– Нора? – удивленно произнес он, лихорадочно подыскивая что-нибудь дипломатичное, дабы, не обидев позднюю визитершу, тактично убедить ее удалиться восвояси.
Но девушка, которая почему-то выглядела необычно серьезной, его опередила.
– Майкл… Или, как тебя там? Я к тебе не за ЭТИМ. Войти можно?
Донельзя заинтригованный, Лавров распахнул дверь и впустил ее к себе. Окинув его изучающим взглядом, гостья неспешно заговорила:
– Когда ты ушел, кто-то включил телевизор. Ну, ты, наверное, заметил там, в кафе, большую такую «плазму»… Так вот, показывали телепрограмму по сводкам Интерпола, и в числе заявленных в международный розыск особо опасных преступников был назван некий Майкл Ринненган. При этом было сказано, что на самом деле это русский террорист Анатолий Гаврилов, он же – Николай Хмелин, маскирующийся под англичанина. Показали и снимки Хмелина, сделанные с камер видеонаблюдения. Знаешь, если бы не усы и очки, я бы подумала, что это твоя копия. Кстати, за информацию, переданную в полицию, обещано крупное вознаграждение.
– Нора, все это действительно очень интересно, – непринужденно рассмеялся Андрей. – Но они не сказали, в чем именно обвиняют этого бедолагу Ринненгана-Хмелина-Гаврилова? Кстати, как тебе удалось запомнить все эти фамилии?
– У меня тренированная память – я учусь в консерватории, и мне частенько приходится заучивать очень длинные нотные тексты, – сдержанно улыбнулась девушка. – А обвиняют этого русского в том, что он на территории Косова устроил резню, убив более десятка мирных албанцев.
– Ну и ну! – смеясь, помотал головой Лавров. – Нора, а почему ты решила рассказать об этом именно мне, даже если я и похож на этого своего псевдооднофамильца? А вдруг я и в самом деле этот террорист Гаврилов-Хмелин? Логичнее было бы заявить об этом в полицию и получить кучу денег…
– Майкл, я не дурочка и прекрасно знаю, что творится в Косове. Мой знакомый три года назад служил там в КФОР и рассказывал мне, что на самом деле представляют собой эти «бедные» косовары, которые уже и здесь всех достали. А еще я читала книгу Карлы дель Понте о торговле человеческими органами, для чего косовары во главе с Хашимом Тачи похищали и убивали сербов. Поэтому услышанное по ТВ я поняла по-своему. Думается, сами косовары собирались где-то устроить резню, а этот «террорист» встал у них на пути. Ну, вот и все, что я хотела сказать. Как быть дальше – решай сам.
Признательно улыбнувшись, Андрей шагнул к Норе, коснулся губами ее щеки и прошептал:
– Данке! (Спасибо).
– И вот еще что… – уже выходя из номера, оглянулась девушка. – В кафе я заметила двоих, по виду – байкеров. Оба волосатые, бородатые, в косухах с цепями и заклепками. Когда прошел этот сюжет, они что- то начали обсуждать, указывая на то место, где сидел ты и…
Докончить начатую фразу она не успела. Внезапно появившаяся из-за двери ручища в черной кожаной перчатке заткнула ей рот и рывком убрала в сторону, а в дверном проеме вырос рослый волосатый верзила в кожанке и, наведя на Лаврова пистолет с глушителем, утробно прохрипел:
– Хэндз ап!..
Это было единственное, что он успел сказать. В долю секунды мах руки увел ствол оружия в сторону, и пуля, выпущенная волосатым, прошла мимо живой мишени, которой изначально предполагалась. Почти одновременно мах другой руки, со скоростью стрелы, выпущенной из лука, заставил верзилу выронить оружие, скорчиться и завыть от дикой боли. «Пальцы-копья», в полном соответствии с разделом боевого ушу, двумя железными прутами вонзились в глазницы нападавшего.
Его дикий рев перебудил всех без исключения постояльцев кемпинга, даже тех, кто жил в другом крыле. Из-за приоткрывшихся дверей в коридор начали высовываться заспанные, недоумевающие лица. Когда Андрей, в одних трусах, с подхваченным на лету пистолетом бандита, выбежал из номера, второй «байкер», приставив нож к горлу Норы, истерически завопил:
– Брось оружие, иначе я перережу ей глотку! Ну?! – кричал он по-немецки, но с каким-то непонятным акцентом.
– Спокойно! – Не спуская глаз с отморозка, Лавров начал медленно наклоняться к полу, одновременно прикидывая траекторию выстрела в его коленную чашечку.
