дальнейшего движения надо определиться исходя из здравого смысла.
– Приятно слышать от тебя слова о здравом смысле, – заметил Серебряков и тут же уточнил: – Вот только хотелось бы знать, что ты имеешь в виду под здравым смыслом?
– Я имею в виду, что нам целесообразно направиться туда, где есть наши. Однозначно это столица Ливии и российское посольство. Именно туда во что бы то ни стало нужно добраться. У нас все-таки на руках дипломатические паспорта, мы обладаем дипломатической неприкосновенностью. Думаю, это поможет более или менее беспрепятственно доехать до Триполи. А там все будет уже намного легче.
Антон явно не ожидал услышать от своего коллеги нечто подобное, так как имел собственное представление о здравом смысле. Будучи более опытным человеком, он понимал, что идея коллеги не самая лучшая в изменявшихся условиях ливийской действительности. Его реакцию, однако, опередила супруга:
– Да, действительно. Виктор прав. Нам нужно возвращаться в Триполи. Дипломатов никто не тронет.
– Дорогие мои мечтатели, – не выдержал Антон. – Все, что вы говорите, приемлемо исключительно в нормальных политических условиях. Когда есть стабильность, есть те, кто готов брать на себя ответственность за заботу о безопасности иностранных граждан и дипломатов. А что мы имеем сейчас? Мы имеем неопределенную политическую обстановку. Если говорить грубо, в стране нынче происходит хрен знает что. Прикрываться дипломатическим иммунитетом, скорее всего, бесполезно, никого наш статус не остановит. Первые же мародеры пристрелят нас, не спрашивая ни о паспортах, ни о гражданстве. Наш джип – весьма привлекательная цель для всяческого сброда, который наверняка выскочил из своих нор. Вот и все, что может с нами произойти по дороге в столицу. Судя по тому, что мобильная связь и Интернет все еще «лежат», заваруха в Ливии приняла очень серьезный оборот.
– Неужели все так беспросветно? – встревоженно спросила Ирина.
– Думаю, что на самом деле все может быть даже хуже, чем я предполагаю, – мрачно ответил Антон.
– И какой же выход ты предлагаешь? – осторожно поинтересовался у коллеги Гончаров.
– Я предлагаю ни в коем случае не ехать в столицу и не искать на наши задницы лишних приключений. Предлагаю, даже настаиваю на том, чтобы мы остались здесь. Останемся и будем выжидать, как будут развиваться события дальше. Возможно, через некоторое время что-нибудь прояснится, тогда мы примем новое решение. Сейчас же у нас слишком мало информации, чтобы рисковать, покидая эту местность.
Игорь, просматривавший в это время записи видеофиксатора, попросил слова:
– Вы можете меня не послушать, но посмотрите на все то, что было заснято фиксатором на месте ракетного удара. Это же настоящий документальный фильм. Конечно, я не хочу, чтобы меня пристрелили мародеры. Но мне кажется, что сидеть здесь с таким фильмом и ничего не делать – неправильно. Видеозапись нужно показать всему миру. Ведь то, что на ней зафиксировано, – результат настоящего преступления. И если мир увидит все это, найти потом военных преступников будет проще.
Слова Игоря несколько огорошили всех своей взрослой рассудительностью. Даже отец не нашелся, что сразу возразить.
– Ничего не говорите. Просто сядьте и посмотрите запись, – попросил Игорь.
Все согласились, и просмотр начался. Ирина увидела место удара впервые, впервые услышала слова умирающего солдата в камуфляже без опознавательных знаков. Эти эпизоды всколыхнули ее разум и чувства. Она смотрела на все разрушения, воронки, трупы и заливалась слезами. Наверное, такой же была бы реакция многих женщин мира, посмотри они этот фильм. Антон и Виктор восприняли запись не так взволнованно, однако и на них фильм произвел впечатление, позволив еще раз осознать весь ужас общей картины с места ракетного удара. Когда просмотр закончился, на несколько минут установилось всеобщее молчание.
