в общем и магистра Тесме в частности, все так же располагалось на моей кровати!
Снова стук в двери и протяжно-издевательское:
— Дэээя…
— Одеваюсь! — это громко. — Дара, Дарочка, ну пожалуйста… — это шепотом.
За дверью послышался тихий смех, после чего мое одиночество было нарушено вошедшим лордом директором. Я едва успела фолиант обратно одеялом прикрыть, и сделать вид, что кровать застилаю.
— Знаете, Дэя, — на губах магистра Тьера какая-то фантастически озорная улыбка играла, — между «одеваюсь» и «заправляю кровать» есть существенная разница, не находите?
— Нет, — я стремительно опустила глаза, стараясь на него вообще не смотреть, потому что это у Тьера проклятие, а у меня… у меня просто обычное человеческое сердце.
Но лорда директора сейчас интересовало только одно:
— Дэя, где книга?
— Какая? — я отчаянно рассматривала рисунок на ковре.
— Это я у вас должен спросить «какая»? — затем тихий смех, и веселое: — Дара мне не сообщила о том, какую именно книгу вам на «почитать перед сном» принесла.
А я ее не выдавала! А она… предательница. И пришлось доставать тяжелый фолиант, чтобы передать его лорду директору, все так же старательно отводя взгляд. Да, воровать плохо, но гораздо хуже, когда тебя на этом еще и ловят.
Но беря книгу, лорд Тьер ловко перехватил мои пальцы, затем отбросив фолиант обратно на кровать, захватил обе ладони, осторожно потянул к себе, и в следующее мгновение меня обнял.
И дыхание вмиг перехватило, а магистр, осторожно касаясь губами моих волос, весело поинтересовался:
— Это была месть Тесме за то, что «Смертельные проклятия» ты сдала только с седьмого раза?
И вот как тут правду сказать? Я решила промолчать — для лжи мне сейчас было слишком хорошо, для правды… тоже слишком хорошо. И сердце замирает…
— Ты придешь ко мне ночью? — вдруг спросил лорд Тьер.
Я подумала, что мне очень хочется с одной стороны… но, к сожалению, у ситуации имелась и другая сторона, а потому я тихо ответила:
— Нет.
Объятия на мгновение ослабли, потом стали значительно крепче и прозвучал закономерный вопрос:
— Почему?
Я выдала самый дурацкий ответ:
— У вас эльфийское вино закончилось.
— Логично, — легкая усмешка и заманчивое предложение, — есть драконье.
— Да? — я вскинула голову и удивленно посмотрела в смеющиеся черные глаза. — Никогда не пробовала.
— Значит, есть достойный повод прийти, — улыбка лорда стала шире и как-то загадочнее.
Попыталась вспомнить, что я вообще о драконьем вине слышала…
Кажется Тоби говорил, что его подают к особым сортам рыбы. И, по-моему, речь шла о морской рыбе…
— Не получится, — уделив внимание вороту магистра, ответила я, — до лета.
— Почему?
— Потому что блюдо, достойное драконьего вина я смогу приготовить только летом, зимой морскую рыбу в Ардам не привозят, — веско сообщила я, и почему-то тяжело вздохнула.
И тут лорд директор внес неожиданное предложение:
— А если я достану морскую рыбу?
— Я сопьюсь, — честно призналась я.
Магистр рассмеялся, а потом, все так же посмеиваясь, сказал:
— У нас с вами, за две ночи две бутылки недопитого вина, вряд ли недопив третью, вы пристраститесь к спиртному.
— К вину может и нет, — тихо сказала я, про себя добавив «а вот к вам точно».
И мне стало грустно.
— Дэя, — осторожно касаясь моего подбородка, магистр заставил приподнять голову и взглянуть на него, — Дэя, что не так? Вам что-то не нравится? Вы… не хотите приходить? — темные глаза утратили мерцание и уже глухим голосом лорд директор спросил. – Вы не желаете этих отношений, но боитесь мне отказать?
Я опустила глаза и промолчала, не сразу поняла, что даже губы прикусила, в страхе сказать хоть что- то. Я действительно не желала этих отношений, но… уже и не хотела от них отказываться.
Совсем не хотела… мне было бы уже все равно, даже если бы об этом узнали в академии, но…
— Дэя, — вдруг простонал лорд Тьер, — Дэя…
Отпустил, развернулся, ушел к окну.
Я зябко обняла плечи руками, чувствуя, как стало холодно на душе, и тяжело опустившись на кровать, глядя исключительно на ковер, тихо сказала:
— Это очень нечестно с моей стороны, пользоваться вашим расположением и вниманием… Потому что… потому что я догадываюсь какое действие было у того проклятия.
Взметнулось адово пламя.
И когда стало ясно, что его в моей спальне уже нет, я заплакала.
Только потом, всхлипывая и пытаясь успокоиться, я поняла, что вместе с магистром исчез и фолиант Тесме, но это уже не имело никакого значения.
*****
До обеда я плакала, жалела себя, стирала одежду и готовилась к предстоящим лекциям, а в столовой к угрюмой и несчастной мне, подсели Янка и Дана. Дана училась на курс старше нас, но со своими общего языка не нашла и чаще всего общалась с Яной… ну а теперь, когда у меня появилось свободное время, то и со мной.
— Идем по магазинам, — с ходу предложила Тимянна.
— Пошли, — поддержала ее Данаилла, — завтра да и в дни последующие такого шанса у нас не будет.
Я промолчала. Не скажешь же, что выходить тебе не желательно, иначе темная эльфийка шею свернет, в попытке сломить таки волю несгибаемого лорда Тьера… Тьера…
— Дэй, ты плачешь? — воскликнула Яна.
— Что-то в глаз попало, — нагло солгала я, — девчонки, у меня нет ни желания, ни сил бродить по лавкам… совсем как-то.
И тут Янка начала озираться, а после придвинулась ко мне и прошептала:
— Тебя там очень, очень, очень… ждут, — и на мою ладонь легла записка.
Маленький клочок пергамента я развернула под столом, вчиталась и едва не выронила. Так как Юрао написал невероятное: «Сегодня на рассвете, при участии лорда Тьера возле Академии Проклятий была схвачена леди Лаллиэ Норт Энегро, принадлежащая к народности темных эльфов. Ей предъявлено три обвинения в убийствах, два обвинения в покушении на убийство, а так же обвинение в использовании запрещенных проклятий. Дело закрыто.
Я бы отпраздновал, кстати. Юрао».
Я задумалась, вытащила блокнот, вырвала листочек и быстро накорябала карандашиком: «Мне кажется убийца не эльфийка». И передала записку заинтересованно следящей за моими действиями Янке.
— Отнесешь? — попросила я.
— Я быстро, — ответила Тимянна, и убежала из столовой.
Когда запыхавшаяся Яна вернулась, в столовой кроме нас с Даной никого уже не осталось, но Янка пояснила причину своей задержки:
— Это у тебя карандаш с собой оказался, а мы две лавки обошли, пока нашли самописное перо. На!
