энтузиазма, но все-таки соглашался участвовать в многообразных затеях своего друга, его нескончаемых похождениях.
В свою очередь, Колька, несмотря на то, что имел ниже разряд и чуточку уступал товарищу по годам, нередко помогал Витьку разобраться с неполадками оборудования, что-нибудь отрегулировать и т. д. Всё у Дельфина получалось как-то быстро, само собой спорилось в руках.
Вообще-то, на грузовом корабле суета и нервозность царят в основном при взлете, посадке да во время стоянки в порту. Сдача и приемка груза, комплексная проверка оборудования, внеочередные и плановые ремонты, экипировка, заправка и т. д. и т. п. К тому же большинство экипажа (а особенно молодежь) стремится ускользнуть в увольнительную. Так что оставшимся на борту приходится работать за двоих.
А когда звездолет входит в субпространство и «пилит» до очередной стоянки, личный состав расслабляется, успокаивается. Суровая романтика космоса выливается в нудные, однообразные дежурства. Функционирование механических служб после аврала в порту постепенно переходит в своеобразный режим замедленных действий. Их задача в этот период, скорее, отслеживать и оценивать эффективность работы всего комплекса оборудования, обеспечивать ее бесперебойность, чем вмешиваться напрямую и уж, тем более, ремонтировать. Ведь 'Родник Времени' – субпространственный двигатель – в разгар перехода не заглушишь. Выполнение большинства регламентных работ на марше запрещено. Во время рейса, как правило, тестируются лишь вспомогательные и дублирующие системы. Одним словом, если нет никаких чрезвычайных ситуаций, то просто ходи, следи за показаниями приборов, счетчиков; проводи текущие измерения различных показателей, корректировку режимов и т. д. и т. п. Короче, другой раз и заснуть на работе можно…
Вот в такой обыденный день Дельфина неожиданно вызвал по корабельной связи Дирижабль. Босс приказал вакуумщику немедленно спуститься с инструментом в нижнюю мастерскую. Сегодня была не Колькина смена. Поэтому парень разволновался. С чего это вдруг? Не дай Бог, что случилось… Дельфин быстро переоделся в «комбез», взял портфель с инструментом (типовой футляр он почему-то не признавал) и поспешил вниз.
Когда Колёк зашел в мастерскую, то увидел, что несколько человек из его бригады стоят возле всасывателя и поочередно нюхают какой-то листок бумаги в руках флегматичного Ленивца с размазанной на нем краской. Один из них обернулся и, увидев Дельфина, окликнул парня:
– Эй, ты что сюда залил?
– Как что? – удивился Колёк.
– Да смотри же, наполнитель пахнет лимоном. Ты часом не на камбузе его спёр, дружок?
– Да ну… Не может быть, – возмутился вакуумщик.
– Ну иди сам понюхай.
Парень неуверенно подошел, нагнулся над листком. В этот момент грузный Ленивец свободной рукой ухватил Кольку сверху за затылок, ткнул его лицом в голубоватую жидкость, а нижней рукой смачно размазал краску по всей физиономии. Колькина рожа вмиг посинела… и не только от краски, но и от злости. Все вокруг дружно заржали.
Любая грубая, двусмысленная шутка имеет тот незримый предел, за которым она перерастает в оскорбление (особенно в глазах подростка, пардон, молодого человека). Дельфин понял, что его хотят выставить дураком. Но он не собирался пассивно участвовать в роли мальчика для битья в этом глупом спектакле. Парень отбросил в сторону портфель и ринулся на обидчика. По своему жизненному опыту он знал, что нужно сейчас же «намылить» этому гаду рожу, да так, чтоб потом другим неповадно было,
Мужики из бригады, содрогаясь от хохота, еле оттащили разъяренного Дельфина от обнаглевшего флегматика. Ленивец тихонько похихикивал, взирая, как укрощают новичка. Неожиданно в самом центре заварушки, словно из-под земли, вырос Гамадрил. Он, как всегда с ухмылкой на лице, примирительно заявил:
– Да ты что, Дельфин? Сегодня же День Веселого Роджера – день дурака, приколов и розыгрышей. Ты что не знал? Остынь, приятель… На Роджера обижаться грешно. Ни тебя одного тут ожидают подковырки…
Колька со злостью зыркнул на товарища.
– Не кипи, Дельфин, – повторил Витёк. – Сейчас мы тоже кого-нибудь подцепим…
Видя, что даже сдержанный Дирижабль втихушку посмеивается, Николай понял, что опять столкнулся с каким-то идиотским обычаем, принятым на космофлоте. Видно, делать нечего… придется терпеть… С волками жить – по-волчьи выть. Парень кое-как взял себя в руки, рывком освободился от ослабшей хватки товарищей, поправил комбинезон:
– Предупреждать надо. У вас тут, как я погляжу, одни хохмачки на уме… – недовольно пробурчал он.
– Да не бери в голову, Дельфин. Подумаешь… Это еще что… – подбодрил Гамадрил.
Расстроенный Колёк медленно повернулся, подобрал свой портфель и остолбенел. Узнать рабочую сумку можно было лишь с трудом. Портфель обильно вымазали краской, и, в довершение ко всему, он еще оказался пустым… Ничего себе шуточки!.. Перехватив недоуменный взгляд товарища, Витёк, как ни в чем не бывало, пояснил:
– А-а… завтра выкупишь…
– Дорого?
– Да нет. Что там… литр «шила», не больше…
В бессильной ярости Дельфин сжал кулаки и закатил от обиды глаза:
– Алкаши несчастные, – промычал он. – Всё «шило» да «шило». В задницу бы вам воткнуть это «шило», чтоб больше не хотелось…
Гамадрил снисходительно улыбнулся, но тут же принял серьезный, озабоченный вид, будто вспомнил о каком-то важном деле. Он отвел «необстрелянного» партнера в сторону и вполголоса доверительным тоном предупредил:
– Слушай, Дельфин, ты, похоже, влип в неприятную историю.
– А что? – не понял Колёк.
– У нас тут есть одна дамочка – начальник комендантской службы…
– Ну и?..
– …Которая абсолютно не понимает шуток.
– Даже в День Роджера?
– Даже в День Роджера…
– И что?
– Кто-то вымазал ей краской комбинезон и пустил слушок, будто это новичок покуролесил.
– То есть я? – поразился Колёк. Он вопросительно ткнул себя в грудь указательным пальцем.
– А то кто же? – подтвердил Гамадрил.
– И что теперь?
– Она тебя со свету сживет… из хознарядов не вылезешь, – с видом знатока поморщился неутомимый «помоха».
Лицо у Дельфина вытянулось в смешную трубочку.
– И что делать? – растерянно пробормотал он.
– Ну не знаю… – Гамадрил неуверенно почесал за ухом. – Сходи к ней в каюту прямо сейчас, пока не поздно. Объясни, дескать, подставили… дескать, я вообще к этим шуточкам отношения не имею… и всё такое прочее. Может, поверит на первый раз.
– Хорошо, – согласился Колёк. – Где ее каюта?
– Пятый ярус, третья дверь налево. Да сам увидишь – там табличка комендантской службы.
– Понятно.
– Зовут ее Елена Марковна. Запомни.
– Хорошо.
– Она очень любит, когда ее по имени, отчеству называют. Так что не скупись. Вставляй через каждое слово: Елена Марковна, Елена Марковна, чтоб размягчить.
– Ясно.
