерыч старался не приближаться к ней близко, чтобы она не заметила слежки. Хотя ей, кажется, было не до того. Ее больше заботили покупки. Почти в каждом магазине она что-то покупала, и теперь у нее помимо чемодана появилась еще и здоровенная сумка.
Сделав такой променаж, женщина вдруг свернула к Брестской улице. Увидев это, Лерыч забеспокоился.
– Вот, сучка. Какого черта она туда поперлась?
Он чувствовал себя порядочно измотанным. Столько времени таскался за ней. Хоть она и не оглядывалась, как казалось Лерычу, но все равно, приходилось маскироваться в толпе.
Куда она направлялась, он так и не узнал. Да и разве сейчас для Лерыча это имело какое-то значение. Для него важно было другое, то, ради чего он столько времени ходил за ней. Теперь настиг ее в подворотне, возле мусорных контейнеров.
