свершившимся фактом, а не обсуждаю его, я экономлю себе массу времени. Поэтому я проигнорировал их любезное предложение, запрыгнул на лошадь и посадил мальчишку перед собой.
Животное покачнулось, недовольно фыркнуло, но, выровнявшись, послушно зашагало по дороге. На лошади несложно протиснуться сквозь толпу, поэтому мы скоро оставили позади место крушения. Фаусмин, все еще недовольно хмурил брови. Неужели он полагал, что я допущу кровавую мясорубку на дороге или оставлю мальчишку на 'съедение' торговцам? Меня же потом совесть замучит.
Парень сидел ни жив, ни мертв. Он вцепился в гриву кобылы и пытался разучиться дышать. Спустя час людей на тракте стало меньше и можно было ехать бысрее, не боясь задавить кого-нибудь.
- Господин маг, - прерывающимся голосом обратился мальчишка. - Не отвозите меня в тюрьму. Прошу вас.
- Назови хоть одну причину, почему я не должен этого делать.
- Мне очень стыдно... Я был неправ и раскаиваюсь в том, что сделал. Клянусь, что подобное не повторится.
Жаль, что его лицо мне было не видно. Обычно я в состоянии по выражению глаз определить лгут мне или нет. Конечно, это не касается придворных, которым нет равных в искусстве обмана.
- Вряд ли ты до конца понимаешь тяжесть собственного проступка. Скажи спасибо, что я не разобрался с тобой по-свойски. Знаешь, на что способны маги в гневе? Я ведь мог превратить тебя в тлю или таракана. Или в свинью, которую потом отдал бы торговцам, а они бы продали тебя на ближайший рынок. Представляешь, ты в облике свиньи, но сознание у тебя человеческое, ты хочешь рассказать всем об этом, но не можешь. Из пасти у тебя вырывается только визг, когда ты видишь как к тебе приближается мясник...
- Эдвин, прошу вас, хватит! - не выдержал император. - Иначе я свинину больше в рот не возьму. Буду думать, что она была человеком.
- Нам все равно запрещено обращать людей в животных и иных тварей. Но иногда, - я крепко сжал плечо парня, - можно сделать исключение.
В тягостном молчании мы ехали какое-то время. Слева от тракта показалась дорога, которая вела к видневшейся за деревьями деревне.
- Ты здесь живешь?
Парень кивнул и я остановил лошадь.
- Приехали.
Он неуклюже слез и понурился.
- Ты должен навсегда усвоить этот урок, понятно? Сейчас ты пойдешь к деду и расскажешь ему обо всем, что случилось. Более того, ты безропотно, я бы даже сказал с радостью, примешь любое наказание. Если до меня вдруг дойдут слухи, что кто-то снова развлекается с троком, я найду тебя, а что будет дальше - сам понимаешь... Посмотри на меня.
Мальчишка поднял голову, и я увидел, что он из последних сил сдерживается от рыданий. Интересно, что ему такого ужасного наговорили о волшебниках? Я знаю, что в деревнях о нас ходят жуткие истории, но ведь не до такой степени, чтобы вызывать слезы у четырнадцатилетнего подростка. Хотя, может быть ему и меньше, уж очень он худой и тщедушный.
- Вы не бросите меня в тюрьму? - спросил он.
- Нет. Ступай. И не тяните с грифоном, его нужно забрать.
- Спасибо, господин! - парень кинулся ко мне и прежде чем я отдернул руку, успел ее поцеловать.
- Прекрати! - я оттолкнул его. - Беги, пока я не передумал. Или хочешь получить молнию в зад для пущего ускорения?
Ускорение ему было ни к чему. Он понесся в деревню с такой скоростью, что обогнал бы самого резвого скакуна на свете. Император в нетерпении взялся за поводья, намекая, что мы тратим зря время. Дорога в деревню осталась позади, а вместе с ней и мои мысли о недавнем происшествии. Я быстро забываю подобное. Если помнить обо всех неприятностях что происходят очень скоро не останется места для приятных вещей.
- Ваши методы воспитания впечатляют, - проронил Фаусмин. - Думаете, он в самом деле признается в том что натворил?
- На его месте я бы так и сделал. К тому же многие видели его на тракте, а трок разлетелся в щепки - такое скрыть невозможно. Думаю, что этот день он запомнит надолго.
- Потому что присесть не сможет еще месяц, - вставил император. - Кстати, как вы относитесь к телесным наказаниям?
- Если вы имеете в виду недавний указ о публичной экзекуции карманников, то положительно. Стоит появиться в Регуме, как меня тут же пытаются обчистить, даже не взирая на мантию волшебника.
- Нет, я имел в виду наказание подростков во время учебы. Ордена уже давно практикуют порку послушников.
- Не только ордена. В начальных школах порка тоже процветает.
- Откуда вы знаете?
Вместо ответа я выразительно посмотрел на него.
- У вас случались проблемы с учителями? - Фаусмин был сама деликатность.
- Скорее это у них случались проблемы со мной, - проворчал я. - До того как попасть в школу для будущих магов, я три года проучился в обычной начальной школе, обучаясь чтению и письму. Всему этому я выучился в течение трех месяцев, а остальное время или сидел выпоротый в карцере до конца занятий или беспрестанно мыл полы в наказание за очередную провинность. На уроках я появлялся редко. Учителя вздохнули с облегчением, когда меня забрали маги.
- Что же такого страшного вы делали? - в голосе императора послышалось любопытство. - За что можно сажать в карцер... Сколько вам было лет?
- Семь.
- За что можно сажать в карцер семилетнего ребенка?
- Я всегда говорил то, что думал. Не выносил рамки, бессмысленные ограничения. Вдобавок, у меня было обостренное чувство справедливости вынуждавшее вмешиваться в частые драки между ребятами. Так как магические способности уже тогда начинали давать знать о себе, то вмешательство не проходило бесследно. Не сумев совладать с силой, я неоднократно бил стекла, переворачивал столы, а однажды поджег крышу. По-моему приказу голуби атаковали директора, который хотел, чтобы мы целовали ему руки при встрече. Да много чего было... Даже в том, что я не делал, все равно обвиняли меня. По привычке.
- Вы страшный человек, - давясь от смеха, заметил император. - Кто бы мог подумать, что степенный и уважаемый Прозрачный маг Эдвин был настоящим хулиганом?
- Некоторые из моих прежних учителей еще живы. Однако если поговорить с ними теперь, они будут уверять вас в том, что я был их лучшим учеником и любимцем.
- Ничего удивительного, ведь вы стали знамениты, могущественны. Они хотят думать, что в этом есть их заслуга. А как складывались ваши отношения с волшебниками?
- С переменным успехом. Безусловно, школа магов - это лучше, чем обычная школа, но восхищение моими успехами со стороны преподавателей перечеркивала ненависть со стороны детей из знатных семей. Это унизительно, но нас четыре года подряд вносили в списки исходя из принадлежности к сословию. Мое имя было в самом конце.
- Я не знал о существовании таких списков. Мне очень жаль.
- Ничего, потом университет настоял, чтобы это практику отменили, - я махнул рукой. - Что было, то было и уже не вернется.
- А вам не хотелось узнать, что стало с теми, кто был вначале списка?
- Я и так знаю. Один спился и пять лет назад умер оттого, что осушил десятилитровый кубок красного вина. Другого разорвал на охоте кабан, а третьего заколол ревнивый муж. Те, кто живы, ведут бессмысленное существование богатых, знатных наследников древних уважаемых родов. Зачем спрашивается, они хотели стать магами? Те силы, что у них когда-то были теперь растрачены впустую.
