подписывал себе приговор. Если полиция узнает от них о невероятной прыти инвалида преклонных лет, вне всяких сомнений, тут же займется проверкой его личности.
«Откуда вы только взялись, морды бандитские? – быстро шагая в темноте, сердито ворчал про себя Лавров. – Тьфу, мать вашу так! Пришлось-таки замарать об вас руки… О, блин, приключение!..»
Когда впереди показалась гостиница, он снова захромал. И не просто захромал, а начал ногами выписывать кренделя, изображая из себя мертвецки пьяного, вдобавок распевая бессмертное битловское «Естудэй». Ввалившись в холл отеля и ударяя себя в грудь кулаком, Андрей заплетающимся языком провозгласил:
– Гуд ивнинг!.. Ай вонт ту слип!.. (Добрый вечер! Я хочу спать!)
Сопровождаемый взглядами охранника и портье, а также случайно оказавшихся в холле постояльцев, он побрел вверх по лестнице, напевая:
– Гив ми, гив ми юо лайф! О, май гёрл! О, май гёрл!
Лишь оказавшись у себя в номере, Лавров наконец-то смог расслабиться. Повалившись на кровать, он почувствовал смертельную усталость. Сегодняшним вечером Андрей в какой-то мере мог быть доволен – ему удалось заполучить чрезвычайно ценную информацию. Такого подарка от капризной фортуны трудно было даже ожидать. Но его очень тревожило то, что завтра полиция начнет прочесывать весь этот квартал, найдя убитых бандитов.
Ведь если трезво рассудить, выйти на него проблем не составит. Кроме того, никто не гарантировал, что и старый зануда пан Михайский не захочет отквитаться за свои мытарства, рассказав косоварам, кто на самом деле прибыл в их столицу под видом англичанина Ринненгана. Однако, как бы там ни было, после такого трудного вечера следовало как подобает выспаться. Завтрашний день мог оказаться куда труднее.
Глава 11
После завтрака в гостиничной харчевне (рестораном назвать это заведение было бы слишком громко) Лавров поднялся к себе и обдумал планы на предстоящий день. Прежде всего следовало съездить в селение Чак и провести на месте рекогносцировку, чтобы выработать реальный, действенный план проникновения на натовский секретный объект – тайную подземную тюрьму.
Разумеется, тот вариант атаки, который был им использован в Польше, здесь мог и не сработать – наверняка по специальным каналам связи натовцы предупредили всех своих вертухаев, в том числе и здешних, что некто очень опасный может предпринять попытку освобождения узников, в связи с чем тем следовало быть начеку. Впрочем, Андрею это особой головной боли не доставляло. Мало ли, какие там могут быть сложности? Главное – приехать туда, осмотреться, все досконально изучить и продумать варианты веселухи, непохожей на ту, что он уже учинил в Густеце. А потом – действовать.
Ехать в Чак он решил на такси, под тем же соусом, что втирал очки и Бернарду Готье про свою албанскую бабушку. Например, пусть ее будут звать Донита Розафати. Можно будет о ней порасспрашивать у местных. Только с этим не переусердствовать бы…
Собравшись, даже прихватив с собой все тот же девяносто четвертый польский «Вист», позаимствованный у шпика Казимира Хряты, с видом разбитым и болезненным (а каким он еще мог быть после вчерашнего перепоя?!), Лавров не спустился, а как бы сполз на первый этаж. Еще шагая по лестнице, он обратил внимание на атлетически сложенного мужчину средних лет, который о чем-то разговаривал с портье. Тот, заметив на лестнице «Майкла Ринненгана», как-то по особенному отреагировал на его появление, из чего Андрей мгновенно заключил: неизвестный расспрашивал именно о нем.
Почти одновременно Лавров заметил в холле еще троих крепких с виду парней, усердно изображавших оживленный разговор о чем-то «своем, девичьем». И только тут он вспомнил, что еще за завтраком внезапно ощутил непонятный всплеск тревоги, которую списал на хроническую усталость и избыток стрессов. Но, как видно, зря он так легкомысленно отнесся к тому, о чем его предупреждало подсознание. Не придется ли теперь за это расплачиваться? И не слишком ли велика будет за это цена?
