одновременно с ним чалились. Лично знакомы не были – не того полета птицы, но знают. Поэтому к вам и отнеслись уважительно. Теперь-то лагерь пуст и все брошено…
– Ты и про это успел рассказать?! – Петр врезал Василию в ухо. – Когда сегодня к лавке ездил? Или ты не к лавке, к корешу своему? Понял я! А еще кому рассказал? Ну, кому? – Петр снова занес кулак.
– Да никому! А Борис за мной должен сегодня вечером зайти.
– Чтобы вместе идти грабить лагерь?! – заорал Валера и посмотрел на дедка. – Где твой Борис живет? Схожу сейчас к нему. Петь, пошли прогуляемся…
Я поняла, что мужики так и не оставили идею хорошо подраться. Застоялись, а энергия через край бьет. Попыталась их отговорить, но они заявили, что должны еще допросить и Бориса, а я вполне могу дальше беседовать со связанным Василием. Савелий Елисеевич уже клевал носом, и перед отходом мужики уложили его на свободную сухую кровать.
– Ну, чего тебе еще надо? – недовольно буркнул Василий, когда мы остались вдвоем.
– Рассказывай про тех, кто тебя обокрал и похитил моих друзей. Ты же, наверное, им отомстить хочешь? А то и алмазы вернуть?
Василий хитро посмотрел на меня, но молчал.
– Будешь сотрудничать, замолвлю словечко перед Иваном Захаровичем. Он – человек суровый, но справедливый. Так как организация называется?
– Не знаю! – закричал Василий. – Чем хочешь поклянусь – не знаю! Только понял, что они конкуренты тех, которые тут в доме отделанном обосновались. Про этих-то знаешь? Но те, которые здесь живут постоянно, никого не убивали и не пытали. То есть они нашим один раз накостыляли, но за дело. Ты ведь знаешь уже, что наши бутылки с зажигательной смесью им в окна кидали? А те гады, в смысле вторые, приперлись ко мне в дом, меня к стулу привязали. Сволочи!
– Давно? Что-то я на тебе никаких следов не вижу…
– Да если бы били, как нормальные люди! Они же меня химией какой-то пытали! Коновал ихний, которого два других «доктором» называли, в вену мне шприц с какой-то гадостью всадил. Ну я им и объяснил, где алмазы спрятаны. Не мог я не сказать, язык сам ворочался. Гады!
– И что было дальше?
– Да ничего не было! – На глазах у Василия выступили злые слезы. Небось было жаль алмазов. – Камни забрали и ушли. Меня, правда, развязали. Я два дня от той химии отходил. Сколько бы ни пил – никогда ничего подобного со мной не было. Отосплюсь – и как огурчик. А тут голова была такая дурная, что сколько в холодную воду ее ни опускал – ничего не помогало.
– Больше они к тебе не приходили?
Василий покачал головой.
– И в следующий раз ты их увидел недалеко от нашего лагеря?
Василий кивнул.
– Те мужики, которые обосновались в отремонтированном доме, наняли тебя, чтобы усыпить нас всех?
– Ну, не совсем… – признал Василий.
Я вопросительно посмотрела на него.
– Они с тобой хотели поговорить. Знали, что ты сюда едешь. Показали мне твои фотографии.
«Так, очень интересно», – подумала я. И велела вслух:
– Дальше рассказывай.
– Приказали каким угодно образом наняться к вам. А я сказал, что и так планирую у вас подкалымить – сюда едет моя троюродная сестра с мужем. Это их очень обрадовало.
– То есть они не хотели, чтобы ты усыплял всех?
– Да как я мог усыпить тебя одну?! Ты же ничего особенного не пила. И как бы я тебе в кружку что-то подсыпал? Ну я и кинул кой-чего в котелок с чаем. К тому же разве тебя можно было бы забрать, если бы остальные не спали? Кто ж знал, что тех гадов принесет…
По словам Василия, он оказался единственным, кто в нашем лагере не погрузился в сон. Чай из котелка пили все, а он только делал вид. С мужиками была договоренность на конкретный вечер, и они ждали в машине – в месте, до которого можно было доехать на автомобиле. Когда все в лагере заснули, Василий побежал к заказчикам. Те пришли на место вместе с ним, забрали меня с одеждой. Василию строго-настрого приказали ничего в лагере не трогать – или ему не поздоровится.
