Описание Козельщанской иконы
Божия Матерь изображена сидящей, на Ее коленях в полулежачем положении Младенец. В правой руке Он держит крест. В стороне изображена чаша и около нее ложка. Предполагают, что художник поместил чашу рядом сМладенцем для того, чтобы указать на Него как на будущего Установителя таинства Святого Причащения.
Икона итальянского письма.
4 июля 1885 же года я опять был в Козельщине, говел, причастился Святых Тайн. Я совсем выздоровел; даже давнишняя моя болезнь, катар желудка, которым я страдал более 15 лет, прошла. Я как бы переродился, почувствовал легкость, бодрость во всем теле».
Итак, отметим, что Николай Воронков почувствовал сильный страх при входе в храм, «весь трясся». Он успокоился в тот момент, когда его окропили святой водой. Тогда он начал молиться и молился пять часов! И после этого всякая невралгия исчезла. А вот другой рассказ, который также заставляет задуматься об истинных причинах некоторых нервных болезней.
Гликерия Блинова, солдатка Курской губернии, жившая в селе Рожкове, сделала следующее донесение:
«Восемнадцать лет назад я, Бог знает по какой причине, начала страдать от болезни, которая мучила меня до настоящего времени и выражалась в следующем: меня посещали постоянно непонятные припадки тоски и печали. В это время все становилось для меня не мило, все меня тяготило; руки не поднимались ни в какой работе, во всем теле я чувствовала слабость и упадок сил. Людского участия к моему положению, доброго совета добрых людей я не могла равнодушно выслушивать. В то же время, когда мне советовали обратиться за советом к лекарям или чтобы шла молиться в церковь Божию, я начинала сердиться, и в это время со мною делались страшные припадки моей болезни. Я или падала на землю, или же, стоя на ногах, начинала кричать страшными голосами, чувствуя в то же время, что у меня сильно болит голова, что-то подступает к сердцу и давит мою грудь, все тело мое расслабляется и болят все члены. После припадка я впадала в полное изнеможение и нередко в тяжелый и продолжительный сон. Весьма часто эти припадки моей болезни повторялись в то время, когда я бывала в церкви. Моя болезнь, я видела это, возбуждала ко мне людское сострадание, но долго оно не приносило мне пользы. Наконец одна сострадательная женщина, Господь да наградит ее за ее доброту, а именно, полтавская купчиха Евдокия Михайловна Опошнина взяла меня и на свой счет провезла по железной дороге в деревню Козельщину, где, как она мне сказала, есть чудотворный образ Богоматери. Прибыли мы в деревню Козельщину в Петров пост, какого числа – не помню, и тут же моя благодетельница отслужила пред святым образом за меня молебен. Во время этого молебна я перенесла тяжкий припадок моей болезни, но, благодаря Царице Небесной, припадок этот был уже последний. В настоящее время я чувствую себя совершенно здоровою и не перестаю благодарить Заступницу нашу за Ее ко мне, грешной, милости». (Далее следуют подписи.)
Итак, какой диагноз мы поставим солдатке Блиновой? Истерия? Эпилептические припадки? Что ж, это довольно-таки странные припадки, если они начинаются во время молебнов, при посещении храма или даже при простом упоминании церкви в разговоре...
Вот еще один характерный случай.
27 мая 1881 года мещанин Миргородский, живший в селении Солоницы Кременчугского уезда, прислал письмо на имя графа Капниста. Он писал Владимиру Ивановичу, что по его совету один из жителей Солониц, Григорий Иванов Пилипенко, ездил в деревню Козельщину со своим больным сыном Петром. Десятилетний мальчик, «пять лет так сильно страдал падучею болезнью, что был в тягость даже семье». 16 апреля Пилипенко ездил в деревню Козельщину с сыном, где усердно молился о его исцелении. Во время молебна мальчика подвели и приложили к святому образу. С ним сделался страшный припадок. Но это был последний припадок – больной вернулся домой совершенно здоровым. «О таковом милосердии Царицы Небесной скрыть не могу», – писал Миргородский. (Подписи старшины, писаря и печать.)
Итак, снова падучая, снова страшный припадок перед иконой и исцеление. А вот другая история.
