Поэтому, выждав несколько мгновений где-нибудь под глыбой или кустом, растущим на склоне, Лавров вновь продолжал свой путь. Однако вертолет помогал албанцам настигать ускользающую от них добычу, и минут через десять пути Андрей услышал доносящиеся до него голоса косоваров, которые постоянно перекликались меж собой. Насколько ему удалось определить на слух, преследователей было не так уж и много. Даже если десятка полтора, у него имелся шанс разделаться с этими вояками, гораздыми воевать только с безоружными сербскими крестьянами и иноками православных монастырей. Начав их по- охотничьи поочередно выкрадывать, он мог бы достаточно быстро убавить численность преследователей до полного мизера. Пусть даже они вооружены автоматами…
Но Лаврову было ясно и то, что, начни охоту за этими отморозками из ОАК, он тут же может оказаться под прицелом вертолетчиков. Поэтому ему приходилось бежать, бежать и бежать, прятаться и снова бежать, все отчетливее слыша шум спасительной реки. В это время, возможно израсходовав горючее, вертолет наконец-то скрылся. Андрей тут же взобрался к верхнему краю ущелья и с возвышенности окинул взглядом его склоны и прилегающие скалистые холмы с хаотическим нагромождением каменных глыб.
Увиденное его и удивило, и встревожило – албанцев оказалось гораздо больше, чем он предполагал, не менее взвода, а то и полутора. Скорее всего, прибыло подкрепление. Следовало полагать, что местной верхушке страшно хотелось заполучить такой трофей, как русский шпион. Ради этого те могли бросить на поиски и роту, и батальон, и даже полк – игра стоила свеч. Поимка русского, нелегально прибывшего в Косово, давала колоссальные политические и геостратегические дивиденды как самим косоварам, так и их главному покровителю – США. Ради такого случая можно было выпрыгнуть и из собственных штанов.
Заметив Андрея на склоне ущелья, албанцы открыли истошный автоматный огонь. Воздух наполнился тонким писком пуль и противным визгом, когда они, отрикошетив и беспорядочно кувыркаясь, летели куда попало. Положение становилось критическим. Но в этот момент Лавров добежал до места, где расширялось ущелье, и невдалеке увидел горную речушку.
Полноводным этот поток назвать было бы сложно, но река, бегущая вниз по валунам, устилающим ее русло, давала шанс укрыться от преследователей. Присмотрев водяной козырек водяных струй, срывающихся с плоской, кособоко громоздящейся глыбы, Андрей бросился туда и, погрузившись в нестерпимо холодную воду, забился под камень. Чтобы его не выбросило на поверхность, ему пришлось мертвой хваткой вцепиться онемевшими от холода руками в острые каменные выступы валуна. Под козырьком в промежутках между струями можно было даже ухватить порцию воздуха, насыщенного водяной пылью.
Сквозь несмолкаемый грохот воды до него доносились отзвуки голосов раздосадованных преследователей. Изливая свою злость, те, не жалея патронов, молотили из своих автоматов куда ни попадя. Минут десять порыскав по берегу и не найдя никаких следов беглеца, некоторые из преследователей, несмотря на риск отправиться в подводное путешествие, сопя и поеживаясь, перебрались на другой берег. Не обнаружив там никаких следов пребывания русского шпиона, нещадно бранясь, албанцы потащились обратно. Командовавший ими седоватый тип с надменным взглядом холодных, рыбьих глаз, предположил, что русский мог броситься в поток и поплыть вниз по течению.
Что-то зло бурча, все прочие, повинуясь его приказу, пошли вдоль русла реки, надеясь найти беглеца живым или хотя бы мертвым. Когда голоса затихли в отдалении, на всякий случай достав оба пистолета и сняв их с предохранителя, совершенно не чувствуя своего тела, Лавров выбрался из-под валуна. Первое, что он увидел, – двух албанцев, сидящих и покуривающих на берегу. Их автоматы лежали рядом на соседних валунах.
