— Ты сумасшедший, — шептала Андрианна Гаэтано, когда он затащил ее в женский туалет концертного зала Лозанны. — Кто-нибудь войдет!
Но Гай уже стянул с нее колготки, а когда вошла женщина, он аккуратно натягивал их на Андрианну и вежливо объяснил вошедшей даме — перед тем, как они оба неторопливо покинули туалет:
— Это просто удивительно, но эти колготки совершенно на ней не держатся и спадают в самых неподходящих местах.
Андрианна не переставала удивляться, в каких только местах Гаю вдруг не приходило в голову заниматься любовью. Он был бесконечно изобретателен. В ее комнате, в своей комнате, в туалете, в чулане. В его красном «форенци». Даже на горных спусках. Когда она протестовала, говоря, что они могут отморозить некоторые важные части своего тела, он уверял ее, что жар их страсти не позволит им замерзнуть, и даже растопит снег на несколько километров вокруг. Она верила ему, верила в силу их страсти.
Андрианна была раздражена и растеряна, когда перед самыми каникулами Пенни, которая собиралась лететь домой в Даллас, попросила ее:
— Скажи Гаю, пусть он привезет мне немного травки.
— Что ты сказала? Что ты просишь его привезти? — Андрианна подумала, что ослышалась.
— Я сказала, чтобы ты попросила Гая привезти несколько граммов этого ужасного зелья, которое он привозил в прошлый раз. Я не думаю, что смогу достать что-нибудь в Далласе. Все думают, что в Америке можно добыть что угодно, но там так строго относятся к наркотикам, особенно в Техасе. К тому же я давно не была там, у меня нет связей. Мои друзья в Далласе… Я хочу хотя бы пару граммов!
— Всего лишь? Ты уверена, что это все? Почему мы так скромны? Почему сразу не пару килограммов?
Пенни озадаченно посмотрела на Андрианну, не понимая, что именно ее так разозлило.
— Нет, я не хочу пару килограммов, и даже не килограмм. Я хочу лишь пару граммов. Если на таможне вдруг меня застукают, то не смогут обвинить в провозе наркотиков для продажи. Смотря на тебя, можно подумать, что я оскорбила Гая или тебя. В чем дело? Что ты взвилась?
— Что я взвилась? Сейчас объясню. Конечно, Гай всегда так щедр, всегда всем делает подарки, вместо того чтобы оставлять себе, как это делают все на свете. А у тебя хватает совести просить у него пару граммов. Я даже не думала, что ты так жадна!
Теперь настала очередь Пенни рассердиться.
— Я вовсе не прошу о подарке. Мне не нужны подарки, я даже не прошу о скидке. Я заплачу столько, сколько это стоит. Если хочешь, твое отношение ко всему — просто идиотское. В конце концов, мы друзья…
— Что значит, ты заплатишь столько, сколько это стоит? По-твоему, выходит, что Гай — поставщик? — Голос Андрианны был полон презрения.
— Ради Бога, Энни, ты что, не знаешь? Гай на самом деле занимается этим. Может быть, он и мелкий делец в общих масштабах, но здесь, в «Ле Рози», — он самый крупный. Джемми Причард тоже занимается понемногу наркотиками, но у него никогда не достанешь больше двух пилюль враз. Энни, а ты что, не знаешь на самом деле?
Андрианна подумала, что Пенни что-то путает. Она была так близка с Гаем, они были любовниками, они были друзьями. Как могло произойти, что она чего-то не знала о Гае? Как могло произойти, что она не была знакома с частью его жизни?
Однако Гай не стал отрицать слов Пенни. Он просто засмеялся, как он обычно это делал. На этот раз, однако, она не была ни удивлена, ни восхищена. Ее беспокоило не то, что он был главным поставщиком наркотиков в «Ле Рози», а то, что она узнала обо всем последней, как обманутая жена.
— Но почему ты мне не сказал? Я думала, мы с тобой близки настолько, насколько это вообще возможно. Почему ты скрыл от меня это?