1 апреля 1882 года Дарья Карловна Ляпова, дворянка Кременчугского уезда, рассказала комиссии следующее:
«В 1881 году 1 августа мой тринадцатилетний сын, возвратясь с поля, где смотрел за скотом, захворал какой-то странной болезнью. У него отнялись ноги, весь похолодел и лишился чувств, мы подумали, что он умер. Но несчастный мальчик остался жив и начал страдать припадками падучей болезни. Эти припадки повторялись по нескольку раз в день. Я приходила в отчаяние при виде корчи рук и ног, искаженного выражения лица и лишения языка. Я не знала, к кому обратиться за помощью. Наконец, возложив всю надежду на Господа, я отправилась в деревню Козельщину, чтобы у Богоматери – пред ее чудным образом – испросить помощи моему несчастному сыну. Сначала во время молебна больной сильно страдал, а под конец сделался без чувств. После молебна, к моему удивлению и неописанной радости, больной встал сам без моей помощи и попросил меня помочь ему приложиться к святой иконе. С этих пор он совершенно здоров».[22]
Красноречивое свидетельство, не правда ли? Разве не лежит в истоке болезни этого мальчика внезапное нападение какой-то неведомой страшной силы? А вот чудесное исцеление от тяжелого недуга другого ребенка, девочки девяти лет.
В 1881 году, в последних числах июля, Пелагея, дочь Василия Ивановича Гречука, жившего на хуторе в трех верстах от села Покровская-Богачка Хорольского уезда, заболела. Болезнь девочки с самого начала обнаружилась странными припадками: больная, теряя сознание, начинала рвать на себе волосы, платье, белье, царапать лицо и грудь. Припадки продолжались несколько минут, после чего девочка успокаивалась минут на десять—пятнадцать. Затем припадок повторялся. Гречук был человек состоятельный, в дом приглашались специалисты. Один назвал болезнь девочки нервными припадками, другой – пляской святого Витта, третий диагностировал падучую. Но ни доктора, ни знахари, ни деревенские бабки не могли помочь дочери Гречука. Всю ночь домашние не гасили огонь и стерегли девочку, чтобы она не изуродовала себя. 15 января 1882 года Пелагея совершенно исцелилась перед Козельщанской иконой.[23]
А вот исцеление от паралича, который по неизвестной причине поразил мальчика восьми лет. Приведу здесь заявление матери мальчика Л. Я. Алексеенковой, жены полтавского землемера:
«Сегодня я прибыла из Полтавы... Сын мой Константин начал болеть три года тому назад. Болезнь его во все продолжение этого года усиливалась; в декабре же прошлого года она настолько развилась, что он совершенно потерял употребление ног. Вместе с тем последовало и общее расстройство всего организма, сопровождающееся страшными болями во всем теле. Всякое малейшее движение больного причиняло ему жестокие страдания, так что при всяком движении мальчик постоянно сильно плакал. Переворачивать мы его могли только на простыне. Больного моего сына лечили в Полтаве, но болезнь не уступала никаким медицинским пособиям и ему не стало лучше... Отслужив перед чудотворным образом молебен, мальчика для целования святого образа поднесла моя мать, а его бабка. Во все продолжение молебна сын мой не переставал громко плакать и притих только в то время, когда мы из часовни ушли в свою квартиру. Возвратясь туда, мы, обложив больного подушками, усадили его в кресло, сами же ушли в соседнюю комнату. Но каково было наше удивление, когда мы, возвратясь в свою комнату, увидели своего мальчика стоящим около окна. Оказалось, что он сам сошел с кресла, подошел к окошку, взял там огурец и ел с хлебом. Мы признаем это за чудо Богоматери, каковое чудо увидели и многие из богомольцев, молившихся вместе с нами и с нами же вместе видевших укрепившегося больного». (Далее подписи свидетелей.) Итак, силен враг рода человеческого, но Бог сильнее...
Красногорский Покровский монастырь
Городок Золотоноша находится к юго-востоку от Киева. В нем около тридцати тысяч жителей, город известен с 1647 года. До революции главной достопримечательностью этих мест был Красногорский Иоанно-Богословский монастырь. Обитель сперва была мужской, но с 1769 года ее преобразовали в женскую. Множество паломников приходили сюда поклониться Дубенской иконе Божией Матери, чудесно явленной на дубе в XVII веке, которая помещалась над царскими вратами в золоченом киоте и в определенные часы спускалась для поклонения богомольцев.