– Тебя так напугали, что ты не тронул?
– Да я других услышал! Эти с тобой ушли, а я остался. И вскоре понял, что еще кто-то к лагерю приближается. С противоположной стороны! Света не было, ночи темные у нас, ну, в общем, я нырнул в лес, благо маскироваться умею. Появились другие. Я узнал того, который меня допрашивал.
– Ты видел, как убивали?
– Видел, как тела к реке волочили. Палатка все закрывала, да я и не особо высовывался.
– Нападавших было много?
– Много. Точно не скажу, сколько, но человек пятнадцать точно. Поэтому я их и услышал. Такой отряд ночью не может пройти тихо. Потом вертолет прилетел. Наверное, как-то вызвали, я не слышал. В общем, они забрали всех ваших, кроме тех, кого убили, и аппаратуру. Вещи оставили, как ты сама видела. Палатки повалили. Не знаю зачем. Может, хотели представить как нападение бичей, беглых зэков… Они же наверняка сообразили, что Иван Захарович это дело так просто не оставит. Но, во-первых, местные не стали бы нападать на такой лагерь, во-вторых, новости о вас уже распространились, то есть все знали, что вы по поручению Сухорукова, которого тут уважают, в-третьих, украли бы только одежду и продукты, а не аппаратуру, к которой не знают, с какой стороны подойти. А эти все оставили. То есть, понимаешь, даже по оставшемуся в лагере можно доказать, что работа не местных! И не вольных странников типа Валеры с Петром. И даже если бы тут беглые зэки оказались, те бы тоже взяли одежду и продукты, но не аппаратуру. Ты меня понимаешь?
Я кивнула.
– Что ты делал дальше?
– Решил убраться от лагеря подобру-поздорову. Пока кого-нибудь еще не принесло и мне голову не оторвали. Добрел до дома, поспал, потом к корешу Борьке отправился, рассказал ему все, и мы решили к лагерю больше не соваться. Ну вас всех, столичных гостей, к лешему! Выпили мы с Борькой, я домой отправился, тут еще добавил, ну а потом вы меня разбудили. Это все!
«Вроде бы недавно мужик признался, что сегодня ночью как раз собирался с дружком в наш лагерь… – подумала я. – Заговаривается что-то Василий! Еще окончательно не протрезвел? Или не определился?»
– Как ты думаешь, куда отправились эти негодяи с моими друзьями?
– Не знаю. Честно, не знаю! Мы с Борькой гадали, но так и не догадались. Нет с той стороны никакой дороги, никакого жилья. Там лес сплошной. Понятия не имею, откуда они пришли. Да, вертолет мог прилететь. Но люди-то как до лагеря добрались? И вертолета я не слышал – в смысле раньше, до того, как этот сел, который ваших забрал и нападавших.
– А по реке?
– Ночью? И ты же видела, какая река. В любом случае мотор я бы в ночи точно услышал. На веслах по такой реке в темноте… Не смеши! Нет, по реке не могли. Пешком по лесу шли. Но я не знаю откуда!
Мне же было непонятно, зачем было забирать почти весь отряд. Да, я радовалась, что негодяи убили только двоих, но и удивлялась – зачем им все остальные? Тем более ведь могли возникнуть сложности с транспортировкой. Вертолет не резиновый, хотя, конечно, всякие модели бывают. Значит, какая-то база в тайге все-таки у них есть. Василий может про нее просто не знать, в особенности если она появилась совсем недавно.
Внезапно у меня зазвонил телефон. Василий дернулся и в удивлении уставился на меня.
– Здесь же никакие мобильные не берут! – пораженно прошептал он.
Я не стала объяснять, что телефон спутниковый, и ответила Ивану Захаровичу. Он сообщил, что подмога сегодня вечером до меня и до лагеря добраться не успевает – возникли осложнения. Сухоруков не стал объяснять какие.
– Ты найдешь где переночевать?
