Мелькнула мысль – автомат! Где мой верный шмайссер? Что вообще произошло, как я попал сюда? Попытка издать звук закончилась неудачно, мои губы были разбиты, язык распух, дышать получалось только носом. Рот, судя по всему, был забит мусором и загустевшей кровью. Интересно, моей? Даже не пытаясь определить радиоактивность воды в луже или хотя бы вспомнить где мой рюкзак, я медленно, боясь схватить болевой шок из возможно поломанных конечностей, набрал в пригоршню поды и медленно залил в рот. Стараясь не повредить разбитые губы. Вид моих ладоней тоже не радовал – было ощущение, что их терли наждачной бумагой до крови. Странно, что нет боли…
Зомби пошевелился, повернул голову в сторону ЧАЭС и словно прислушался к ему одному ведомым звукам.
Если он не уходит, то преследует какую-то цель. Или он – или тот, кто его контролирует. Интересно…
События минувших дней пронеслись в моей воскресающей памяти быстрым калейдоскопом. Вот мы с Патагенычем жизнерадостно прощаемся с весёлыми и вечно матерящимися украинскими военными сталкерами из отряда полковника Петренко, любезно проводившими нас через минное поле и ушедшими в Зону на Север, вправо от нашей тропы, по одному им известному заданию.
Вот, мы чуть не влетели в аномалию Трамплин, которую, заболтавшись, попросту не заметили – надо же, на старуху проруха… Нас спасло то, что Патагеныч по своей давней привычке шёл впереди, держа перед собой длинный спиннинг, выступавший метров на семь вперед своей тоненькой пластиковой телескопической трубкой, на конец которой он, не мудрствуя лукаво, подвешивал обычную железную гайку или рыболовную блесну.
Спиннинг попросту взлетел кверху, а гайка с бешенной скоростью закрутившись вокруг древка примотала леску и звонко щёлкнула…
Вот мы, заметив издалека трёх бандюков, медленно бредущих, влача на себе по нескольку явно чужих, новых рюкзаков, «приняли» их в засаду, и видя, что уроды под наркотой и страху не имут, расстреляли их с двух стволов разрывными на полянке у ручейка.
Хабар нам был не нужен – снаряга явно принадлежала «буратино», привыкшим на Большой земле все вопросы решать пальцовкой и баблом, и для реального сталкерского быта, который я уже освоил, была бесполезна. Забрали только карточки памяти из их ПДА – отдать военным, вдруг родственникам сообщат о «геройской смерти» – не зря же за взятку немалую их пропускали – и толстые пачки разных валют, которые тут же не считая, на глазок поделили поровну. Тела похоронит Зона – у нее для этого много зверья. Таков закон…
Вот мы чуть не полегли смертью храбрых ротозеев от пуль квадра – основной боевой единицы, типа отделения – Долговцев, хорошо что Чанга – здоровенный черный парень, явно нигерийских кровей, но принципиально говоривший только по-украински, узнал своего старого знакомца Патагеныча и, изменив своей привычке, спросил сначала, кто идёт, перед тем как стрелять, когда мы негаданно вышли на их секрет, в котором они кого-то «пасли». А может, просто решил без шума, чтобы тех не спугнуть… Мы, не мешкая, махнули руками, пожелав долго жить, и двинули дальше, не оглядываясь. Стрельба, звуки которой настигли нас через полчаса, нас не касалась.
Вот мы, расстреляв по три магазина разрывных патронов, отбились от стаи чернобыльских псов, гнавшей куда-то огромную, жирную, но очень проворную псевдоплоть, и очень голодных.
Вот мы… О Зона! Патагеныч, он же… Я осторожно, неспешно потянул из бедренной кобуры большой и острый как бритва боевой нож. Вороненое лезвие не должно блестеть – да и как мертвый безглазый зомбак может увидеть? Но, видно, правы были те, кто утверждал, что в этих ходячих трупах живут неведомые астральные существа – Зомби повернулся ко мне, и протянув руки, неспеша, вошёл в воду в моём направлении. Я постарался попасть ему точно под основание черепа, уже видневшегося через патлы свалявшихся, смешанных с гнилой мякотью и грязью черных волос. Череп легко отделился, и труп как подкошенный рухнул в лужу. Вытаскивать его оттуда не хотелось, да и недолго ему – зомби догнивают в считанные дни.
Я с максимальной осторожностью вышел из воды, напоследок зачерпнув воды в пригоршню и омыв лицо. Патагеныч… Если это еще он, а не укушенный зомбаками, которых мы мочили, пока были патроны, ходячий труп – он должен лежать где-то неподалёку. Память, жалея меня, цедила по капельке горькую правду нашего последнего боя.