Подойдя к стойке портье как бы для того, чтобы что-то спросить, краем глаза он заметил, что неизвестный – скорее всего, чисто автоматически – несколько напряг свою правую руку, как бы готовя ее к броску за пазуху, чтобы, возможно, выхватить из-под мышки нечто огнестрельно-крупнокалиберное. «Атас, братцы, атас! – пронеслось в голове Лаврова. – Это по мою душу!»
Трудно сказать, когда и как именно визитеры собирались заняться «Майклом Ринненганом», но тот сам ускорил развитие событий. То, что произошло мгновение спустя, повергло в шок и портье, и его собеседника. Скрюченный, вялый, как осенняя муха, «ботаник» неожиданно профессиональным жестом выхватил из кармана боевой пистолет и столь же профессионально упер его ствол куда-то в область печени неизвестного, вполголоса по-английски скомандовав:
– Ни звука! Стреляю без предупреждения!
И портье, и его собеседник – вероятнее всего, косовский спецслужбист – замерли неподвижными статуями.
– Вам, сударь, – выразительно посмотрел на портье «Майкл Ринненган», – советую сидеть, не двигаясь. Это ясно? А тебе, голубчик, и вовсе рыпаться не стоит. Стреляю без промаха. Знаешь, что такое практическая стрельба? Владею ею в совершенстве. Пули разрывные. Разворочу печень – подыхать будешь долго и мучительно. Гопит? (Понял?) – добавил он по-албански.
Тот, зеленея и как-то сразу обвисая всем телом, судорожно кивнул.
– Скажи своим придуркам, что хочешь подняться ко мне в номер. Только без фокусов! По-албански я немного понимаю, и, если ты надумаешь их предупредить, саван тебе уже сегодня будет обеспечен. Давай!
Обернувшись к подручным, спецслужбист что-то нервно пролаял на своем языке, после чего он с «Майклом Ринненганом» начал подниматься по лестнице. Держа пистолет под полой пиджака, чтобы его не заметили проходившие мимо постояльцы, Андрей вполголоса жестко спросил по-английски:
– Полиция, контрразведка?
– Во… военная полиция… – чуть заикаясь, ответил службист.
– Кто на меня дал наводку? Какие предписано выполнить действия? – не давая ему опомниться, все тем же тоном, не допускающим возражений, задал Лавров следующий вопрос.
– Я точно не знаю, но в управлении говорили, что из Хорватии пришла информация о русском шпионе, который маскируется под англичанина, – отчего-то все больше и больше волнуясь, торопливо заговорил албанец. – Нам приказали проверить все отели и квартиры, сдаваемые в наем. А тут еще гражданская полиция сегодня утром обнаружила сразу три трупа своих тайных осведомителей. Причем – что сразу же стало ясно – убиты они были одним человеком, имеющим очень сильную подготовку по рукопашному бою. Ну, вот мы и… гм-гм… решили все как следует проверить…
Слушая его, Андрей неожиданно рассмеялся. «Вот перечница старая! – мысленно констатировал он. – Не утерпел, зараза, не смог обойтись без того, чтобы не распустить язык. Сдал-таки меня, хрыч хренов, чтоб ему пусто было, пся крёв!..»
Поняв его смех по-своему, албанец испуганно отшатнулся. Его лицо еще больше вытянулось, а в глазах отразился нешуточный испуг.
– Сэр, что вы задумали? – уже всерьез опасаясь за свою жизнь, торопливо спросил спецслужбист. – Это ведь вы тех троих уложили?
– Не исключено, – пожал плечами Лавров. – А что собираюсь делать… Сейчас я оставлю тебя в своем номере, разумеется, как следует упаковав, чтобы раньше времени не поднял шум. А остальное тебя уже не касается. Ты же не хочешь раньше времени отправиться к вашим мусульманским гуриям? Нет. Вот тогда сиди и не дергайся.
Обреченно вздохнув, спецслужбист вошел в номер, покорно позволил примотать себя к стулу и даже не стал возражать против кляпа. Не теряя ни секунды, Андрей быстро собрал вещи, прихватив на память и личное оружие албанца – итальянскую «беретту» с несколькими обоймами, и, заперев дверь, быстро