С первого же взгляда было ясно, что этих двоих старший оставил для подстраховки, на тот случай, если беглец спрятался где-то неподалеку. Увидев внезапно появившегося перед собой человека, с которого стекали целые потоки воды, албанцы дернулись было за автоматами, но наведенные в их сторону два пистолета и резкий окрик по-английски:
– Хэнд ап! – в момент отбил охоту сопротивляться.
Герои ночных налетов и грабежей мирных сербских сел дико струсили, в этот момент им хотелось только одного – остаться в живых. Хотя сами, окажись этот русский в их руках, вне всякого сомнения, учинили бы ему пытки весьма жестокие.
Выйдя на берег, Андрей отчасти по-английски, отчасти жестикуляцией приказал одному из этих двоих связать своему напарнику руки за спиной. Потом сам связал албанцев меж собой спиной к спине и забил им рты их же собственными беретами вместо кляпа. Забрав оружие и боеприпасы, не сказав больше ни слова, он снова ступил в реку и достал из воды свою дорожную сумку, ставшую неподъемно тяжелой. Вскинув ее лямки на плечо, он двинулся дальше, с трудом удерживаясь на ногах, и вскоре вышел на другой берег. Скрученные собственными ремнями албанцы уныло следили за тем, как русский шпион скрывается между скалами – это было единственное, на что в данный момент они были способны. Когда пару часов спустя к ним вернулись посыльные, обеспокоенные их долгим отсутствием, между крутыми, скалистыми берегами речки снова заметалось многоголосое эхо, повторяющее свирепые непечатные вопли на албанском языке:
– Соксуксткинг!
– Зар ю кальбур!..
Глава 12
Ничего этого Лавров уже не слышал, поскольку в этот момент пробирался по лесистому плато, изрезанному оврагами и расщелинами. Он упорно шел на восток. Мысленным взором окидывая карту Косова, Андрей предполагал, что до сербской границы ему осталось не более двадцати километров. Но сколь же бесконечно долгим может показаться это, по сути, мизерное расстояние, если идешь по враждебной тебе территории…
Огибая показавшиеся впереди албанские селения, Лавров не забывал поглядывать и на небо, где в любой момент могли появиться кфоровские вертолеты. Да и на дорогах был риск столкнуться как с англичанами, у которых в этих местах была зона ответственности, так и с косоварами. И трудно сказать после недавней погони, кого стоило опасаться больше.
Лишь пробежав в темпе два-три километра по горным тропам и открывшейся за плато обширной зеленой долиной, Андрей наконец-то смог согреться после недавнего более чем экстремального купания и полностью прийти в себя. На прохладном октябрьском ветру немного просохла одежда, что тоже несколько прибавило ощущения комфорта, если только это понятие уместно упоминать в контексте сложившейся ситуации.
Через два часа этого напряженнейшего марш-броска по пересеченной местности, в условиях постоянного риска быть замеченным и убитым, он вновь увидел впереди какое-то селение. Но, в отличие от всех предыдущих, над этим виднелась верхушка православной церкви. Это означало, что здесь живут сербы!
Увиденное сразу же добавило сил, и Лавров с удвоенной энергией поспешил вперед. И хотя сумка, с которой продолжала стекать вода, а также два автомата с подсумками, полными снаряженных магазинов, ощутимо оттягивали плечи, шагать стало неизмеримо веселей. Войдя в густой молодой лесок, росший с западной окраины селения, он решил вначале как следует изучить обстановку, а потом уже попытаться установить с кем-нибудь контакт. Но уже на ближних подступах к селению Андрей вдруг почувствовал, что кто-то за ним внимательно наблюдает.
Инстинктивно нырнув за ствол дуба, он сорвал с плеча один из автоматов и приготовился к бою – мало ли кто мог устроить ему засаду. Потянулись томительные мгновения. Неожиданно из-за стены подроста раздался требовательный мужской бас, спросивший по-сербски:
– Ко е ту крие? Наполье! (Кто там прячется? Выходи!)
Осторожно выглянув из-за дерева, Лавров громко спросил:
– По-русски кто-нибудь говорить может?
Тот же голос подтвердил, что русский язык он немного понимает.
– Я – русский, меня зовут Николай Хмелин, спасаюсь от косоваров, и мне нужна помощь, – сказал
