– Кто там? – Мужик дернулся, поднял голову и заорал не своим голосом:
– Куда лезете, твари! Пошли вон, это моя квартира! Катитесь… – Тут его запал иссяк, и он бы свалился на пол, ослабь Стас хватку.
Предводитель оглянулся, гориллы расступились, и тощий человечек с сытой серьезной мордочкой шагнул к подоконнику. Стас отпустил притихшего мужика, тот разогнулся и на этот раз был бледным, как потолок над его головой.
– Ваша квартира переходит в собственность банка, – зачирикал мужчина в черном пальто, сверяясь с бумагами в открытой папке. – Она подлежит аресту в счет погашения долга по кредитному договору. Взамен вам будет предоставлено жилье пониженной комфортности…
– Пошел в жопу! – заорал рыжий. – Сам вали в жилье пониженной комфортности! Эту квартиру мой дед своим горбом на Семипалатинском полигоне заработал, скотина! Я тебе сейчас все долги отдам, с процентами!
Мужчина с папкой отступил к двери квартиры номер сто пятьдесят шесть, на его место вышли гориллы. Тот, в красной футболке, попятился, но его схватили отработанным движением, заломили руки за спину, швырнули к стене. На Стаса и Романа внимания никто не обращал, путь был свободен, но оба не тронулись с места.
– Простите… Вы, да-да, вы, – ободряюще кивнул Роман человеку с папкой. – А какой банк вы представляете?
– «Московский кредитный», – пробормотал тот, роясь в своих записях.
Роман шагнул вперед, но Стас остановил его:
– Стой тут, следи за ними. Не подходи.
Он потянулся к «беретте» и негромко скомандовал коллекторам:
– Руки от него уберите и проваливайте. На счет три, два уже было.
Представитель банка уставился на Стаса. Державший хозяина квартиры амбал повернул квадратную башку и окинул фигуру противника оценивающим взглядом. А тот, в красном, не дремал, лягнул второго в колено, развернулся и с наслаждением вломил оппоненту в челюсть. А затем пару раз пнул завалившегося на спину противника по ребрам. На оставшегося бросились вдвоем: Стас ударил его носком ботинка по колену, мужик в красном не зевал, врезал детине кулаком в висок и столкнул обмякшее тело с лестницы. Позади что-то негромко звякнуло, Стас и хозяин квартиры обернулись одновременно. Первая горилла уже пришла в себя и наступала на Романа, мужичок с папкой забился в угол площадки и жал на кнопки мобильника.
– Дай сюда. – Телефон полетел на пол, крышка и аккумулятор разлетелись в разные стороны. Стас оттолкнул трубку, схватил коллектора за грудки, приложил затылком о стену. Мужик тоненько заныл, зажмурился и пополз по стене на пол.
– Сюда иди! – рявкнули позади.
Стас обернулся. Второй амбал вырвал из рук Романа монтировку, замахнулся. Роман прыгнул вверх по лестнице сразу через две ступеньки, горилла в пуховике перла следом. Хозяин нехорошей квартиры держался за перила, склонившись в три погибели, и сплевывал на пол кровь. Стас догнал верзилу, дернул его за куртку, развернул и швырнул мордой на подоконник. Того по инерции понесло дальше, и он ласточкой слетел с седьмого этажа, прихватив с собой монтировку. Послышался короткий жутковатый звук, словно упал где-то мешок с картошкой. И на площадке стало очень тихо, только попискивал тихонько в углу предводитель горилл. Он закрывал руками голову, а листки из папки разлетались по грязному, выложенному мелкой коричневой и белой плиткой полу.
– Пошел вон! – Дважды повторять не пришлось, коллектор поскакал через ступеньку вниз, оступился, вскочил на ноги и исчез. Мужик в красной футболке подошел к окну, посмотрел вниз, потом по очереди на Стаса и Романа.
– Охренеть… – Он ладонью вытер кровь с подбородка и спросил:
– А вы кто?
– Мимо проходили, в подъезд погреться зашли, – ответил Роман.
Стас кивнул, присел на корточки и принялся подбирать листки с подписями и печатями.
– Понятно. – Рыжий открыл дверь квартиры и предложил: – Заходите. Меня Михаилом зовут.
– Очень приятно. – Стас собрал с пола затоптанные в драке бумаги, вошел в квартиру следом за хозяином.
