пули угодили в лобовое стекло вражеской машины и прошли сквозь него. Водитель встрепенулся, подавшись немного назад, успел лишь тяжело вздохнуть и, закашлявшись, испустил дух. Трайпл спешно перехватил у убитого руль и сумел выровнять ход машины, которая начала отклоняться в сторону обочины. Он открыл двери и вытолкнул труп водителя наружу, после чего уселся за руль поудобнее. Одной рукой управлял, второй держал положенный перед собой автомат и нажимал на спусковой крючок.

Увидев, как командир обошелся с трупом бойца, остальные морпехи неожиданно зароптали. Лейтенант слышал их недовольное бурчание и в нецензурной форме приказал заткнуться и стрелять по русским: «Или будете ждать, пока они вас не угрохают первыми?» Солдаты продолжали стрельбу, стараясь зацепить кого-то из стреляющих мишеней. Вскоре удобная ситуация подвернулась. Один из русских, выпустив автоматную очередь, собирался скрыться за «щитом» заднего борта, но не успел – американец изловчился и выстрелил в него.

Старлей схватился за руку. Пуля угодила в предплечье правой руки и прошила мышцы насквозь, прочертив по кости. Автомат упал на дно кузова, за ним упал и Вадим. Сжимая от боли зубы, он схватил автомат левой рукой и попытался приподняться. Ему хотелось, несмотря ни на что, продолжить бой.

– Я вам покажу кузькину мать... – бормотал он.

– Вадя, ложись! Я не хочу, чтобы мы тебя закопали! – командным тоном прокричал Батяня и высунулся из-за борта, нажимая на курок. Пули угодили в боковое зеркало на грузовике с американцами. Близость свинца заставила Трайпла втянуть голову в плечи, но не остановила его. Оба грузовика давно бы поравнялись, если бы не колдобины и незатихающая перестрелка.

Журналистка облегченно вздохнула – грузовик въехал в город. Но ни одного солдата или полицейского, которых ей хотелось бы увидеть, нигде не было. На гул, исходивший от несшихся грузовиков, выбегали зеваки – правда, мало кто из них рисковал открыто показаться на улице. Мало ли что могла означать та гонка, свидетелями которой они вдруг стали? Сибил приходилось наугад ориентироваться в новом для себя городе. Узкая улочка с маленькими домиками упиралась в более широкую. Дома на ней были покрупнее. Англичанка даже заметила несколько многоэтажных зданий, которые виднелись где-то на другом конце улицы. Не раздумывая, она повернула в ту сторону.

Дорога шла под небольшим уклоном. Ехать по ней в спокойной обстановке было бы большим удовольствием. Однако приходилось не просто ехать, а уходить в отрыв от чертовых преследователей, не собиравшихся отставать. Алан тоже выехал на широкую улицу. Движение под уклон ему понравилось – появлялся шанс настигнуть русских. Он нажал на педаль газа и ощутил себя гонщиком. Грузовик мчался по городу с бешеной скоростью. На небольшом изгибе дороги, поджидавшем впереди, Трайпл едва сумел вписаться в поворот и сбил пару горожан, стоявших на обочине. Не обращая внимания на крики и плач, он продолжал двигаться к своей цели. Его бойцы не прекращали стрельбу. Батяня осторожно отстреливался: уж ему-то было не все равно, что пули могут попасть в мирных жителей...

Внезапно улица закончилась резким поворотом на девяносто градусов. Сибил вывернула руль и опешила – она выехала на площадь, где находилась толпа манифестантов. Пришлось быстро реагировать, чтобы не врезаться в толпу. Она снова вывернула руль, на этот раз почти до упора. Грузовичок от этого накренился и на двух колесах проехал мимо толпы, никого не задев, и только после этого перевернулся набок. Русские свалились на землю, а журналистка осталась на водительском месте в полувисящем состоянии, крепко держась за руль.