– Сынок, ты все-таки прав, – наконец заговорил Антон. – Но для того, чтобы продемонстрировать этот видеоматериал мировой общественности, нам вовсе не обязательно ехать сломя голову в Триполи. Мы можем выбрать какой-нибудь другой маршрут. Надеюсь, сейчас все обдумаем и примем решение, куда именно направиться.
Супруга посмотрела на него с едва скрываемым удивлением. Он практически никогда не менял своих решений, да еще так быстро. Редким исключением были лишь те случаи, когда менять решение приходилось под нажимом начальства. А случаев, чтобы Серебряков-старший послушался своего собственного сына, Ирина вообще припомнить не могла.
Виктор немного поколебался и тоже поддержал предложение Игоря.
– Безусловно, этот ролик должен стать достоянием гласности. А хорошим дополнением к нему будет вещественное доказательство, – сказал он, напоминая о подобранной на месте трагедии части стабилизатора ракеты.
Стабилизатор ранее был тщательно осмотрен. Антон, мало-мальски разбиравшийся в современном вооружении, предположил, что это ракета класса «земля-земля». Маркировка на стабилизаторе отсутствовала, однако исходя из особенности конструкции и качества был сделан вывод о его американском происхождении. Более точный ответ могла дать лишь полноценная экспертиза в специализированной лаборатории.
Начались довольно жаркие споры насчет того, куда отправляться. Антон решительно отстаивал свою точку зрения, повторяя об опасности пути в Триполи. Он предлагал добираться до города Аль-Хумса на побережье Средиземного моря. Аргументация была проста: город находится близко, с недавних пор там действуют корпункты нескольких ведущих информационных агентств. Правда, возникал вопрос, есть ли там русские журналисты либо другие граждане Российской Федерации, которые смогли бы помочь разобраться и с отснятым материалом, и с ракетным стабилизатором? Виктор, исходя из информации, которой владел как атташе по культуре, отрицал наличие в Аль-Хумсе российского корпункта. О пребывании других российских специалистов в этом городе он сведений не имел, поэтому предлагал все-таки ехать в Триполи по шоссе вдоль береговой линии.
– Но Аль-Хумс все равно расположен на этом же шоссе. Почему мы не можем туда заглянуть? Если там никого из наших не найдем, отправимся дальше, – высказал свою точку зрения Серебряков- старший.
– А есть ли вероятность, что нас вообще выпустят из Аль-Хумса? – решила уточнить Ирина.
Антон осекся. Ему было нечем крыть. В Аль-Хумсе могло произойти все что угодно. Получалось, что наиболее оптимальным вариантом было постепенное продвижение к ливийской столице по приморскому шоссе без заезда в крупные населенные пункты. Для такой поездки требовалась особая мобильность джипа. Он не должен иметь ничего такого, что помешало бы ему в случае необходимости быстро скрыться от погони или нападения. Поэтому русские приняли решение очистить машину буквально ото всего, что могло помешать в дороге, полной неожиданностей. Как ни жалко, пришлось оставить на берегу и моторную лодку, и лафет, и еще ряд более мелких предметов. В машину перенесли только самое необходимое.
Кровавое солнце быстро поднималось над побережьем и горным массивом, где произошла трагедия. Они оперативно собрались и погрузились в джип. За руль сел Серебряков-старший.
– Еще никогда в жизни моя рыбалка не прерывалась из-за войны, – с досадой пробормотал он.
– Па, здесь каждый может сказать о себе то же самое, – резонно заметил Игорь.
– К сожалению, это так, сынок, – согласился Антон. – Будем надеяться, что наша следующая вылазка на морскую рыбалку окажется более удачной.
Ответом ему было понимающее молчание. Джип тронулся с места и медленно покатил в противоположную от восходящего солнца сторону.
Глава 6
На развалинах поселка еще кое-где струился дым. Казалось бы, за ночь все должно было окончательно догореть и превратиться в сплошное пепельное покрывало. Однако и с восходом солнца
