остатки некоторых домов и хозяйственных строений продолжали тлеть. Единственный, не до конца разрушенный после ракетного удара дом выглядел, будто памятник всем тем, кого американские ракеты превратили в прах и сровняли с землей. Легкий ветер ворошил все еще теплый пепел. Какие-то птицы порхали над местом трагедии и весело щебетали. Кому-кому, а птицам не было никакого дела до того, что стало с поселком и его жителями. У них своя птичья жизнь и свои птичьи заботы.
Услышав щебетание птиц, из дверного проема полуразрушенного дома показалась девочка. Четырнадцатилетняя Амина чудом пережила бомбардировку. Родной поселок был уничтожен прямо на ее глазах, и девочка находилась в шоковом состоянии. Она проплакала весь вечер и всю последующую ночь и почти не спала, боясь, что кто-либо ее найдет. Но вот наступило утро, и Амина отважилась выйти из своего убежища.
Как испуганный волчонок, девочка настороженно вышла наружу.
Птицы продолжали щебетать, будто все оставалось по-прежнему, это давало девочке призрачный повод надеяться если не на лучшее, то хотя бы на то, что не станет еще хуже.
Осмотревшись, Амина побрела туда, где еще вчера стоял дом ее отца. Сориентироваться на местности было не так просто. Все обычные ориентиры из числа строений были уничтожены. Местность выглядела и знакомой, и незнакомой одновременно. От этого странного ощущения кружилась голова. Ямка на ямке, искореженная дорога и много пепла. Девочка не смогла сдержаться и снова зарыдала. Слезы градом катились из ее глаз и текли по щекам, размывая грязь.
Амина с трудом заставила себя не плакать и быстро побежала в направлении отчего дома. Через воронки, развалины, мимо обгоревших скелетов военной техники. Всюду трупы, всюду следы крови.
Достигнув своей цели, девочка стала рыскать взглядом по земле. Когда это не помогло, она опустилась на коленки и принялась раскапывать руками все подозрительные возвышения, причем делала это с таким рвением и так быстро, будто кто-то собирался лишить ее этого важного, с ее точки зрения, занятия. Возвышения оказывались нагромождением выброшенной от взрывов земли. Под несколькими из них девочка наталкивалась на свежие человеческие останки. Сначала это зрелище ее сильно напугало, но на второй-третий раз она привыкла и лишь слегка ойкала.
Амина обшарила весь участок на месте родного дома. Живых не нашла, а в найденных мертвых своих не узнала. Она поднялась с земли и громко закричала. Ее голос звонким эхом пронесся над уничтоженным поселком. Она крикнула еще раз, затем еще. Ни единого звука не последовало в ответ. Если бы кто-то был жив, то наверняка бы отозвался.
Заплаканная девочка вздрогнула. На дороге со стороны моря послышался моторный гул. Она резко обернулась. Из-за поворота показалась машина под красно-черно-зеленым флагом повстанцев. Судя по шуму, следом двигалось еще несколько машин. Так это или не так, Алина выяснять не стала, решив на всякий случай вернуться в свое укрытие. Низко согнувшись, девчонка сиганула обратно к полуразрушенному дому. Она была уверена, что с машины ее заметить не успели.
Глава 7
Батяня вместе с собранной им группой из трех опытных офицеров прибыли в граничащий с Ливией Тунис. Крепкого рослого старшего лейтенанта Вадима Сиводедова он определил своей правой рукой. Майор был уверен, что для его подчиненного участие в операции будет весьма полезным. Поджарый связист лейтенант Иван Цыбин давно зарекомендовал себя не только как отличный специалист в своей сфере, но и как знатный хохмач. Медик, крепыш лейтенант Николай Коршунов, с одинаковой сноровкой орудовал и медицинскими средствами, и разного рода оружием. По характеру все были разными, но именно такие группы Лавров любил больше всего.
Группа во главе с Батяней прибыла в Тунис под видом латышских туристов. У каждого на руках имелся паспорт гражданина Европейского союза и все положенные в таком случае документы. Особых проверок в Тунисе не намечалось, но в случае чего участники мобильной группы могли вполне сойти за русскоязычных жителей Латвии, чудом получивших гражданство.