Поворот под прямым углом на людную площадь стал неожиданностью и для Трайпла. Однако, в отличие от Сибил, он не сумел ничего предпринять. Управляемый им грузовик врезался в толпу, давя стариков, женщин, детей. Шокированные манифестанты едва успели осознать произошедшее и тут же подняли вой и налетели на заглохший автомобиль. Ни лейтенанту, ни его людям не удалось применить оружие. Масса возмущенных людей, налетевших на них, была настолько большой, что грузовик оказался перевернутым в считаные секунды. Ливийцы вытащили американцев из машины, желая лишь одного – осуществить возмездие. Алан и его морпехи пытались сопротивляться, однако ни боевой опыт, ни физическая сила каждого из них не значили ровным счетом ничего перед огромной толпой, готовой разорвать виновников на части. Толпа жаждала расправы и осуществила ее, не позволив американцам даже опомниться. Таким бесславным оказался конец лейтенанта Алана Трайпла и его людей.

Глава 38

До отправления танкера в Италию оставалось пятнадцать минут. Русские были готовы к эвакуации. Серебряковы, Гончаров и раненый Сиводедов уже находились на борту. Лавров же еще не успел подняться, он стоял перед трапом и разговаривал с Сибил.

– Надеюсь, с вами все будет в порядке, – с грустью в голосе проговорила она.

– После того что произошло на площади с нашими преследователями, есть надежда на лучшее, – усмехнулся Батяня. – Да и что может случиться с шофером и охранником российского посольства! Кому мы интересны...

Он имел в виду новый образ себя и Вадима, под которым они получили официальное разрешение итальянских властей на эвакуацию.

– Кое-кому вы точно интересны. Особенно ты, – тихо сказала журналистка.

– Прошу тебя, только не грусти. Грусть тебе не к лицу, – ответил Лавров, глядя в ее печальные глаза.

– Хорошо. Не буду, – едва выговорила она, смахивая слезу.

– Ну, зачем ты так?

– Ничего, все в порядке. Я вот что подумала... ты должен это забрать. – Неожиданно для Батяни Сибил протянула ему карту памяти со всеми отснятыми ею материалами, где фигурировал он и старший лейтенант. – Я много думала над твоими словами. И по-другому взглянула на все, что произошло за эти дни. Не глазами журналиста, а глазами простого человека. Простой женщины, если хочешь. Взглянула и поняла, что ты был прав. Ты был прав каждый раз. А я была не права. Упрямая и безрассудная. Поэтому я и хочу отдать тебе эти записи.

– Зачем ты идешь на такую жертву? Эти материалы – результат твоего труда, рискованного, опасного. Это, в конце концов, твой хлеб.

– На хлеб я себе еще заработаю. Если не в горячей точке, то где-нибудь еще. Столько звезд мечтают дать интервью именно нашему каналу, – с улыбкой пояснила она. – А вот у тебя после обнародования этих записей могут возникнуть проблемы. Я думаю, что их не нужно публиковать. Это помешает тебе спасти других людей в другой точке земного шара. Так что возьми их, пожалуйста, и сделай то, что посчитаешь нужным. Мне же хватит тех материалов, которые дали твои соотечественники. Записи с места трагедии и обломки от стабилизаторов американских ракет до сих пор находятся в запасном колесе под завалами.

– А ты найдешь эту запаску? Там же сплошные руины, – засомневался Лавров.

– Мне подробно описали примету, по которой можно ее найти. Да и приблизительные координаты тоже есть. Так что все будет хорошо.

– Ясно, – кивнул Лавров. – Только я все равно не возьму твои записи. Они нужны тебе, от этого зависит твоя карьера. Позвонит тебе шеф и спросит, что ты накопала за эти дни. И что ты ему ответишь?

– Я разберусь.

– Нет. Просто оставь эти записи у себя и используй их по назначению. Пускай и твой шеф, и весь мир увидят, в каких условиях тебе приходилось работать. Уверен, что из всего этого получится отличный репортаж. Ты ведь очень талантливый человек. Я рад, что мы познакомились...

– Я тоже рада. Жаль только, что при таких обстоятельствах.

– При других вряд ли получилось бы...

Они смотрели друг другу в глаза и молчали, будто не могли отыскать подходящих для прощания слов. Матрос с танкера крикнул Батяне, напоминая о скором отправлении.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату