строители — придут и просто расскажут, какие здания, сооружения довелось им построить за свою жизнь, на каких стройках они побывали. А потом можно и повеселиться.
Юля взялась за подготовку вечера без энтузиазма. Мысли были заняты другим, она все еще не оправилась от душевного потрясения после разрыва с Игорем.
Но веселая суета подготовки все же захватила и ее. Летучая почта. Танцы с призами. Первое выступление своего, поселкового, духового оркестра.
Манка с Костиком из плотницкой бригады придумали некий «гвоздь программы». Держали «гвоздь» в секрете: даже Юля не знала, что готовится в комнатке за клубной сценой.
Мастер Тамара Георгиевна не только обещала прийти и рассказать о себе, но и притащить на молодежный вечер мужа. «Только он у меня не романтик, учтите», — прибавила она с улыбкой. Юля узнала, что в этой молодой семье есть дочь, зовут ее Катя. Дочка еще на Урале, с матерью Тамары Георгиевны. К празднику семье обещают квартиру из двух комнат в новом щитовом доме, тогда мать привезет Катю. «Родилась она у нас в Москве, ходить начала в Магнитогорске, а в школу пойдет здесь, в Заполярье, — вот какая путешественница от роду шести лет».
Не удалось Юле договориться толком с главным инженером стройки Львом Аркадьевичем.
— По какому вопросу? — остановила ее Руфа, секретарша Льва Аркадьевича, сидевшая в приемной за столиком с машинкой.
Какая официальность! Будто и не узнает Юлию. Важничает…
Что-то новое было во всем облике Руфы: надменность красивого лица с вызывающе ярко подмалеванными губами, сытая неторопливость движений. С усмешкой окинула она Юлю и ее спецовку с белыми пятнами от раствора, и резиновые сапоги с подвернутыми краями слишком высоких голенищ. Говорят, Руфа стала женой Померанца, человека женатого. Неужели этим и гордится?
— Сейчас Лев Аркадьевич занят, подождите! — Наманикюренные пальчики забегали по клавиатуре машинки.
— Вы все-таки доложите, — с достоинством сказала Юля. — Это ваша обязанность!
Юля но испытывала к Руфе ненависти — скорее, презрение.
Видимо, Руфе совершенно безразлично, что там за вечер готовят комсомольцы. Услышав звонок, Руфа дрессированно вскочила и прошла в кабинет, оставив Юлю дожидаться у обитой толстой клеенкой двери.
— Лев Аркадьевич сказал, что если не будет занят, то придет на ваше… э-э… мероприятие, — церемонно объявила Руфа, выходя из кабинета.
— А музыка буает?.. Одинцов приедет?.. Сколько билетов на бригаду?.. Буфет будет? — С этих и подобных им вопросов начался у Юли хлопотливый день. И в общежитии, и на участке, и в столовой — всюду интересовались вечером, о котором оповещала афиша у входа в клуб.
Удачно получилось, подумала Юля, что сегодня двадцатое октября. Ей исполнилось восемнадцать лет… Хорошо, что она будет в клубе, а то бы сидела и кисла. Когда-то, в такой же октябрьский день. Игорь приходил поздравлять, подарил «Избранное» Маяковского, а сейчас и не вспомнил про Юлину дату. Наверно, и к Маяковскому поостыл.
За два часа до начала Юля была уже в клубе и по-хозяйски проверяла, все ли в порядке.
Нелли, принарядившаяся, — шелковая кофточка и юбка-клеш, а талия перехвачена широким черным лакированным поясом, — вырезала из картона номерки для «летучей почты».
Майка и Костик с заговорщическим видом проносились через зал в комнату за сценой.
Стол со сцены перенесли на середину зала, а вокруг несколькими рядами расставили скамейки и стулья.
— Так будет проще, без официальности, — одобрил Зюзин.
— Как оркестр? — побеспокоилась Юля.
— Сыграем с вариациями. Вчера до ночи репетировали.
Еще не было и начала восьмого, когда все места вокруг стола были уже заняты.
В жаркой тишине, как бы впитавшей в себя доверчивое ожидание чего-то необычного и удивительного, первое слово взял главный инженер.
Грузный мужчина в бриджах и френче щелкнул замком портфеля. Крупные руки извлекли из портфеля целую стопку бумаг. Попросив налить себе стакан воды, Лев Аркадьевич внушительно начал:
— Коллектив строителей Северостроя, успешно выполняя программу, развивая творческую мысль рационализаторов, на основе социалистического соревнования и всемерного внедрения новой техники…
Юля поймала на себе хмуро-вопросительный взгляд Зюзина. «Все пропало», — подумала она. Руфиному шефу между тем явно доставляло удовольствие звучание собственного голоса. Он монотонно прочитывал машинописные страницы.
Наконец отлегло от сердца: к столу пробирался Одинцов.
Юля даже не заметила, когда начальник строительства вошел в клуб. Наверно, сидел вон там в тени, сзади, где смутно виднеются фигуры Прохора Семеновича и других коммунистов стройки.
— …И не так уж у нас все блестяще, особенно с механизацией, — послышался голос Одинцова. — Ты уж меня извини, Лев Аркадьевич!
Главный инженер допил воду и с обиженно-мрачным видом спрятал в портфель свои бумаги.
Слово взял Одинцов.
Сегодня электролампы горели в полный накал. Они резко высвечивали лицо начальника стройки, его густые, почти сросшиеся брови, серебряные виски.
— У военных моряков есть обычаи. Прощается с кораблем, со службой морской, берет на память ленточку от бескозырки. Хранит ее, как самую большую ценность. Вот и я принес вам сегодня мою… ленточку.
Юля увидела в его руках конверт из целлофана. Алексей Михайлович извлек из конверта мутновато- желтый фотографический снимок. На старой фотографии можно было различить очертания геометрически строгого здания без труб и с широкими окнами. Справа от здания низвергался с бетонного барьера поток воды.
Снимок пошел по рядам; над ним с любопытством склонялись головы. Нетерпеливо тянулись руки: «Не задерживайте… Дайте и нам посмотреть!»
— Одна из самых северных гидростанций мира, — говорил Одинцов. — На Туломе-реке. Здесь, на Кольском полуострове, была первая моя стройка после института. Было это, друзья, ни мало ни много — двадцать два года назад…
Тогда Юли еще и на свете не было. Алексей Михайлович имел уже тогда диплом инженера. Жил с товарищами-комсомольцами в палатке на болоте, среди обросших мхом скал.
— Сидим, бывало, тесным кружком, курим, проклинаем комаров, спорим, Сергея Мироновича призыв вспоминаем: тряхнуть эту старушку землю, чтоб отдала все богатства. Тряхнуть… Но как? Богатства недр не возьмешь без электроэнергии. Мы тогда много читали технической литературы. Знали, что речки полуострова обладают ценной особенностью: большим падением на коротких дистанциях. Примерно четыре-пять метров на километр. Выгодно. Строй и строй! Но тут кто-нибудь начинал сомневаться… А по силам ли? Ведь ни в Европе, ни в Америке еще не строили гидростанции в таких высоких широтах, да разве пробьешься с мачтами в сопки, где и олень не пройдет?..
Был я недавно на Туломе. Зашел к приятелю, ведет меня на станцию, к пульту. Большой пульт. Красные и желтые огоньки… Каждый огонек — фабрика света и тепла. Могучее северное энергетическое кольцо. А начиналось все с палатки, с первого кубометра бетона в основании водосброса…
Страницами удивительной книги открывались перед новоселами Буранного дела и годы их старших товарищей.
…Когда кончалась война, Юля только пошла в первый класс, а вот Прохор Семенович Лойко был уже