Высоченные потолки три с половиной метра, огромные окна, коридоры, комнаты – не квартира, а лабиринт. Особенно Стаса поразило роскошное арочное окно со стеклопакетом. Общая площадь квартиры метров сто или больше плюс лоджия, а еще дубовый паркет – роскошь «сталинского» дома во всем ее великолепии. Неудивительно, что банк спит и видит, как заграбастать это гнездышко в центре Москвы. Огромные комнаты забиты старой мебелью, фотографиями, и куда ни глянь – везде книги: в шкафах за стеклянными дверцами, на подоконниках, на столах… Даже на кухне, где и собрались все после того, как за гостями захлопнулась дверь. Стас, устроившись у окна, рассматривал двор элитного дома напротив. Красиво, чисто, строго – настоящая крепость, такую с налета не взять, даже пытаться не стоит. Роман устроился на мягком табурете, привалился спиной к стене, Михаил переоделся – вместо заляпанной кровью футболки натянул безразмерную рубашку в синюю клетку.
– Рассказывай, – попросил его Стас, – как обгонял, как подрезал…
Михаил усмехнулся, скривился от боли в разбитой губе и рассказал:
– Квартира моей матери. Полгода назад мы вместе с братом делали здесь ремонт. В дверь позвонили, Лешка пошел открывать, раздался выстрел. К счастью, все обошлось – пуля застряла в металлической двери, Лешка успел ее захлопнуть. Я вылетаю, Леха дверь держит, а с площадки кто-то ломится и орет. Не по-нашему. – Михаил глотнул из чашки холодной воды и продолжил: – Потом раз – дверь настежь, я Лешке ору «Ложись!», он на пол, я через него к двери. Еле успел эту мразь черную по башке отоварить, он травмат выронил и рядом с Лешкой свалился. Я пистолет беру, а он под боевые подшаманен. Ну, ментов вызвал, «Скорую». Пока ехали, черный этот подох, уже коченеть начал. Вынесли, протокол составили. Лешка цел, матери решили ничего не говорить.
– Чем отоварил? – поинтересовался Роман.
– Монтировкой, – вздохнул Михаил и осторожно кончиком пальца коснулся разбитой губы. Стас усмехнулся про себя и снова посмотрел вниз. В ранних сумерках двор элитного дома осветили красивые круглые фонарики, там тепло, уютно и спокойно, как на тропическом острове.
– Прошло дня три или четыре – Лешка звонит. Приехали, говорит, менты, тебя ищут. Потом понеслось – уголовное дело по факту превышения самообороны, вызовы к следователю, намеки всякие и прочее. Я тогда не сообразил, доказывал им что-то, законы цитировал, правду искал, короче.
– Нашел? – Стас отвернулся от окна, прислонился к теплой батарее.
– Да, – поморщился Михаил, – еще как нашел, аж два раза. Первый – после того как мне следователь прямо в кабинете сумму назвал, а второй – когда родственники этого Рамазана прикатили. Всем аулом, не меньше. Тут в подъезде не пройти было, мать чуть не померла со страха. В общем, сошлись мы с ними на том, что я им моральный ущерб компенсирую, а они мне дырку в двери простят. Не рассчитал мальчик, плохо его в горах учили, старейшины не доработали. Сторговались, а денег нет, ждать никто не хочет, следователь тюрьмой пугает. Я тогда кредит взял, утром с паспортом в банк пришел, в полдень с деньгами вышел. Удобно. – Михаил выругался негромко и поставил кружку на стол.
– В «Московском кредитном» брал? – уточнил Роман.
– Ну да, будь он неладен! На три месяца. Зато и дело закрыли, и родственники придурка того отстали. Я деньги достал, банку всю сумму в два захода отдал. И бумажки все собрал, как дурак! – Михаил с досадой треснул кулаком по краю мойки и продолжил, уже спокойно: – А потом звонит мне из банка какая-то овца и заявляет: вы сроки пропустили, кредитный договор банк в одностороннем порядке пересмотрел, и вы должны еще столько же! Нормально?
Взгляд светло-голубых глаз по очереди остановился на каждом из гостей. Роман промолчал, Стас улыбнулся неопределенно. Эстет, ценитель пения и прочих чудес природы господин Огарков не брезговал банальным грабежом оказавшихся в трудной ситуации людей.
– Уроды! – произнес Стас, и Михаил яростно закивал в ответ:
– Еще какие! Я в банк с разборкой, ведут меня в какой-то кабинет, а там педик в розовой рубашечке