Гай обнял ее:
— Я ничего не скрывал от тебя, дорогая моя. — Он поцеловал ее. — Ведь все давным-давно знают, почему же ты не знала? Ты же не глупее других. Я думаю, ты не знала потому, что не хотела знать. Если ты не хотела знать — это твое дело.
Но Гай был не прав. Андрианна думала, что и на самом деле не знала. Или знала? Или она закрывала глаза на недостатки своего возлюбленного? Ответить Андрианна не могла, поэтому спросила Гая:
— Но зачем ты занимаешься наркотиками? Твой отец присылает тебе столько денег, ты их даже не успеваешь все потратить. У тебя все есть. Подумай и об опасности. Вдруг тебя поймают? — Мысль была ужасной. Гай в тюрьме! Оторванный от нее. — Я не понимаю, зачем идти на подобный риск.
Гай не засмеялся, но пожал плечами. Андрианна знала его ответ. Он делал это специально, чтобы рисковать. На самом деле: ему не было и девятнадцати, в глазах окружающих он не был еще мужчиной. В то же время у него было все, что можно пожелать — внешность, воспитание, деньги Форенци, отец, подруга, которая его обожала, — не хватало лишь опасности, риска, остроты ощущения жизни на грани дозволенного.
Андрианна пыталась уговорить Гая, чтобы он бросил свое занятие. Она не хотела, чтобы он подвергал риску их обоих.
— Пожалуйста, я умоляю тебя. Я не вынесу, если тебя посадят в тюрьму. Разве ты не знаешь, что ты — единственный в мире человек, на кого я могу положиться — за исключением Николь и Пенни.
Пожалуй, считанные разы за все время их знакомства она видела Гаэтано таким серьезным.
— Я единственный, кого ты любишь, или единственный, на кого ты можешь положиться?
— Это одно и то же.
— Вовсе нет. Прекрасно, что ты меня любишь, но не стоит полагаться на меня чрезмерно.
Сомнение вдруг закралось ей в душу.
— Но если я люблю тебя, почему же мне на тебя не полагаться?
Разговор явно не нравился Гаю, даже утомлял его. Он начал делать то, что обычно делал, когда не желал продолжать разговор — щекотал языком ее ушко. Но она отодвинулась.
— Почему же мне не полагаться на тебя?
Он нежно улыбнулся ей, играя завитком ее волос:
— Очень хорошо. Прекрасно, если ты полагаешься на меня, но не стоит слишком уж полагаться.
Андрианна понимала, что не стоит продолжать разговор. Но она была не в силах остановиться:
— Почему?
— Когда слишком полагаешься на человека, то неизбежно разочарование. А я буду презирать себя за то, что ты разочаруешься во мне.
Она с облегчением вздохнула — хорошо, что он не сказал ничего иного. Больше всего она боялась, что Гай скажет ей, что не любит больше, что она ему надоела, что он не хочет брать на себя ответственность…
Она обхватила его за шею:
— Я никогда не разочаруюсь в тебе.
Она не отставала от него, пока Гай не пообещал, что не станет больше заниматься наркотиками, может быть, одну-две таблетки время от времени.
— Пообещай мне теперь. Говори: «Я обещаю, что я никогда…»
— Хватит! Обещаю! А ты чертова зануда! — сказал он с нежностью.
— Зануда? Ну, хватит с меня. Теперь ты еще меня и оскорбляешь!
Он попытался не смеяться:
— А у меня были такие прекрасные планы на каникулы. Отец попросил нас приехать к нему на виллу в Порт Эрколе. Он будет огорчен, если ты не приедешь со мной…
— Хорошо, тогда я прощаю тебе грубость. Я не хочу огорчать твоего отца. Бедняга, сын доставляет ему немало хлопот! Кроме того, я никогда не была в Порт Эрколе и просто убью свою тетушку Хелен тем, что поеду туда, где она сама ни разу не была. Она безумно хотела туда съездить с тех пор, как узнала, что Радзивиллы снимали в тех местах дом, а Джекки Кеннеди приезжала к ним в гости…
Лишь она упомянула имя своей «тетки», ее настроение резко ухудшилось. Гай напомнил ей, что в конце концов Хелен Соммер в действительности не являлась частью ее жизни.