Зомби было много, и они выскакивали отовсюду, не особо прячась от наших пуль, но с присущей им силищей метая в нас камни, а те, кто были посвежее, еще сохранившие внешнее сходство с людьми, умудрялись даже стрелять – впрочем, безуспешно. Среди этого жуткого отряда было немало бойцов в свежих еще комбинезонах военных сталкеров, что давало ответ на вопрос, куда они пропадали – но никак не говорило, как они стали зомби. Это, очевидно, и было основной загадкой для военных.
Бой шел уже полчаса как минимум, и я понял, что не успею даже влезть в рюкзак за пачками запасных патронов, все снаряженные в восемь магазинов в разгрузке закончились, я достреливал последние ещё остававшиеся в магазине автомата.
От ствола шёл запах гари, металл был раскалён. Патагеныч, державший оборону в паре метров за моей спиной, вдруг прекратив материться, истошно крикнул мне – давай на прорыв, к луже – за ней укроемся, и размахнувшись кинул в зомби, шевелившихся в кустарнике по пути к видневшейся за зарослями сбоку от нас большой луже, следующую гранату, кинул уже в наседавших с его стороны тварей.
Взрыв никак не повлиял на медленный, но верный темп наступающих, переставляющих негнущиеся ноги в нашу сторону, но пару тварей раскидал в стороны, шедшие сзади споткнулись и завозились на влажной земле, пытаясь встать. Я бросил пару гранат в свой сектор, одну, кстати, очень удачно – сам видел, как старинная РГ-42 разнесла на куски двух зомби, а третьему удачно отлетевшая рука одного из них оторвала голову.
Машинально откинув незаряженный уже автомат за спину, я в левую руку взял старый надёжный парабеллум, доставшийся мне от Рыбака, и схватив правой большой нож, рванул к зарослям в сторону лужи – зачистить дорогу для Патагеныча, который, как в тире, расстреливал зомби одиночными из своей винтовки. Разрывные пули иногда просто пролетали сквозь их сгнившие головы, не найдя препятствия для подрыва заряда, и хлопали в соседнем лесу. Однако, завалив нескольких, он сумел оторваться и догнать меня уже почти у кромки воды, неожиданно набросившись на меня сзади и сбив с ног. Ничего не понимая и не чувствуя в тот момент еще ментального давления контролёра – я всегда был малодоступен ему почему-то – я упал на четвереньки и попытался встать, но Патагеныч – точнее, контролёр, который управлял им – ловко выбил опору из-под моих рук и мгновенно вдавил лицом в грязь у кромки лужи. В голове как будто сверкнула чёрная молния, заполнив разум адской болью и мукой.
Свершившееся после память стерла навсегда – мне никогда так и не удалось вспомнить, что случилось, но, реконструировав события, осматривая берег, я понял что меня спасли те самые зомби, от которых мы убегали. Нагнав душившего меня Патагеныча, они накинулись на него, оторвав от меня с присущей им в момент нападения на живого человека силищей, и отбросили к кустам, случайно задев контролёра. Контролёр, сучья натура, испугавшись, утратил контроль над всеми нами, и Патагеныч расстрелял его, улепётывающего, в спину. К чести Патагеныча, который, не смотря на свой мирный вид израильского хасида, с такой же пышной бородой и длинными, свисающими – правда из под ковбойского вида кожаной шляпы – прядями седеющих уже волос, был одним из лучших стрелков на Востоке Зоны отчуждения. Природный дар ли или ежедневные тренировки, но откинув брезгливо капюшон плаща контролёра, я с удовольствием увидел аккуратную дырочку от пули нагана – резервного ствола Патагеныча – точно в середине затылка огромной, лысой, похожей на большую дыню голове мутанта.
Патагеныча не было, а зомби, очевидно, попросту разбрелись. Я набрался смелости осмотреть кусты, и заметил, что рюкзака и снаряги Патагеныча также нет, что меня очень успокоило – значит, он еще не превратился в зомбака. Чужих следов также не было, а следы бесцельно разбредавшихся в разные стороны неуправляемых зомби вели в самых разных направлениях.
Кричать я не осмелился, и решив что лучше дождаться утра тут, развел за кустами небольшой костер и активировал подмышечные химические обогреватели комбинезона, чтобы прогреть промокшее местами от долгого лежания в луже тело – комбинезоны так и не удалось сделать дышащими, но непромокаемыми. Снарядил остатки патронов, протёр автомат – удивительное чудо немецкой инженерной мысли. Учитывая, что в Зоне подавляющее большинство огневых контактов происходило на дистанциях до ста метров, его