Если бы выстрел оказался точным, то этому подонку было бы уже не до перерезания чьих-то глоток. Однако не хотелось рисковать жизнью той, что минуту назад предупредила об опасности. Несмотря на некоторую фантасмагоричность ситуации, Андрей с первого же момента почувствовал, что сказанное Норой не провокация, а на самом деле искренний порыв души.
Но ситуация, ставшая предельно критической, разрешилась мгновение спустя. Вынырнувший из-за своей двери Радован, бесшумно подскочив к бандиту, нанес ему жестокий, хорошо поставленный удар по почкам. Тот выронил нож и замер с выпученными от боли глазами, будучи не в силах даже застонать от спертого в гортани дыхания. Второй удар между шеей и плечом обрушил его на пол, отправив в никуда.
Подскочив к Норе, которая от пережитого мгновение назад едва держалась на ногах, Лавров обнял ее, прижал к себе и обеспокоенно спросил:
– Ты в порядке?
– Да, да, у меня все хорошо, – подтвердила девушка, осторожно высвобождаясь из его рук. – Ладно, Майкл, пойди, оденься. Не трави мою женскую душу… – Окинув взглядом сильный, мускулистый торс «Ринненгана», она со вздохом провела ладошкой по его щеке и быстро исчезла в ночной тьме.
Только теперь вспомнив, что он раздет, Лавров поспешил в свой номер. Через минуту к нему зашел тоже уже одевшийся Радован. Переступив через пытающего подняться на ноги бандита, который все никак не мог отнять руки от лица, он закрыл дверь номера и спросил полушепотом:
– Что тут случилось?
Выслушав краткое повествование Андрея, озабоченно нахмурился и покачал головой.
– Это не спецслужбы, – коротко резюмировал он, – это албанская мафия, я узнал их по акценту. Ублюдки и шакалы! Их тут в Германии – тьма. Они сейчас даже здешний криминал здорово потеснили. Нам надо срочно уезжать. Жаль, нет возможности добить эти две твари ядовитые. А стоило бы!
Через пару минут они уже были в пути. Когда «Шкода» сворачивала на трассу, ведущую в сторону бельгийской границы, сзади послышался звук сирен полицейских машин. Ориентируясь по указаниям спутникового навигатора, Радован занял нужную полосу движения и, прибавив газу, помчался по широкой ровной трассе. Несмотря на глухую ночь, безлюдной назвать ее было трудно – поток машин, пусть и не такой плотный, как днем, оживленно бежал в обоих направлениях.
Глядя в окно на пролетающие мимо ночные ландшафты, почти повсеместно в той или иной степени урбанизированные, Лавров задумался. Теперь нужно было придумать, как в Брюсселе, городе писающих статуй (мальчика, девочки и даже собачки!), столице Бельгийского королевства и, одновременно Бенилюкса, найти место содержания тайных узников. Эта задача обещала поиски намного более сложные, нежели предыдущие этапы странствий Андрея по Европе. С какого же боку подойти к решению этой проблемы? Лаврову дважды повезло найти излишне разговорчивые источники информации. Сейлор, разумеется, не в счет. Его «разговорил» бензин, в совокупности с зажженной спичкой. Повезет ли в третий раз?
Разумеется, уже испытанный вариант сбора информации отбрасывать не стоило. Шансы вычислить подходящий типаж, который мог оказаться потенциальным носителем нужной информации, теоретически были нехилые. Как ее выудить – это следующая задача по значимости. Тут главное – оказаться хорошим психологом и найти безотказный «ключик» к языку источника информации. Безусловно, немалую роль в этом призвано сыграть и личное обаяние (а жизнь и изрядное число удачных операций уже не раз подтверждали, что Андрей из тех людей, с кем окружающие склонны общаться чрезвычайно охотно), и некоторые специфические приемы, известные как НЛП – нейро-лингвистическое программирование. Последние годы Лавров усиленно изучал этот раздел практической психологии, и уже не раз в своей работе использовал приобретенные навыки.
Но пока что задача номер один – найти источник. Он как воздух нужен! Однако… Где и как его найти? Не завалиться же, в самом деле, в главную натовскую «малину» на бульваре Леопольда Третьего, с порога потребовав: «Ну, кто первый расколется? Где тут у вас, блин, секретная нора, в которой вы гнобите моего соотечественника?..» Да, прикол получился бы еще тот. Правда, потом пожизненная смирительная рубашка
