каменистого, поросшего кустарником холма, немедленно приступила к делу.
К тому моменту, когда на землю упали первые крупные капли дождя, «археобанда» уже заканчивала свои приготовления к встрече с непогодой. Даже лошадям нашлись какие-то попоны, в том числе и из упаковочных мешков, примотанных к спине.
Дождь хлынул резко. В какой-то миг весь мир сразу накрыла сплошная стена дождя. С гор и холмов в Араскан побежали целые потоки, в момент повысив его уровень. Теперь по руслу мчался не большой широкий ручей, а настоящий горный поток, своим бешеным гулом и ревом заглушающий громкий шум дождя. Выглядывая из палатки, под которую тоже начали подтекать потоки воды, Петр Михайлович все более и более озабоченно констатировал, сколь повезло им, что они успели и пересечь Араскан, и выбрать относительно комфортное место, где едва ли могут быть сели и оползни.
– Нет, вы только гляньте, гляньте, что там творится! Бедные лошадки! Им-то сейчас каково достается!.. – повторял он, глядя на сбившихся в тесную кучу животных.
А вот Андрею – этого он и сам понять и объяснить не смог бы – это буйство природы отчего-то очень пришлось по душе. Наблюдая за сумасшедшей пляской волн на стремнине Араскана, за тугими – в палец толщиной! – струями дождя, он почему-то внутренне испытывал несказанное облегчение, словно налетевший ливень дарил ему часть своей необузданной мощи. Не выдержав, Лавров вышел из палатки и, невзирая на протесты парней, подставил лицо под хлещущий дождь. Стихия словно оживила его душу, пробудив в ней отзвуки обычных человеческих эмоций.
«Давай, дружище! Лей! Еще сильнее! Еще!..» – подняв над головой руки и подставив ладони, мысленно восклицал он, даже не замечая того, что на его лице сама по себе внезапно засветилась пусть и слабая, но уже не искусственно-принужденная, а открытая и искренняя улыбка.
Андрей вернулся в палатку, когда дождь начал стихать. Сняв одежду и выжав ее пусть все еще слабыми, но уже вполне уверенными руками, он вдруг ощутил первый, едва заметный намек на голод. Это означало, что он и в самом деле пошел на поправку.
Когда тучи исчезли за зубчатыми пиками гор, в небе, как ни в чем не бывало, безмятежно засияло предобеденное солнце. «Археобанда», вынужденная вновь упаковывать имущество, выражала всяческое неудовольствие по поводу разгула стихии. Услышав сзади себя реплику:
– И кой черт принес этот проклятущий дождь?!
Лавров оглянулся и с укором проговорил:
– И это благодарность природе за такой замечательный подарок?
– Вы что?! Какой подарок? – возразил один из «трех В». – Время у нас отнял, палатки намочил – их теперь сушить придется… Что ж тут хорошего?
– В чем подарок? Мне так кажется, по поводу предполагаемой засады можно уже не заморачиваться. Думаю, тем, кто нас поджидал, уже не до стрельбы… Не знаю почему, но внутренне я это чувствую.
Еще час спустя, когда хоть немного устоялась горная тропа, по которой теперь могли идти и люди, и вьючные лошади, колонна снова тронулась в путь. После дождя продвижение путешественников замедлилось вдвое. На склонах кое-где лошади скользили, и поэтому их приходилось вести по одной, поддерживая с обеих сторон.
К горе, у которой, по словам Чжу Бао Ху, намечалась засада, колонна приблизилась уже около четырех пополудни. Как и было решено еще на марше, четверо спецназовцев – Юрка Борисенко остался в качестве прикрытия археологов – ускоренным маршем направились к лесистой громаде с совершенно лысой округлой каменной вершиной. Оставшиеся их дожидаться строили всевозможные прогнозы и предположения.
Напряженно тянулись минуты. Все ждали момента, когда прозвучат первые выстрелы. Но стрельбы все не было и не было. Кто-то из пессимистов начал уж было предполагать, что бандиты «втихаря порешили пацанов ножами», а теперь крадутся к колонне, чтобы уничтожить ее наверняка, расстреляв в упор всех без исключения. Услышав подобные суждения, Юрка Борисенко сердито сверкнул глазами и, обернувшись к «оракулу», без каких-либо церемоний оборвал его речь:
– Хорош панику наводить! Если сам обделался – беги, прячься. Наших пацанов ни одна шваль голыми руками еще не брала и никогда не возьмет. Не хрен тут людям гнилую лапшу вешать на уши!
