некоторых соседей было и по десять и по пятнадцать детей, и в тех семей где практиковалось многоженство, количество детей могло превысить тридцать!
Луису повезло родиться шестым ребенком – и последним мальчиком – поэтому всегда чувствовал себя защищенным старшими братьями и сестрой. Район где он родился, был один из самых бедных. Мало кто ходил в школу, но ему повезло, в возрасте пяти лет он пошел в школу, и учился очень усердно, и старался отличиться, хотел стать большим человеком.
Тогда было принято считать, что учеба открывает дверь к успеху, так как страна не так давно получила статус независимого государства, остро требовались обученные люди для заполнения вакантных мест которые оставили французы.
Он рос в районе, который отличался особой сложной криминогенной обстановкой (если сравнивать с Америкой, то Гарлем в Нью-Йорке- рай на Земле ). Днем все дружно играли в футбол (любимая национальная игра камерунцев) а вот по вечерам регулярно происходили массовые драки между различными группировками, которые часто заканчивались человеческими жертвами. Любимым оружием являлся “мачете” – который используется в Камеруне на все случай жизни, от огорода до бандитских нападений.
Уже в шестом классе школы, будущий капитан перебрался в большой портовый городе Дуала, куда переехал его старший брат – взявший Луиса с собой. Там его жизнь круто изменилась. Будучи поилежным учеником, он прошел конкурс в элитный колледж, где учились дети самых влиятельных людей этого большого города. Это было частная католическая школа, где преподаватели были европейские католические миссионеры. Жили они с братом уже в новом элитном районе, брату очень повезло – после учебы его взяли на работу в молодое, бурно развивающеся предприятие.
Будучи отличноком, Луис мог выбирать любое направление своего развития, но его интересовала техника, и он мечтал стать инженером- электронщиком.
Однако судьба распорядилась иначе, и в возрасте восемнадцати лет его вызвали в отдел контрразведки, где предложили поступить на государственную службу, и участвовать в борьбе с организованной преступностью в городе, где он родился.
Не согласиться было нельзя, как и в любой другой стране, спецслужбы не делают предложений от которых можно отказаться… Да и будучи социально ответственным парнем, видевшим перспективы для себя и своей родины, Гоугенд понимал что без подавления кровавых бандгруппировок и установления сильной полицейской власти улучшение жизни простых невозможно.
Война с криминалом тянулась почти два года, но Луис закончил её в звании лейтенанта спецназа Камеруна, что было очень почётно, и гордо носил боевой орден «За Заслуги», который не преминул со всем африканским пылом нам продемонстрировать тут же, под очередные «на два пальца прозрачной». Выпили. Закусили мудрёными африканскими закусками, которые гостеприимный хозяин радостно вывалил на стол.
Дальнейшая история – учился, проходил службу, участвовал в боях там-то и там-то, был награжден – была уже очень похожей на истории судеб других военных разных стран, гнивших в вечной сырости аномальной Зоны в промежутках между участием в разруливании международных конфликтов в составе Объединённого контингента сил ООН.
Мы выпили еще по одной, когда в подвал ввалился здоровенный парень в камуфляже, со знаками различия армии Камеруна и нашивками Объединенного командования, и не глядя на нас вообще – многие военные в душе презирали сталкеров, и камерунцы не были исключением – что-то спешно и немного сбивчиво доложил капитану на своём языке. Дураку было понятно, что эти чернокожие бойцы явно не робкого десятка, и тут, на территории Зоны, не в первый раз. Естественным был вывод, что что-то явно идет не так, раз спецназ задергался и даже рискнул оторвать их капитана от дел.
Луис, спокойным голосом ответив товарищу по-французски – мы все равно не понимали, благо английский во всех его проявлениях и русский были в основном употребимы в Зоне – поднялись и мы, не смотря на жуткую усталость, морально изготовились к очередному бою…
На лагерь напали псевдопсы. Видимо, отступая, мы несколько замешкались с маскировкой, ну или просто забыли вечное правило сталкеров – заметать следы. Кайенский перец, в частности, был в Зоне одним из самых эффективных методов самообороны от этих мерзкий и настойчивых тварей.
Псами явно заправлял контролёр, что новостью не было, но потребовалось долго прочёсывать окрестности огнём тяжелого спаренного пулемёта, прежде чем его тушка смешно свесилась с дерева неподалёку, капюшоном книзу. Стая, утратив ментальный контроль над собой, быстро разбежалась, огрызаясь и скуля, а раненых псов бойцы быстро добили из винтовок.
Не задерживаясь более, мы попрощались с нашим камерунским другом и пошли на Восток – к точке перехода Периметра, зарезервированной для Хемуля. В конце концов, по негласному соглашению, мы с Патагенычем не хотели оставить его одного в двух часах хода от Периметра, в местах, где его могли ждать самые страшные в Зоне враги – люди, и с крупной денежной суммой в рюкзаке. Да и выходить через зарезервированную военными точку всегда было спокойнее…
Уже выходя из пролеска перед поляной, за которой стояла привычная сторожевая башня и вправо и влево тянулись на сколько было видно забор Периметра и ряды колючей проволоки перед ним, меня кольнуло какое-то странное чувство… Это была даже не опасность – что-то другое, непонятное, принесшее безмятежность в душе. Природа, не изменённая тут радиоактивным воздействием, была очень красива, на небе облака образовывали узнаваемые фигуры, и слышалось недалёкое пение птиц. Надвигались вечерние сумерки.
Фонтаны земли, поднявшиеся неподалёку, медленно и торжественно приближались к тропе, и, удивлённо заглядевшись на них, я понял, что это смерть. Конец. Последнее что я увидел перед полной чернотой, был большой, почти в мой рост, фонтан, поднятый между падающим на спину со слетающим с головы шлемом Хемулем и мной…