Тунис в качестве своеобразного плацдарма был выбран неслучайно. В район ливийской Мисураты, где исчезли русские дипломаты, попасть со стороны моря нереально. Специалисты в Москве все хорошо просчитали с учетом актуальной на тот момент ситуации. Средиземное море в том квадрате находилось под контролем коалиции западных держав, выступивших против режима Каддафи. Появление любого постороннего судна было бы мгновенно зафиксировано, а его дальнейшее перемещение в сторону побережья – пресечено. Поэтому данный вариант прибытия отпадал.
Попасть в Ливию можно было только по воздуху, десантируясь на парашютах. Однако в связи с тем, что страна объявлена бесполетной зоной, задача сильно усложнялась. Поэтому был выбран Тунис, являющийся вполне благополучным туристическим объектом с безвизовым режимом. Правда, недавние события со свержением местного диктатора несколько уменьшили поток туристов, но в данном случае это было только на руку российским десантникам и тем, кто помогал проводить операцию. Ведь с каждого туриста тунисские власти и дельцы жаждали получить как можно больше прибыли. Они вполне могли закрыть глаза на некоторые вещи, лишь бы положить в свой карман лишнюю копейку. За деньги можно было договориться о многом, даже о самолете для группы туристов, которые сильно возжелали полюбоваться Тунисом с высоты птичьего полета.
Понятно, что ни майору Лаврову, ни его напарникам нельзя светиться и вести какие-либо переговоры насчет самолетов или еще чего-нибудь. Все хлопоты с переговорами взял на себя один из помощников российского военного атташе в Тунисе, который имел многочисленные связи внутри этой страны. Ему не составляло большого труда найти подходящего дельца, который бы принял деньги и не задавал при этом лишних вопросов. Помощник военного атташе весьма оперативно купил старенький самолет, который находился в глубине страны на границе с Ливией. Он же нашел и парашюты для четверки «латышских туристов». Однако и на этом его миссия в данной операции не заканчивалась. Дипломат являлся довольно опытным пилотом и мог сам сесть за штурвал самолета, чтобы довести его в нужный квадрат.
Но даже при таком, в общем-то, удачном раскладе оставалась немаленькая проблема. Она касалась все того же бесполетного режима для Ливии. Любой летательный аппарат мог быть сбит, невзирая на то, откуда он появился. Поэтому вылет из Туниса самолетом был сопряжен с большим риском. Да и лететь в необходимый квадрат приходилось без диспетчерской поддержки. Определенная надежда была на то, что полет не засекут, а если и засекут, то не станут сбивать без предварительных переговоров. Самолет ведь старый, гражданский, явной военной угрозы он не представлял. А во время возможных упомянутых переговоров должна сработать легенда о заблудившихся в воздушном пространстве туристах.
При всей этой рискованности и по большому счету неопределенности ситуации особо выбирать было не из чего. Группа Батяни выехала на аэродром и погрузилась на борт. Помощник российского военного атташе еще раз обрисовал ситуацию и завел двигатель. Набрав разгон, самолет оторвался от взлетно- посадочной полосы и взлетел. Несколько десятков километров он пролетел вдоль границы и лишь затем взял курс на охваченную гражданской войной Ливию.
Джип с русскими продолжал свой путь вдоль Средиземного моря. Мысли о том, что необходимо спастись и показать миру правду о ракетном обстреле ливийского поселка, не покидали их. К разговорам об этом они возвращались постоянно. Даже если пытались говорить о чем-то другом, все равно неминуемо скатывались к этой теме. Размышляя о сохранности улик, Антон и Виктор решили их припрятать. По крайней мере им казалось, что держать в машине видеозапись и фрагмент ракетного стабилизатора не совсем правильно. Любой даже весьма беглый обыск позволил бы найти вещественные доказательства, находись они в салоне, поэтому дипломаты спрятали вещдоки в запасном колесе.
Впрочем, с момента выезда дорога была более или менее спокойной. Ничего особенного не произошло, никто не пытался остановить джип. Машин и людей на шоссе практически не было. Казалось, что прибрежная трасса попросту вымерла. Однако периодически раздававшиеся стрельба и взрывы свидетельствовали о том, что где-то рядом очень неспокойно. Через какое-то время все эти звуки исчезли и больше не повторялись. Это придавало уверенности в том, что основная зона военного конфликта уже