«Оракул» тут же умолк и с оскорбленным видом отвернулся в сторону реки. Но непонятная тишина и многих других очень озадачила.
– Андрей, а ты как думаешь, почему и ребята не возвращаются, и нет никаких признаков того, что они где-то «зачищают» территорию? – Дёмин вопросительно посмотрел на Лаврова.
– Я же сказал – этот дождь был неспроста. Он нас здорово выручил. Уж не знаю, как и чем, но засады, скорее всего, не будет.
После купания под дождем Андрей почувствовал себя лучше. Пусть и не настолько, как тогда, когда он стоял под сплошным водопадом струй. Но все равно что-то внутри него хоть на воробьиный коготь сместилось в сторону прежнего, бодрого самочувствия.
Как бы подтверждая его слова, из-за поворота показались бегущие цепочкой спецназовцы, которые – что было видно даже издалека – о чем-то оживленно на ходу переговаривались и даже смеялись. Вся колонна при их появлении дружно перевела дух. Стало ясно, что ничего из ряда вон выходящего не предвидится и дальнейший путь вполне безопасен.
– Товарищ майор, противник в окружности горы не обнаружен, – выравнивая дыхание, доложил Женька Маслюхин. – Прочесали там все, но никаких следов не заметили.
– Да какие там могли быть следы? – Макс, смеясь, махнул рукой. – Смыло все до абсолютно голого камня. Некоторые деревья из-за этого того гляди повалятся. А вот с той стороны горы – ну где такая широкая каменистая балка – вообще жуть что творится!
– А-а-а, ну да, – закивал Антон. – Там, похоже, все смыло селем.
– Селем?! – очень удивился Дёмин.
– Там же сверху озеро было метров на полста ниже вершины, – пояснил Костя Усатов. – И его во время дождя, видать, прорвало. Там склон вообще смело – даже деревьев не осталось.
– А в балке-то что сейчас творится! – Женька покрутил головой. – Валуны, деревья, грязью все залито. Нам теперь придется по самому берегу Ак-Кема пробираться.
– Ребята, а может, засады там не было вообще? – задумался Пётр Михайлович.
– Была… – Костя многозначительно улыбнулся. – Я там на склоне из-под валуна одну вещь вытащил. Смотрю – вроде из грязи торчит конец какого-то ремешка. Потянул, а это ремень, и на нем – фляжка. Ну, брать с собой не стал – помыть-то негде. Но, думается мне, это все, что осталось от той «команды-ух».
Глава 15
…Ближе к закату «археобанда» разбила лагерь на просторной покатой лужайке, мимо которой проходила несколько дней назад. К моменту появления археологов здесь уже почти не осталось луж, а пригорки даже несколько подсохли. Единственное, что создавало неудобства, – не удалось найти сухих дров, из-за чего ужин оказался сплошь из консервов и галет, которые запивали водой из родника, обнаруженного неподалеку. Ночь прошла без каких-либо происшествий, а утром, опять поев всухомятку, «археобанда» двинулась в путь. Всем хотелось поскорее добраться до жилья, чтобы там и отоспаться под крышей, и отдохнуть перед неблизкой дорогой до Москвы.
Эти настроения придали сил даже не самым легким на подъем и не очень-то скорым на ногу. За день путешественники преодолели полуторадневный участок маршрута, а в предрассветных сумерках с ликованием увидели показавшиеся им теперь родными и желанными крыши Нижнего Уймона.
В селении прибытие археологов вызвало настоящий фурор. Вчерашний ливень и здесь показал свой крутой нрав, и многие опасались, что экспедиция может погибнуть. Но еще более сильный всплеск эмоций вызвало сообщение о гибели проводников Темекея и Бануша. Их дальние родственники, проживавшие в Нижнем Уймоне, прибыли следом за старостой селения, пришедшим открыть школу для ночлега. Люди обступили Дёмина, желая услышать разъяснения по поводу случившегося с проводниками. Кроме того,
